Свинцовые тюльпаны

Первым заскочил молодой. Как в голливудских фильмах, подпирая стволом потолок, он прятался за углами, затем впрыгивал в проем и дергал руками, целясь в разные стороны. Одна за другой комнаты озарялись электрическим светом — парни в бейсболках и не думали прятаться от кого-то. От них самих обычно прятались.

Наскоро обшарив жилище, громилы собрались в комнате, служившей хозяину кабинетом.

— Никого! — младший в сердцах двинул кулаком в стену и рухнул на тахту с плюшевым покрывалом. — И что теперь?

— Ничего, — старший прислонился бедром к столу. — Надо квартиру шмонать.

Лицо сидящего парня исказила крайне недовольная гримаса. Вот поймать кого-то, ребра пересчитать, руки-ноги повыкручивать — такое занятие его порадовало бы. А рыться в вещах в поисках неизвестно чего — уж извините, не для него работенка!

— Звони шефу, пусть кого-нибудь еще посылает! Мы не по этим гайкам… — по-киргизски пробурчал он, хмуро озираясь. Обежав стены с полосатыми дешевыми обоями и картинками в рамках, взгляд его замер на уровне колен напарника. — Мы же не… А это что еще, на хрен, такое?

Услыхав его, второй наклонился и с интересом заглянул под стол.

— Ё-мое, — почесал он щетинистый подбородок. — У нас гости, оказывается…

— Были! — рыкнул стрелок, вскакивая с места и передергивая затвор. — Порву, как Тузик грелку!

Яростно пыхтя, он метнулся вперед. Попавший под ноги стул отлетел в сторону и чуть не сшиб старинный торшер на высокой ножке. Пустая ваза на полированном журнальном столике угрожающе зашаталась.

— Да успокойся ты! — прикрикнул на него старший, шаря рукой в пространстве между тумбами, пытаясь ухватить свою находку. — Лучше помоги. Давай, сюда иди…

Внезапный порыв ветра вдруг со звоном толкнул балконную дверь в спальне, всколыхнул занавеску, принеся с собой шум засыпающего города.

— …твою мать! — выругались пришлые люди почти хором. Один из них, размахивая оружием, ломанулся на балкон. Хрустнуло стекло откинутой створки, покрылось паутиной трещин, но удержалось в раме. С уличной стороны сорвались с гвоздя гнутые алюминиевые детские санки, упали на деревянный ящик со стеклянными банками, покрытыми толстым слоем прошлогодней пыли. Спотыкаясь и расшвыривая хлам на балконе, костолом в бейсболке добрался до перил, перегнулся через них и завертел башкой на бычьей шее. На сколько хватало глаз, на неосвещенной карагачевой аллее не было ни души. С досады он сморкнулся на неухоженную клумбу и вернулся внутрь.

— Смотри, — его напарник стоял, протягивая ему системный блок, выуженный из-под стола. Сжимая пучок проводов, он держал его, словно чью-то голову за волосы. — Хард сперли.

Задняя стенка компьютерного корпуса была наспех раскурочена чем-то острым, оттуда, как внутренности, вываливались выдранные шлейфы и кабели.

— Не успели мы, — констатировал молодой. — Надо было под окна Тимура поставить.

— Кто знал? Третий ведь этаж! Высоко…

— А шефу пофиг, он нас прибьет по-любому.

Потирая затылок, стрелок оглянулся назад:

— Недавно ушел. Ночью дождь был и ветер — двери раньше бы расхлебенило. Может, поискать?

— Где? На улице? — проворчал второй. — И кого искать будем? Ты его видел? Или ее?

— Так это баба была? — У молодчика отвисла челюсть. С трудом пошевелив извилинами, он недоверчиво уставился на дружка. — Откуда ты знаешь? Хорош брехать, баба с третьего этажа не ушла бы. И комп так не раскурочила.

— Много ты знаешь, — отозвался тот, швыряя бесполезное железо на тахту. — Жить захочешь — не то еще сделаешь!

— А следы? Он же не улетел, этот гад. Можно по следам…

— Это псина сумеет. А ты кто? Ищейка? Иди, понюхай, погавкай. А я тут поржу, посижу.

Молодой обиделся и убрал, наконец, ствол в кобуру. Потом с мечтательным видом вздохнул:

— А жаль, что не баба… В смысле, вот бы на самом деле тут телка оказалась, а мы ее накрыли… Эх, повеселились бы…

— Слюни подбери! Шеф сейчас с нами так «повеселится», мало не покажется… Звони ему давай!

— Сам звони, — стрелок погрустнел и побрел в прихожую, а оттуда в санузел, на ходу расстегивая джинсы. — Твоя работа, ты и звони. А мне отлить надо…

…Придерживая рукой раздувшийся рюкзак с добычей, Руслан уселся на водительское кресло. Почти бесшумно закрыл дверцу. Удача все еще была на его стороне. И чутье не подвело. Промешкай еще минуту — оказался бы в лапах приехавших на джипе. А так все обошлось. Жесткий диск у него, найденная в ящике флэшка — тоже. И рюкзак забит всякой мелочью. Спустился с этажа на этаж, спрыгнул нормально, пятки не отбил. В идеале, можно было еще и за нежданными гостями последить, но такого желания Руслан не испытывал. Номер он запомнил; если тот настоящий, то вычислить обладателей машины не составит труда. А сейчас надо было ехать. Сначала к себе, а потом на рынок Дордой, к старинному приятелю, — и в Кант. Дорога не близкая, а учитывая народные волнения, добираться туда придется дольше, чем обычно.

5. Авиабаза «Кант»

— Здорово, десантура! — Из окошка «Урала», выкрашенного в цвет хаки, но изрядно выгоревшего, высунулась коротко стриженая голова. — Давай, в кузов грузись!

Могучий грузовик притормозил перед одним из подразделений, расположившихся на влажной от вечерней росы каменистой почве аэродрома. Фары, забранные металлической решеткой, лупили вдаль, на ангары и склады с горючим. В ярко-желтых конусах света тяжело клубилась поднятая колесами влажная пыль.

— Э-э, кому говорят, прыгайте в машину! — азиат высунулся из кабины чуть ли не по пояс. — Ехать надо! Ночь скоро, спать пора!

Солдаты с усмешками глядели на надрывающегося водилу, но с места не двинулись. Кто сидел, подложив каску под мягкое место, кто лежал на вещмешках — слушали, но продолжали заниматься своими делами. У них был свой командир, и от него пока никакого приказа не поступало.

Водителя машины это рассердило. Свирепо вращая глазами в узких щелках, он продолжал напыщенно орать:

— Старший кто? Я кому спрашиваю: есть старший?

— Ну, я старший, — под дружный хохот с земли поднялся здоровенный детина. — А что, бить будешь?

— Зачем сразу бить, — лицо шофера расплылось в осторожной улыбке. — Команда давай, ехать давай! Ночь ехать плохо. Ямы много, трясет очень.

Вставший десантник подошел ближе и похлопал ладонью, как хлопают по шее любимого скакуна, по крылу «Урала», где белой краской был нарисован олень.

— Больше газу — меньше ям! Давай, чеши отсюда по холодку, чтоб не трясло. А мы как-нибудь сами.