Свинцовый вердикт (сокращ.)

Судья спросил, принимают ли обвинение и защита данный состав присяжных, и Голанц тут же потратил свой последний отвод на художницу. Я потратил мой предпоследний на садовника.

Из зала вызвали двух человек — агента по торговле недвижимостью и еще одного пенсионера, занявших места 8 и 11 соответственно. Их ответы на вопросы судьи показали, что оба — люди умеренные и ни на чью сторону не склоняются.

Теперь мне оставалось решить, на кого потратить мой последний отвод, на номер 7 или на номер 10. На инженера или на пенсионера.

Я попросил у судьи разрешения посовещаться с клиентом и пододвинул мою схему поближе к Эллиоту.

— Что скажете, Уолтер? Нам хорошо бы избавиться и от седьмого, и от десятого, но выбрать мы можем только одного.

Эллиот постучал пальцем по клетке десятого присяжного, сочинявшего прежде технические руководства для производившей игрушки фирмы.

— Избавьтесь от этого.

Я взглянул на схему. Синего цвета в 10-м прямоугольнике хватало, однако и в 7-м его было ничуть не меньше.

У меня сложилось впечатление, что сочинитель инструкций стремится, подобно садовнику, попасть в число присяжных, но, возможно, ему это требовалось для книги — во время voir direон признался, что, выйдя на пенсию, занялся сочинительством. Седьмой присяжный получил синий цвет по другой причине. По профессии он был аэрокосмическим инженером. Инженеры, как правило, люди консервативные и в политическом, и в религиозном отношении — вот вам два «синих» качества, — да и работают они в компаниях, которые зависят от крупных государственных заказов. А голосовать за защитника — значит голосовать против государства. И наконец, инженеры живут в мире логики и абсолютных понятий, которые зачастую неприменимы ни к преступлению, ни к системе уголовного судопроизводства в целом.

— Не знаю, — сказал я. — По-моему, лучше убрать инженера.

— Нет, инженер мне понравился. С самого начала. Он смотрел мне в глаза. Пусть он останется.

— Мистер Хэллер, — произнес судья Стэнтон. — Вы хотите использовать ваш последний отвод или принимаете этот состав присяжных? Напоминаю, время уже позднее.

Завибрировал мой телефон.

— Одну секунду, ваша честь.

Я наклонился к Эллиоту и прошептал:

— Вы уверены, Уолтер?

На самом-то деле я просто вытаскивал из кармана телефон.

— Послушайте, я зарабатываю деньги умением проникать в самую сущность людей, — прошептал Эллиот.

Я кивнул, опустил взгляд вниз, на телефон. Пришло еще одно послание от Фавро:

ВЫБРОСЬТЕ 10. 7 УСТРАИВАЕТ ОБВИНЕНИЕ, НО У НЕГО ОТКРЫТОЕ ЛИЦО. ОН С ИНТЕРЕСОМ СЛУШАЕТ ВАС. ЕМУ НРАВИТСЯ ВАШ КЛИЕНТ.

Это все и решило. Я опустил телефон в карман и встал.

— Ваша честь, защита хотела бы поблагодарить десятого присяжного и отвести его.

ЗАМЕНЯЯ УСОПШЕГО, АДВОКАТ БЕРЕТ НА СЕБЯ ГЛАВНОЕ ДЕЛО УБИТОГО КОЛЛЕГИ: ПРОЦЕСС ДЕСЯТИЛЕТИЯ.

Джек Макевой, штатный автор «Таймс»

Основная сложность состояла не в том, что на него свалилось тридцать одно дело сразу. Главную проблему представляло одно из них — большое, с важным клиентом и высокими ставками. Адвокат Майкл Хэллер заменил убитого две недели назад Джерри Винсента и теперь оказался одной из центральных фигур так называемого «Процесса десятилетия».

Сегодня должен начаться опрос свидетелей по делу Уолтера Эллиота, 54-летнего председателя правления компании «Арчвэй стьюдиоз», обвиняемого в убийстве жены и ее предполагаемого любовника. Преступление было совершено шесть месяцев назад в Малибу. Хэллер заменил в этом деле Винсента, которого застрелили в центре Лос-Анджелеса прямо в его машине.

Винсент заранее предпринял юридические шаги, которые позволяли в случае его смерти передать всех своих клиентов Хэллеру. Хэллер — 42-летний сын покойного Майкла Хэллера-старшего, одного из легендарных лос-анджелесских адвокатов 50-60-х годов. В течение последнего года Хэллер-младший отдыхал от юриспруденции.

Расследование убийства Винсента продолжается. Детективы говорят, что подозреваемых у них пока нет. Винсенту дважды выстрелили в голову, когда он сидел в своей машине, в гараже, расположенном в 200-м квартале Бродвея, рядом со зданием, в котором находился его офис.

После его смерти вся практика покойного была передана Хэллеру. Ему предстояло сотрудничать со следствием, не выходя за рамки правил, касающихся конфиденциальных отношений адвоката и клиента, проинформировать всех клиентов Винсента о его кончине и дать им возможность нанять другого адвоката. Большинство их осталось с Хэллером. Самым крупным из полученных им дел оказалось «Убийство в Малибу».

Он мог сохранить это дело за собой, лишь выполнив одно серьезное условие. Эллиот согласился взять Хэллера в адвокаты, только если это не приведет к отсрочке процесса.

«Уолтер с первого же дня настаивал на своей невиновности, — сказал Хэллер, давая „Таймс“ свое первое с того времени, как он получил это дело, интервью. — Поначалу слушание несколько раз откладывалось, Уолтеру пришлось шесть месяцев ждать возможности выступить в суде. Чтобы подготовиться к процессу, мы работали не покладая рук, и думаю, мы к нему готовы».

Подготовка была отнюдь не легкой. Убийца Винсента забрал из машины кейс, в котором находился компьютер адвоката. «Там хранилась основная информация и описание стратегии защиты, — говорит Хэллер. — Папки, имевшиеся в офисе, были неполны, и поначалу я думал, что мы попали в безвыходное положение».

Однако затем Хэллер обнаружил, что Винсент копировал содержимое компьютера на флешку, которую носил на цепочке с ключами. И когда сегодня начнется опрос свидетелей, Хэллер будет полностью готов к процессу. Наши юридические эксперты ожидают, что он станет оспаривать собранные следствием улики и процедуры тестирования, определившего, что Эллиот действительно стрелял из какого-то оружия.

Заместитель окружного прокурора Джеффри Голанц, который является на этом процессе обвинителем, комментировать их мнение отказался.

Глава одиннадцатая

Присяжные вошли в зал гуськом, точно команда «Лейкерс» на баскетбольную площадку. Публика замерла в ожидании. Присяжные разделились на две шеренги и заняли те же места, на которых сидели, когда их приводили к присяге.

Было около десяти утра. Судья Стэнтон почти сорок минут продержал в своем кабинете меня, обвинителя и ответчика, излагая основные правила ведения процесса. Он потратил также некоторое время на то, чтобы выразить неудовольствие статьей, появившейся на первой странице утреннего номера «Лос-Анджелес таймс».

Я обернулся, окинул взглядом зал. Он был заполнен журналистами, публикой и людьми, состоявшими в родстве с основными фигурантами процесса. Прямо за столом обвинения Голанц усадил мать Митци Эллиот. Рядом с ней сидели отец и два брата Иоганна Рильца, приехавшие из Берлина. В первом ряду за моей спиной расположились Лорна, Киско, Патрик и Жюли Фавро — я подрядил ее, чтобы она присутствовала на процессе и читала по лицам присяжных их чувства и мысли.

Пустое пятое сиденье было зарезервировано для моей дочери. Я надеялся уговорить свою бывшую жену позволить Хэйли провести со мной день на процессе. За работой она меня ни разу не видела, и я считал, что произнесение вступительных речей — самый подходящий для нее момент процесса. Я даже процитировал слова Марка Твена насчет необходимости забрать ее из школы, чтобы она могла наконец получить хоть какое-то образование. Однако жена ответила мне отказом.

У Уолтера Эллиота группа поддержки отсутствовала. Детей и близких родственников у него не имелось. Нина Альбрехт состояла в списках свидетелей как обвинения, так и защиты и потому не имела права находиться в зале суда до тех пор, пока не закончит давать показания. У моего клиента было предостаточно сотрудников и приспешников, которые хотели бы прийти сюда и поболеть за него, среди желающих числились даже очень известные актеры. Однако я сказал Эллиоту, что голливудская свита создаст у присяжных нехорошее впечатление. От присяжных зависит все, объяснил я. И, совершая любые шаги, мы обязаны прежде всего принимать во внимание присяжных.

Судья Стэнтон начал заседание с обращенного к присяжным вопроса: читали ли они статью в «Таймс»? Руки никто из присяжных не поднял, и Стэнтон еще раз повторил, что они не должны читать то, что пишут о процессе, и смотреть репортажи о нем по телевизору. А затем сказал, что процесс начнется с произнесения обеими сторонами вступительных речей.

— Но помните, леди и джентльмены, — сказал он. — Это всего лишь речи. Каждая из сторон обязана представить свидетельства и улики. И в конце процесса вам нужно будет решить, удалось ли им это.

Судья подал знак Голанцу, после чего объявил, что первым выступит обвинитель. Голанц в черном костюме, белой рубашке и темно-бордовом галстуке вид имел весьма импозантный. Он встал, представился и приступил к делу:

— Леди и джентльмены, этого уголовного дела не было бы, если б не злоба и алчность. Все очень просто и ясно. Ответчик, Уолтер Эллиот, — это человек, обладающий огромной властью, большими деньгами и положением. Однако всего этого ему было мало. Он не захотел делиться с кем бы то ни было деньгами и властью. Он не только не простил своей жене измены. Напротив, он отреагировал на нее, прибегнув к самому ужасному средству. В миг, когда его унизили до крайности, он разъярился настолько, что взял в руки оружие и убил свою жену, Митци Эллиот, и Иоганна Рильца. Он был уверен, что деньги и могущество избавят его от наказания за это отвратительное преступление. Однако обвинение докажет вам, не оставив ни малейших оснований для сомнения, что именно Уолтер Эллиот нажал на курок, именно он несет ответственность за смерть двоих ни в чем не повинных людей.