Свинья

– Но, э-э, - Леонард прогудел из тёмной дымки заднего сиденья.
– Ты сказал, что я буду снимать фильмы для вас?

– Да, малыш. А теперь заткнись. Я должен вздремнуть.

В течение следующих пяти часов Леонард лежал в удушающей, пахнущей кожей, темноте заднего сиденья “Deville”. И это было замечательно. Чарльз Мингус²² и “blue-note”²³ джаз едва слышно звучали по радио, и Леонард будто плыл над качественной подвеской “Кадиллака”. Он с перерывами дремал, грезя о сладком забвении. Но через некоторое время амортизаторы длинной машины начали скрипеть, и Леонард проснулся.

Он слышал грубый и неуклюжий шум автомобильных шин, свернувших на извилистую гравийную дорогу. Он мог видеть луну через заднее окно: луну и звезды и небеса наверху. Это напомнило ему стихотворение, которое он читал однажды: "На луне, на звездах, на небесах свыше, даже ангелы горят всей моей любовью..."

Затем он подумал: Что для меня готовят небеса?

Машина остановилась, и он услышал звук. Это был звук, который символизировал первостепенный аспект его жизни в предстоящем году.

Звук лающей собаки.

««—»»

– В основном собачье кинцо, - сообщил Рокко, когда они вошли в захудалый маленький домик на холме.
– Это то, что ты будешь снимать. Позади нас конура, где мы держим дворняг. В кладовой есть много корма для собак. Удостоверься, что кормишь их не реже двух раз в день, или они попытаются съесть девочек.

Леонард последовал за ними, неся с собой столько снаряжения, сколько мог держать в руках. Боль в паху смешалась с явным замешательством его души; он на самом деле даже не понимал, что говорил Рокко. То, куда они вошли, было грязной кухней, оснащенной множеством старых приборов. В воздухе висел неприятный, мясистый запах.

– Господи, это гребаное место воняет хуже, чем мясокомбинат, - пожаловался Рокко, содрогаясь.

– Это шлюхи, - объяснил Наклс по-дебильному монотонно.
– Они не моются.

– Мы должны бы окунуть их обеих в Гудзон²⁴, но это, вероятно, убьёт рыб.

Рокко и Наклс заржали.

– Сюда, парень.

Леонард, все еще не обращая внимания и тяжело нагруженный своим снаряжением, тупо последовал за Рокко из кухни в комнату. Щелкнул cвет.

– Твое дерьмо лучше, чем у этого парня?
– cпросил Рокко.

Леонард огляделся. Беспорядок и футляры для фильмов заполняли тесную каморку. Полоски пленки лежали на полу. Он мог сказать, что это была вспомогательная комната для резки и монтажа. На рабочем столе размещались диспенсер для сращивания лент и низкокачественный ручной редактор “RealView” с 4.5 дюймовым экраном. Рядом с ним лежала камера “Bell & Howell Super 8”.

– О, да, - Леонарду, наконец, удалось ответить с гордостью.
– Это - восемь миллиметров. Я снимаю - в шестнадцати. Лучше зернистость, лучше разрешение.

– Хорошо, парень. Там “Темная комната”. С какой-то большой модной машиной, которую мы купили. Надеюсь, ты знаешь, как ее использовать.

Еще одна дверь. Леонард вошел, чтобы обнаружить знакомые химические ароматы и более новую модель для производства фильмов “Kodak ES Series”, с выбираемым подающим мостом, который совместим c размерами пленки от восьми миллиметров до тридцати пяти.

– Я могу легко справиться с этим, - сказал Леонард.
– В колледже я проходил курс фотографии, уровень 300.

– Хорошо. Теперь видишь эти футляры?
– Рокко указал на полки, полные пластиковых и металлических пленочных футляры, от пятидесяти- до двухсот пятидесяти- футовых катушек.
– Посмотри некоторые из них, чтобы точно знать, какие фильмы будешь делать. Последний парень был мудаком, но он был очень хорош, поэтому нам нужно, чтобы ты снимал “хорошие вещи”. Если ты не будешь снимать хорошие вещи, отправишься в Гудзон.

Трудно было усвоить всю эту информацию при рассмотрении обстоятельств: вырван из своего дома посреди ночи, вырван из его жизни и устремлений, не говоря уже о том, что его левое яичко вырвано из его паха.

Рокко ухмыльнулся.

– Ничего личного, парень, но такова жизнь. У нас есть приказы, и у нас нет времени ебаться вокруг да около. Если ты облажаешься - мы избавимся от тебя. Сделаешь все правильно, и мы поступим правильно. Усек?

Леонард кивнул.

Краем глаза он совершенно случайно, заметил открытый шкаф. Осколок молнии мгновенно пронзил его сердце - лица, казалось, смотрели на него из шкафа, и они казались... очень узнаваемыми. Еще один шаг, и он заглянул внутрь. Джек Кеннеди, Ричард Никсон, Авраам Линкольн - все пялились изнутри. Как и Барри Голдуотер, Джордж Уоллес, Линдон Джонсон и мистер Спок. Все великие президенты. Это были маски, в конце концов понял Леонард, резиновые маски на Хэллоуин, которые вы натягиваете на голову. Почему, подумал Леонард, резиновые президентские маски в шкафу? Он узнает это позже потому, что прежде чем он смог озвучить этот вопрос, из другой комнаты раздался громкий звук.

– Это Наклс, расталкивает девочек. Давай, познакомься с ними, если они еще живы.

Леонард засеменил за Рокко к какой-то копии жилой комнаты, хотя «жилая» в данном случае была грубым злоупотреблением терминa. Гнилой ковер, гнилая кушетка. Гнилые обои на гнилых стенах. Над кушеткой висела кривая картина: пейзаж склона. Причудливая.

Худая, обнаженная девушка лежала или спала, или потеряла сознание, или умерла на полу. Кожа цвета крахмала, и грязные, тонкие светлые волосы. Другая девушка в запятнанном платье аналогично лежала на диване. В их истощении они могли бы быть близнецами, если бы у девушки на диване не были грязные, темные волосы. Наклс топал по полу своей 13-футовой ногой прямо рядом с головой блондинки. Девушка не двигалась.

– Черт, эти суки мертвы?
– Спросил Рокко.

Наклс ударил девушку по голове. Pеакция была замедленной. Через мгновение она, вроде как, хныкнула, затем она пошевелилась.

Рокко прижал подошву своего ботинка к лицу девушки на диване. Он толкнул ее немного, после чего она тоже проснулась.

– Вставайте, вонючие сучки!
– закричал Рокко.
– Вы должны были почистить эту халупу и ваши грязные пёзды тоже! Это место пахнет хуже, чем раздолбанное очко!

Затем Рокко сместил ботинок на шею брюнетки и надавил. Она подавилась и начала вздрагивать.
– Ты можешь в это поверить? Никакого уважения от этих сук... Наклс, дай ей пинка.

– Точняк, босс.

Наклс подошел и наклонился, cжал свой гигантский кулак и с размаху стукнул девушку прямо в живот. Она взблевaнула, и ее глаза распахнулись. Когда Рокко убрал ботинок с шеи, она свернулась калачиком.

– Прости, прости, - пробормотала она.
– Мы не знали, что вы здесь.

– Я что, похож на имбицила?
– Рокко набросился на нее.
– Когда мы только входим сюда, вы прыгаете от радости. Теперь скажи своей подружке-наркоманке на полу, что если она не поднимет свою задницу прямо сейчас, Наклс отрежет ей нос.