Свитки Серафима

— Ваша жидкость не плоха на вкус, но дары и время намного слаще.

Существо перетекло ближе, не утруждая себя созданием лишних конечностей, ему хватало одного подобия руки, чтобы коснуться лица Алексея, пройтись по шее и ткнуться точно в то место, где ярче всего горело огнём стальное веретено. Кожу будто пронзило множеством игл. Алексей втянул губами воздух, сдерживая стон. На мгновенье в глазах потемнело.

— И где же у нас Сакральный Дар, — мерзкая тварь придвинулась ближе, поглаживая, незримо сдирая кожу с тела историка. — Скажи Дзифу правду.

Алексей ощутил, как иглы проникли глубже, терзают, медленно добираются до стального стержня. С сожалением Дзиф отпустил жертву, давая отдохнуть, но успел забрать самую капельку света, вложенного в Алексея при соприкосновении с иконой. Это оказалось невыносимо больно. Намного хуже простого физического страдания. В ушах шумело, и бесполая модуляция голоса беса доносилась словно издалека.

— М-м… Сладко. Я обязательно поделюсь с вами, — тварь вытянулась, чтобы видеть сверху сразу всех своих подданых. — А тебя я буду пить по капле, Алёшенька, — нежный голос звучал ручейком.

— Отравишься, — переведя дух, Алексей выпрямился, понимая, что если бы не руки помощников Дзифа, удерживающие его, то давно бы рухнул на каменную крошку.

— Вернёмся к процедуре, — радостным колокольчиком смеялся белёсый урод.

Он давно позабыл о сохранении нужного облика. Линии тела расплывались, становились просто бесформенной грудой, чуть прикрытой грязными обмотками. Отросток щупальца подобрался к заветному месту, царапая, разрывая без каких-либо следов и повреждений, но Алексей чувствовал, насколько сильно ранен. Неторопливо и болезненно Дзиф тянул нити дара. Несколько заходов, и останется пустая оболочка.

«Да, я же и раньше был такой. Пустой голем. Ничего нового», — с печальной иронией подумал историк.

Мысль придала решимости, но вместо напряжения всех мышц, чтобы сопротивляться, он расслабился. Дзиф не умел моргать, складки, имитирующие глаза широко раскрылись.

— Ты что-то задумал, человечек, — нити света натянулись.

Алексей скрипнул зубами, размеренно считая:

«Один, два, три, четыре…»

43

Накатила сонная муть. Сквозь неё пробился требовательный вопрос:

— Где Сакральный Дар, глупый человечек? — Тон Дзифа был нетерпелив и захлёбывался от жажды и жадности.

— Ты перебрал, — прохрипел Алексей, чувствуя, как ледяной холод разрастается в груди.

Он помнил, что должен сделать нечто важное, решающее, но жрущий его паразит забирал свет вместе с силами. Боли уже не было. Историк повис на руках сектантов. Ему представлялось, что глаза их горят лихорадочным огнём от желания получить крупицу дара и жизни. Где же команда из Института? Неужели никак не найдут логово? Скоро станет совсем поздно. Никто не сможет помочь.

«Помоги и будешь спасён», — ярким лучом в памяти высветило образ леса на краю поля.

Как вживую увидел Алексей мальчика, стоящего перед человеком со шрамами на лице. Мальчик обратился в приятного молодого мужчину с русой бородкой. Всполох света в его груди коснулся и слабеющего историка.

Красочную картинку точно выдернули из-под фигурок, сменили иной, где дымом закрыло небо. Люди замерли перед горящим срубом. Воины с пиками удерживали хрупкую девушку в изорванной рубахе. Мёртвые тела лежали в грязи. Образ настойчиво заполнял сознание, позволяя на время перестать чувствовать манипуляции Дзифа.

— Нет! — крик отшельника потёк видимыми нитями через пространство.

Бурое пятно расплывалось на льне. Лицо девушки с острыми, правильными чертами побелело. Угасающее всколыхнулось в груди Алексея, горячо забилось последними каплями света, вытягивая отобранное Дзифом. Три потока сливались в единую нить времени. Дева сплетала свои силы с сиянием русоволосого мужчины, а будущее укрепило узлы огнём, отданным Алексеем. Единая связка заполнила все точки по линии времени, вернувшись к историку.

Дзиф взвыл и задёргался, пожелав разорвать связь, но не смог отлепиться от стального веретена. Все его силы и время закручивало в обратном потоке, иссушая, выворачивая наизнанку. В широко распахнутых глазах Алексея отразился искривлённый облик твари. Казимир и остальные адепты секты закричали, заметались по зале. Если бы историк не был так сосредоточен на собственных ощущениях, на нитях и узлах времени, текущих через него, то увидел бы, как меняются полубезумные лица.

— Здесь! Он здесь! — гулко разнёсся знакомый голос, отражаясь от стен.

— Не подходи! — второй был жёстким и требовательным. — Он в связке.

Алексей до капли испил белого беса. Картинка, где рассыпались прахом воины, а дева поднялась, словно и не умирала, поблёкла. Но и реальность он продолжал видеть фрагментами, осколками, которые никак не удавалось соединить между собой.

— Не честно, — последним хрустальным перезвоном прозвучал выдох Дзифа из пустоты.

Пошатываясь, историк всё-таки не устоял, упал на четвереньки, ссадив ладони. В груди жгло обугленной пустотой. Он задыхался.

— Найдите чистое место, — некто совсем незнакомый произносил слова мягко, певуче, но одновременно подчиняя скрытой силой.

Под воздействием этого голоса Алексей поднялся, не понимая, где стоит и куда подевались люди, что недавно терзали слух криками. Потом его повели, заставили сесть. Он оперся о колени, опустил голову ниже. Так стало легче.

— Всё осмотреть. Лишнее убрать. Входы законсервировать, — донеслось в отдалении.

Зашуршала каменная крошка под ногами идущего человека. Звуки приближались.

— Это твоё, Алексей.

Перед глазами возникла рука, держащая перстень, но первое, что заметил историк — такой же символ, только на золоте у самого незнакомца. Алексей потёр лицо, пытаясь сосредоточится и осознать происходящее. Машинально забрал наследие предка, надел. Говорить не хотелось.

— Немного похоже на контузию, да? — Сбоку вынырнул улыбающийся Сашка. — Или как? Расскажешь?

— Не мучай его, — человек сел рядом.

Алексей не успел и дёрнуться, как ощутил сильные пальцы, обхватившие затылок и чужую ладонь, которая легла точно на точку, куда ранее метил бес. Пепел и обломки стержня вспыхнули огненным солнцем. Воздух прорвался в лёгкие.