Свобода и Магия

— Даже среди маглов не осталось никого? — Лестрейндж стал подниматься вслед за начальницей и девочкой.

— Мама с папой предпочитали называть их кайнцауберами, — всё также серьёзно отвечала Марта, ведя француженку за собой, — Но мы с ними одинаковые, так учил папа.

— Они же не умеют творить волшебство, — возразил француз.

— А мы не умеем пользоваться компьютером. — Марта остановилась и посмотрела на него, — Ну, вы. Нас папа научил. Он знал секрет.

— Мы тоже хотим выучить этот секрет, чтобы он не пропал. — Кристина поймала взгляд девочки и та увидела искренность в её глазах и продолжила идти наверх.

Когда они оказываются на верхней площадке, Марта оборачивается к французам и серьёзно у них спрашивает:

— А зачем вам это?

— Волшебство истекает из мира, — Лестрейндж практически не задумывался над ответом.

— Папа говорил, что оно всегда истекало, — пожала плечами девочка и перевела взгляд на Кристину.

— Нас осталось слишком мало, — ответила та, — Во Франции погибло за несколько дней два десятка волшебников, большинство из знатных родов, цвет французского волшебства. Только сближение с маглами сможет нас спасти от вымирания.

— И поэтому Вы казнили дядю Валерия? — девочка очень внимательно смотрела на свою собеседницу.

— Это было правосудие, — внизу хлопнула входная дверь и раздались приглушённые голоса.

Марта вздрогнула, схватила Кристину за руку и побежала по коридору. Филипп проследовал за ними. Снизу то ли не расслышали топота их ног, то ли не сообразили, откуда идёт звук, но к ним никто не поднялся. Хотя в парке перед усадьбой они успели увидеть достаточно странных личностей, ошивавшихся неподалёку.

По более тёмному, чем нижний, коридору они добежали до совершенно неприметной двери, возле которой Марта затормозила:

— Вот, папин кабинет, — сказала она, пытаясь отдышаться.

— Ну, лучше тебе, — Кристина пыталась скрыть своё волнение, — Открыть лучше тебе.

— Фройляйн, бояться здесь нечего, — девочка положила ладонь на ручку и повернула её. Замок щёлкнул, девочка открыла дверь и переступила порог. Взрослые стали топтаться за порогом, всё же опасаясь входить.

В кабинете было темно из-за плотно задёрнутых штор, потому Марта нашарила на стене выключатель и вспыхнули лампы на стенах.

— Заходите, здесь нет ничего страшного, — она издала ехидный смешок, — Техномагия не страшная.

Кристина занесла ногу для шага, но тут поймала пристальный взгляд девочки, которая смотрела куда-то в сторону порога, потому остановилась и поставила ногу на порог, чуть испуганно и вопросительно глядя на Марту. Та прыснула, развернулась и подошла к столу своего отца.

Фавр де Поль и Лестрейндж всё же зашли внутрь и огляделись. Кабинет оказался не очень большим. Посредине у противоположной от двери стены стоял массивный дубовый стол. Слева — ещё один, небольшой, на нём стоял выключенный моноблок. А слева — шкаф с закрытыми дверьми.

Девочка обошла стол и забралась в кресло, откинулась на спинку, закрыла глаза и глубоко вдохнула. В кабинете всё ещё стоял запах парфюма её отца, тот самый аромат свежести и хвои, по которому Марта всегда могла опознать его нахождение рядом.

Сама младшая Мирбах не часто бывала здесь, но всё ей напоминало о нём, и о том, что она больше никогда его не увидит, и что когда-то этот кабинет может стать её. Если она выживет и найдёт братьев.

Решив про себя, что плакать от нахлынувших чувств она не будет, а будет сильной, Марта открыла глаза и увидела, что французские волшебники так и стоят там же, где были, когда она забиралась на кресло своего отца.

— Фройляйн Фавр де Поль, не бойтесь, — попыталась улыбнуться девочка, но осознала, что губы её всё же дрожат от нахлынувших чувств, потому она отвела взгляд и стала разглядывать предметы, лежавшие на столе, — Если Вы думаете, что здесь полным-полно ловушек, то ошибаетесь, папа не любил их.

На столе лежали какие-то записи, ворох бумаг, но непонятно, было в этом что-то важное для тех, с кем она сюда пришла.

— Мадемуазель, что мы ищем здесь? — спросил Лестрейндж, подойдя к шкафу.

— Валерий говорил, что имеется манускрипт, написанный Генрихом Мирбахом… — пробормотала Фавр де Поль, чуть рассеянно подойдя к столу и разглядывая записи, — Марта, ты не знаешь ничего такого?

Девочка отрицательно покачала головой и открыла верхний ящик стола. С трудом вытащила тяжёлый гроссбух и положила его на стол.

— Это похоже на манускрипт, — усмехнулся Филипп.

— Забирайте тогда, — пожала плечами девочка, открыла второй ящик, поперебирала там вещи, свесившись к нему с кресла, а потом закрыла и спрыгнула на пол.

— Филипп, скажи, а почему мы не взяли сумку? — Кристина взяла в руки книгу, та оказалась вполне увесистой.

— Потому что не подумали, — Филипп подошёл к начальнице и забрал гроссбух.

Марта на ватных ногах подошла к шкафу и прикоснулась к дверце. Весной в первый тёплый день здесь было открыто окно, из него дуло тёплым ветром. Отец стоял у окна и улыбался. В комнате пахло снеговой весенней свежестью и хвоёй.

Она шмыгнула носом и открыла дверцу. Стиснув зубы, вытащила оттуда небольшую сумку, и, не поднимая взгляда, подошла ко взрослым и протянула её.

— О, ну что ты! — воскликнул Лестрейндж присаживаясь возле неё.

— Дорогая! — выдохнула Кристина и также присела рядом с девочкой, обняла и прижала к себе. Та зарыдала и крепко обняла француженку.

****

(15 августа)

В наушнике Нины снова заговорил голос Романова. Девушка остановилась с занесённой к дверной ручке рукой и медленно развернулась. Где-то в конце коридора, прошло два человека.

— Что там? — Рудольф заметно нервничал от этого дела, успев уже пару раз подумать, что зря Петер разрешил ему поехать в Саксонию погулять с этой рыжей русской.

— Ты меня остановил от того, чтобы внутрь зайти, — ворчливо произнесла та в наушник.

— Нина! — окликнул её немец и потащил в угол к портьере. По коридору шли уверенным шагом двое молодых людей. Кроме того, что они почему-то были одеты в пиджаки и рубашки в такую погоду, в них ничего не было необычного.

— Погоди, тут двое к нам идут, — прошипела в микрофон девушка, и они вместе с Рудольфом оказались за портьерой, молясь, что их не заметят там.

Молодые люди поравнялись с их убежищем и тоже подошли к двери.