Свобода

Да Роса покачал головой.

— Cincuenta mil.

— Пятьдесят тысяч? Нет. Черта с два. Вы меня поняли? Ни за что.

— Trienta. [89]

— Восемнадцать максимум. Diez у ocho. [90]

— Vienticinco. [91]

— Я подумаю, — сказал Джоуи, поворачивая к конторе. — Вы получите двадцать тысяч, если здесь больше тридцати тонн. Договорились? Это последнее предложение.

89

Тридцать (исп.).

90

Восемнадцать (исп.).

91

Двадцать пять (исп.).

Через несколько минут, пожав на прощание замасленную руку да Росы и сев в такси, которое дожидалось на дороге, Джоуи мысленно похвалил себя за то, что так ловко торговался, и за то, что ему достало смелости приехать в Парагвай и провернуть эту сделку. Джоуи обладал замечательным хладнокровием, которого отец в нем не ценил, — это понимала только Конни. Джоуи подозревал, что унаследовал этот инстинкт от матери, которая вечно с кем-нибудь соперничала, и теперь ощущал особое сыновнее удовлетворение, испытав его. Сумма, которую он намеревался заплатить да Росе, была намного ниже той цены, которую Джоуи предполагал выложить изначально. Даже за вычетом денег, полагающихся местному грузоотправителю, который должен был сложить запчасти в контейнеры и отослать в аэропорт, и внушительной суммы, в которую обошлась бы переправка груза чартерным рейсом в Ирак, Джоуи по-прежнему укладывался в рамки, гарантировавшие баснословный доход. Но, пока такси пробиралось через старинные, колониальной эпохи, районы Асунсьона, Джоуи начал опасаться, что задача ему не по силам. Разве можно посылать никуда не годное, бесполезное барахло американским солдатам, которые пытаются выиграть в жестоких условиях неконвенционной войны? Хотя проблему создал не он — все затеял Кенни Бартлс, выбрав устаревшие «А-10», которые можно было раздобыть почти задаром и тем самым выполнить условия контракта, — это была тем не менее проблема Джоуи. И она породила проблему еще более серьезную: с учетом цены стартапа и небольшой, но затратной пересылки запчастей из Лодзи, он уже потратил почти все деньги Конни и половину своего банковского займа. Даже если теперь он каким-то образом сможет вернуть эту сумму, то Конни останется без гроша, а сам он залезет по уши в долги. Джоуи нервно повертел кольцо на пальце, снова и снова, и уже собирался утешения ради сунуть его в рот, но передумал из опасения вновь проглотить. Он попытался внушить себе, что где-нибудь в мире должны быть и еще запчасти от «А-10» — в целости и сохранности, на каком-нибудь богом забытом складе в Восточной Европе, — но и так уже немало дней ушло на поиски в интернете и телефонные звонки, и шансов было мало.

— Гребаный Кенни, — сказал он вслух, подумав, что совесть ему сейчас совершенно некстати. — Гребаный бандит.

Вернувшись в Майами, в ожидании рейса Джоуи заставил себя позвонить Конни.

— Привет, малыш, — бодро сказала она. — Как там Буэнос-Айрес?

Джоуи умолчал о деталях своего маршрута и перешел прямиком к проблемам.

— Похоже, ты отлично справился, — сказала Конни. — Двадцать тысяч долларов — отличная цена.

— Да, да, но это примерно на девятнадцать штук больше, чем оно реально стоит.

— Нет, детка, оно стоит того, что Кенни тебе заплатит.

— И тебе не кажется, что я, например, должен бы обеспокоиться — с точки зрения морали? Из-за того что я всучиваю правительству полное дерьмо?

Конни замолчала, задумавшись.

— Наверное, — наконец сказала она, — если ты слишком переживаешь, то тебе не следует этим заниматься. Мне всего лишь хочется, чтобы ты получал радость от работы.

— Я не намерен терять твои деньги, — ответил Джоуи. — Вот это я знаю наверняка.

— Ничего страшного, даже если ты их потеряешь. Я хочу, чтобы ты вернулся в колледж. Хочу, чтобы мы жили вместе.

— Давай так и сделаем. Я готов, если ты того хочешь. Я совершенно готов.

Под беспокойным и серым небом Флориды туда-сюда сновали испытанные оружия массового поражения. Джоуи с сожалением подумал, что хотел бы жить в каком-нибудь ином мире, более простом, где хорошей жизни не обязательно достигать за чужой счет.

— Мне звонила твоя мать, — сказал он.

— Знаю, — отозвалась Конни. — Я плохо поступила, Джоуи. Впрочем, не я первая начала разговор. Она увидела кольцо и спросила, и я просто не смогла промолчать.

— Она злится, что я не сказал родителям.

— Пусть себе злится. Скажешь, когда будешь готов.

Джоуи добрался до Александрии в мрачном настроении. Лишившись возможности мечтать о Дженне или ждать новой встречи, не в состоянии вообразить себе благоприятный исход парагвайских дел и не видя впереди ничего, кроме проблем, Джоуи съел огромный пакет чипсов и позвонил Джонатану, чтобы пожаловаться и обрести у друга утешение.

— И вот что самое худшее, — сказал он. — Я поехал туда, будучи женатым.

— Чувак! Ты женился на Конни?

— Да. В августе.

— Ничего более безумного я в жизни не слышал.

— Я подумал, что лучше сказать тебе, иначе ты, скорее всего, узнаешь от Дженны. Честно говоря, она сейчас от меня не в восторге.

— Думаю, она страшно разозлилась.

— Да, я знаю, что она, на твой взгляд, просто ужасный человек, но ты ошибаешься. Она страшно растеряна, а все окружающие замечают лишь ее внешность. Ей повезло куда меньше, чем тебе.

Джоуи рассказал Джонатану историю о проглоченном кольце, об ужасной сцене в ванной, когда руки у него были полны дерьма, а Дженна стучала в дверь. Когда оба рассмеялись, он обрел желанное утешение. То, что в течение пяти минут вызывало нестерпимое отвращение, превратилось в отменный анекдот на всю оставшуюся жизнь. Когда Джоуи признал, что Джонатан был прав насчет Кенни Бартлса, тот ответил — ясно и твердо:

— Расторгни контракт.

— Это не так просто. Я должен сохранить деньги Конни.

— Найди какой-нибудь выход. Просто поставь точку. То, что там творится, — очень скверная история. Хуже, чем ты думаешь.

— Ты все еще меня ненавидишь?

— Ничего подобного. Хотя ты и полный придурок, но ненавидеть тебя мне в голову не приходило.

После разговора Джоуи почувствовал себя настолько подбодренным, что забрался в постель и проспал двенадцать часов. На следующее утро — в Ираке уже был день — он позвонил Кенни Бартлсу и попросил разрешения расторгнуть со своей стороны сделку.

— Как там запчасти? — спросил Кенни.

— По весу — достаточно, но все это бесполезное ржавое барахло.

— Все равно посылай. Иначе с меня шкуру снимут.

— Ты сам виноват, что купил дурацкие «А-10», — напомнил Джоуи. — Я ни при чем, раз к ним нет запчастей.

— Ты же сам сказал, что частей до черта. И я приказываю: присылай. Я что, чего-то не понимаю?

— А я говорю: ищи кого-нибудь другого на мое место. Я больше не желаю в этом участвовать.

— Джоуи, старик, послушай. Ты подписал контракт. И времени, твою мать, у нас нет совсем. Ты не можешь сейчас все бросить. Если только не хочешь потерять деньги. Во всяком случае, я не могу даже освободить тебя от обязательств, потому что сам еще ни цента не получил за запчасти: польский груз слишком мало весит. Попытайся взглянуть на дело с моей стороны.

— Но это парагвайское барахло выглядит просто ужасно. Сомневаюсь, что армейцы его примут.

— Предоставь все мне. Я знаю, что «Эл-би-ай» времени даром не теряет. Я сделаю так, чтоб система заработала. Просто пришли тридцать тонн, а потом можешь заниматься делами, читать стихи и так далее.