Свобода

Тихий возглас. Глухой удар.

— Ты чего там, убиться решила? — спросил Ривай. — Могла и не напрягаться. Я и сам мог это сделать.

Если бы не резкая боль в спине, она бы смогла заметить парочку несдержанных беспокойных ноток в спокойном голосе и, возможно, ответила бы ему грубым словом.

Но теперь ему ответом была только тишина. Ривай, тяжело вздохнув, всё-таки поднялся и глянул вниз. Сердце на секунду замерло. Дыхание прервалось. Там на боку лежала девушка, которую он никогда не видел. Её белое платье в некоторых местах намокло и просвечивало, тёмные волосы кудрями разбросаны по плечам, лицо бледно, красные губы приоткрыты, а в неистово-синих глазах светилась боль. Именно они заставили Ривая сдвинуться с места.

Он спрыгнул с крыши. Далеко идти не надо было: балкончик — два на два.

Девушка застыла и подняла голову. Увидев, что Ривай с нескрываемым интересом рассматривал её, она, резко покраснев, прикрыла одной рукой грудь, другой поправила юбку, которая немного приподнялась, и отодвинулась от Капрала, но длинные железные прутья балкона в конце концов остановили её, и она устало выдохнула.

Ривай вздохнул.

— Ты как?

— Всё в порядке, — ответила Лиана и, качаясь из стороны в сторону, встала.

— Оно и видно, — усмехнулся парень, но тут же взял себя в руки. Они оба были неимоверно похожи. — Сама идти сможешь?

— Вполне, — ответила девушка и уже собиралась сделать шаг, но что-то привлекло её внимание.

— У тебя кровь, — заметила девушка оцарапанную нижнюю губу.

— Ну и что?

Вопрос-ответ поставил Грет в тупик. «Как же бесит!»

— Значит, Фрост на тренировке постаралась, — вспомнила Ли сегодняшний день. Он был совершенно обычным, но в рукопашном бою парень на что-то отвлёкся и не успел вовремя среагировать на выпад девушки. Он уклонился, но не до конца.

Брюнет закатил глаза.

— И что мне теперь делать? Идти благодарить её с цветами и дорогими духами? — огрызнулся он. Парню тоже уже порядком надоели уже эти недомолвки.

Ли не знала, что ей было делать. Ей хотелось хотя бы ещё чуть-чуть постоять рядом с ним, но говорить больше было не о чем. Разозлившись на саму себя за метания, девушка вытащила из кармана платок, который взяла на всякий случай, и подошла к Риваю. Прикоснувшись рукой к его щеке, она аккуратно промокнула кровь кончиком ткани. Порез не глубокий, но довольно болезненный. Ли по себе это знала после стрельбы из лука. В один момент девушка ощутила, как ей стало жарко, а по коже пробежал приятный холодок. Рука замерла на полпути, а девушка вскинула на парня свои горящие синие глаза. «Близко», — пронеслось у неё в голове, когда на своих щеках она ощутилаего горячее дыхание. Встретившись с ним взглядом, Ли залилась краской и сделала судорожный шаг назад. Отвернувшись, она протянула ему платок.

— Возьми.

— Благодарю, — холодно ответил парень. — Ну так что там с Эрвином?

Ли разозлилась. Вот так вот он вернул разговор в правильно русло, одним словом разрушив приятную атмосферу.

— Мы не родные брат и сестра, если ты про это. У нас одна мать, но разные отцы.

— И как такой ребёнок, как ты, смог оказаться в самом пекле?

— Я никогда не была ребёнком. У меня просто на это не было времени.

Грет успокоилась. Она хотела ему обо всём рассказать. Она была уверена, что он поймёт, но боялась ещё раз довериться. Она медленно подошла к брюнету и, приподнявшись на носочки, нежно прикоснулась губами к его щеке.

— Зачем ты это сделала?

Его дыхание щекотало ей шею и обнажённую ключицу. Девушка отступила на шаг, будто это прикосновение было последним, и опустила взгляд.

— Мне просто захотелось узнать, какого это… любить. Спокойной ночи.

И она ушла.

«Как мимолётное виденье,

Как гений чистой красоты.»

====== На пределе ======

Ли нравилось встречать первые вспышки пробуждения нового дня. Ещё задолго до восхода солнце извещало о своём приходе. Оно гасило звёзды, окрашивая своими лучами ночной небосвод. Из сереющей темноты постепенно проступали неясные очертания окружающего мира — силуэты домов, деревьев. Небо светлело на востоке. Вокруг царила сонная тишина.

Она любила встречать солнце, игру и трепет утренних вспышек его лучей. Сначала на горизонте появлялась багрово-красная полоса. Затем она становилась оранжевой, розовой, а дальше солнцем наполнялось всё вокруг. Светлое пятно на горизонте становилось всё больше и больше. Дул лёгкий ветерок. Утренняя прохлада стелилась над землей. Природа замерла, будто готовясь к чуду. Всё чётче становились окружающие предметы, всё дальше было видно. Ли будто впервые видела зелёный листочек, дерево, которое росло вплоть до её окна, и легкий туман над городом, что пробуждался к новому дню.

Наконец, около самого горизонта вспыхнула ослепительная каёмка солнечного круга. Она ещё совсем маленькая, но уже поразительно яркая. В тот момент, когда она зажглась и загорелась на востоке, проснулись первые птицы. Послышался шорох в кустах и ветвях деревьев, первое несмелое чириканье. А солнце всё больше выглядывало из-за горизонта, вот уже половина его диска была видна над землёй. Зашевелились в траве мурашки, слетела с дерева птица, колыхнув ветку. Где-то залаяла собака, скрипнула дверь, зазвучали голоса людей.

Солнечный диск разгорался всё ярче, поднимался всё выше, рассылая во все стороны свои теплые лучи. Вот уже показался полный круг, и стало до слёз больно на него смотреть. А ещё через несколько мгновений солнце будто оторвалось от земли и поплыло в голубом небе, наполнив всё живое силой и энергией. Наступил новый день. Ли Грет встретила очередной рассвет. Она любила подолгу засиживаться у окна, наблюдая за пробуждением природы.

Любить можно всё, любить можно по-разному. А можно вообще не любить. Это личный выбор каждого. Мы любим родителей, даже если их у нас нет. Мы продолжаем любить друзей, даже если они предают. Мы любим животных, даже если порой они кусаются и шипят. Мы любим мир, несмотря на то, что он так жесток и не справедлив. Мы любим себя, не замечая свои слабости и пороки.

Любила ли кого-нибудь Ли Грет? Конечно, любила. Десять лет назад она без памяти любила своих родителей. Они тоже её любили. Они были счастливы до поры до времени… Ничто не живёт вечно: жизнь угасает, чувства со временем умирают, растворяясь пылью в воспоминаниях. Хотя нет… Не правда! Даже если человек умирает, чувства продолжают жить. Иначе была бы девушка способна продолжать любить умерших родителей? Оплакивала бы она их сейчас? А мечта матери до сих пор живёт в её сердце.

Под действием температур тают лишь предчувствия. Чувства остаются твёрдыми, как скала. Вчера Ли познала, что значило полюбить мужчину. Даже не так. Она всегда это знала, просто не могла признаться самой себе. Учащенное сердцебиение, резкие перепады настроения, когда кровь внезапно приливает к голове и ты забываешь, как дышать — всё это ни что иное, как любовь. Это не просто симпатия, которая прошла бы через месяц, как насморк. Огонёк впервые зажёгся ещё семь лет назад, когда она впервые увидела его там, на крыше.

«Если чувство живёт больше трёх месяцев, значит это любовь».

Ли тяжело вздохнула. Она прекрасно понимала, что допустила огромную ошибку, открывшись ему, но не знала, что из всего этого понял сам Ривай. Он может просто не обратить внимания, как всегда это делал; он может дать от ворот поворот, это тоже входило в его характер; он может принять её чувство, но это был бы уже не Ривай. Девушка знала это уже давно. Поцелуй был всего лишь прощанием. Ли знала, что у неё вряд ли появится время на ещё одну влюблённость, она может до неё не дожить. Ей важно было почувствовать это перед вылазкой, после которой могла не вернуться. Как Ханджи в минуты борьбы представляла лицо той малютки, так и она хотела видеть перед собой лицо Ривая, чувствуя его прикосновения, чтоб было не так больно умирать.