Свободные от детей

— Черт возьми, Малыгин, только попробуй!

Моя бессильная злость изливается на пассажирское сиденье BMW, я колочу по нему кулаком и рычу от злости. В зеркале заднего вида отражается перекошенная и оскалившаяся физиономия женщины, которой испортили праздник. Те, кому она испортила жизнь. Имеют право.

— Нет, — вырывается у меня. — Этого не может быть. Если я сейчас позвоню, она возьмет трубку.

— Зойка, — кричит Лера, когда я все же делаю это. — Я уже дома, давай к нам!

Мое сердце медленно учится нормальному ритму. Я одной рукой привожу в порядок волосы — будто по голове себя глажу: «Успокойся, успокойся!»

— Я и так слишком долго гостила у вас. Ты не знаешь, куда отправился Влас?

В ее тоне не слышится фальши:

— Он оставался возле театра, когда я уехала. Может, он еще там?

— Его здесь нет.

Сестра наивно предлагает:

— Позвони ему. У него же есть телефон?

— Да уж, конечно…

— Вы опять поссорились? — понижает она голос.

— Я просто не вижу смысла нам быть вместе.

Лера хмыкает в трубку:

— Ага! Именно поэтому ты сейчас и пытаешься найти его?

— Я не… Ты не поняла.

Я жму на кнопку, и не отвечаю, когда она пытается соединиться со мной. Злости больше нет, просто мне не хочется слышать правды о том, что и сама начинаю понимать. Снова выхожу из машины и решаю обойти театр еще раз. Я так быстро покинула зал, что последние зрители-читатели еще расходятся, улыбаясь и кивая мне. Как заведенная делаю то же самое, ищу среди них то лицо, которое почему-то мне так понадобилось, и неожиданно натыкаюсь на другое. В первый момент взгляд проскальзывает дальше, я не сразу узнаю, потому что та ночь и то утро остались в памяти мутноватыми бликами. И мне казалось, что я совсем не помню этого лица… Но увиденное отчетливо вырисовалось и в прошлом: он.

Останавливается возле с моей книгой наперевес:

— Здравствуйте. Вы меня помните?

Значит, не ошиблась. Шантажировать будет? Бред!

— Смутно, — отвечаю тем, что было правдой еще полминуты назад.

— Денис, — напоминает он.

— Да, Денис, — повторяю светским тоном. — Как поживаете?

— Неплохо. Можно даже сказать, хорошо. Вот женился недавно.

У меня с облегчением вырывается:

— Ух, ты! Поздравляю.

— Спасибо. Уже малыша ждем.

— Ну, замечательно! Значит, все как у людей?

— Почему бы и нет?

— Действительно!

Мне хочется, чтобы он поскорее ушел, и я делаю паузу, давая ему шанс распрощаться. Но Денис медлит, ждет чего-то, и я обреченно продолжаю разговор.

— Вы были на моей презентации?

— Был. Я же говорил, что я ваш читатель.

Мгновенно высвечивается: его голые плечи на скомканной подушке, искусанные мною губы… Я невольно всматриваюсь в них, и мне кажется, что они до сих пор хранят следы моих зубов. Хотя это, наверное, уже беременная жена постаралась… У меня тоже не было токсикоза, от запаха мужчины не стошнило бы. Вот только никого тогда не было рядом, кроме Егора. Вытолкавшего меня за дверь… Однажды так же, до боли, впившегося в мои губы, когда мы оказались с ним в доме одни…

Что задержало тогда Леру в городе — уже не помню. Выполняя ее инструкции, Егор принес мне стакан кефира на сон грядущий и не сразу вышел из комнаты, спросил о чем-то, и мы разговорились, что случалось крайне редко. Мне всегда казалось, что он недолюбливает меня, и я избегала общения с ним. Пить при нем кефир мне почему-то не хотелось, я поставила стакан на подоконник, и, отвечая Егору, засмотрелась на то, как мягко золотятся на закате стволы сосен. Теплый древесный свет, очень люблю его…

В какой-то момент я потеряла нить разговора и замолчала, глядя в окно. Может быть, возникшая тишина показалась Егору особенной, интимной, и что-то взволновалось в нем? Настолько сильно, что он вдруг повернул меня к себе, сжав плечи, и, не произнеся ни слова, припал к губам. К тому времени моей беременности было пять месяцев, долгий срок воздержания… И вспыхнувший было ужас мгновенно вытеснило желание настолько мощное, что я удивляюсь, как не случился выкидыш. В ушах звенело, и колотилось сердце, а горячая ладонь Егора гладила мой живот, вжимаясь, отыскивая путь проникновения. Это было потрясающе, не понимаю, как у меня хватило сил оторваться от такого наслаждения. Видно, я все же чертовски люблю свою сестру…

— Тебя так заводит мой живот? — оттолкнув его, спросила я. — У тебя тайная страсть к беременным женщинам? Сходи к сексопатологу, он поможет.

Егор ушел тогда, ничего не ответив. А ночью меня разбудили настойчивые волны оргазма. Вот такой у нас был роман с мужем моей сестры.

…Почему все это вспомнилось за ту секунду, что я разглядывала губы Дениса? Цепочка сексуальных фрагментов моей жизни не так уж длинна, они истово цепляются друг за друга, вытягивают из беспамятства. Мне не хотелось вспоминать тот эпизод в доме сестры, и я уверена, что никогда даже не намекну ей на неверность Егора. Если она и узнает о нем что-то, только не в связи со мной и не от меня. А открыться, я думаю, может многое… Он как раз тот тихий омут, в котором водятся такие черти, — пропасть можно!

Этот Денис из таких же, вдруг понимаю я, хотя весьма смутно помню ощущения ночи, проведенной в его постели.

— Вам есть с кем отпраздновать презентацию? — вдруг интересуется он.

Сознательно бьет по самому больному или это выходит случайно? Близорукий снайпер…

— Найдется!

Я больше скалюсь, чем улыбаюсь, и это дает ему понять, что задел нешуточно, теперь попробуй зализать рану. И он делает попытку:

— А меня не возьмете в компанию?

Непроизвольно оглядываюсь, все еще пытаясь найти Власа, но его нигде не видно, и я думаю со злостью: «Сам виноват. Характер показываешь? Давай, продолжай в том же духе…» Положенные два месяца «полового покоя», как называют это гинекологи, еще не истекли, но я наспех решаю, что ничего страшного не случится. Психология по Высоцкому: «А мне плевать, мне очень хочется…»

— Почему бы и нет? — я чувствую, как улыбка становится другой. — А жена не будет вас искать?

Вытащив из кармана телефон, Денис демонстративно отключает его:

— Разрядился…

— Ага! Вот, значит, как это делается!

Он пожимает плечами:

— Всякое случается…

Часто ли случается, я не спрашиваю, не мое это дело. Меня интересует другое:

— Сходим куда-нибудь или сразу ко мне?

— К тебе, — отбросив условную официальность, говорит он.

По глазам вижу, что его тоже одолевает желание. По-хорошему, лучше бы сделать это прямо в машине, не мучая друг друга ожиданием, но мы оба помним, что у меня праздник, и надо же как-то соблюсти приличия… К тому же стекла не тонированные…

Но когда мы уже направляемся к моей машине, навстречу выруливает белая «тойота», чистая и непорочная, хотя и из дешевеньких… И я кожей чувствую, что Денис готов шарахнуться от меня.

— Моя жена, — цедит он сквозь зубы. — Вот черт!

Его лицо уже сияет навстречу блондиночке, чья беременность еще не заметна. Выбравшись из машины, она немедленно начинает обмахиваться веером, что выглядит совершенно нелепо после заката солнца, да еще в сочетании с драными джинсами, висящими на копчике. Голубой топик оставляет открытыми веснушчатые плечи, которые я на ее месте прятала бы. Денис жизнерадостно ржет, гарцуя от радости: