Свободный Охотник
Шрифт:
«Пусть самка уходит. Нам нужен ты, наш враг. Я тебе не верю. Связь с кораблем, который отойдет от базы, и связь с базой, где останешься ты, должна быть полностью открыта, чтобы я видел вас обоих. Вот код моего канала. Система самоуничтожения должна быть отключена немедленно, а схема замкнута на мой канал. Когда самка уйдет, ты сдашься. Конец».
— Договорились, — выталкивает из груди Свободный Охотник. — Дай нам время попрощаться.
«Я тебя понимаю, — жмурится надстаевый из династии Бархатных. — Я тоже прощаюсь со своими самками, когда они покидают мою нору».
Всеобщая тактично исчезает. Пустота, до краев наполнившая ангар, впитывает жалкие звуки всхлипываний. Дочь гипа плачет.
— Ну-ну-ну, — говорит ей Свободный Охотник, словно вату пробивая голосом. — Спокойнее, пока все правильно.
— Я спокойна, —
— Я верю звероидам еще меньше, чем они мне. Во-первых, они испугаются, что когда ты будешь в безопасности, я не сдержу слово и все-таки зажгу небольшую Сверхновую. Во-вторых, они наверняка не справятся с искушением получить дополнительное средство воздействия на меня, взяв в плен нас обоих. Наконец, они видели, что ты Истинная. Иллюзии нам ни к чему — твари попытаются захватить твой «Универсал». Но не сразу, а когда ты отдалишься на достаточное расстояние, чтобы я не имел возможности, взорвав все вокруг, отнять тебя у них. Очевидно, это произойдет в районе того Входа, через который враги вышли из Тоннеля, того же, которым мы с тобой всегда пользуемся. В любом случае, сквозь первые слои капсул тебя пропустят. Поэтому действуем так… — Свободный Охотник проецирует информационную подкладку на купол ангара. — Смотри, между первым и вторым слоями окружения есть другой Вход, гораздо ближе. А Тоннель вроде отростка, этакого аппендикса, выводит к одному из курьерских Прямых. Вход — на самом конце «аппендикса». Хорошо видишь? Потайной ход, враги о нем не знают. Ныряешь, доходишь до Прямого Тоннеля, по Прямому — до первого же Кольцевого, через межфрагментарный Узел, и в Узле связываешься со мной. Поняла?
Дочь гипа кивает, позволяя слезам беспрепятственно падать на жаростойкое покрытие пола.
— Теперь запоминай, что дальше. Добираешься до гипа Связи и соглашаешься дружить с тем из сыновей, кого он тебе рекомендовал.
Она поднимает голову и встречается с его взглядом. Она надеется, что это шутка. Однако это не шутка. И тогда она сходит с ума:
— Дурак, дурак, дурак!
— Прошу тебя, — говорит Свободный Охотник и отворачивается.
— За что ты меня так? — беснуется она. — Я тебе совсем не нужна?
— Да как же ты не понимаешь…
— Это ты, ты ничего не понимаешь! Может, мне сразу сказать им свое истинное имя, каждому сыночку по очереди?
— Прекрати! — он хватает ее за плечи и яростно встряхивает. — Не нравится дворец гипа Связи, найди себе другой. Без сильного покровителя ты пропадешь, а вместе с тобой погибнет все, ради чего я жил. Выброси глупости из головы!
Она прерывисто всхлипывает, но уже не плачет. Дочь гипа все поняла, поэтому молчит. Упрямо сомкнутые губы ясно показывают, что поступит девочка все равно по-своему.
Свободный Охотник нетерпеливо смотрит на таймер, отнимающий у него микро-Единицу за микро-Единицей.
— Запомни главное, малышка. Про Полную Карту никому не слова. В случае ареста ты обязана взорвать корабль — с собой или без себя, как уж получится. Тебе выпало продолжить дело Неуловимого, так что не опозорь славное имя.
— Имя… Я так и не узнала твоего имени, красавчик, — мертво улыбается Хозяюшка.
— Ох, как мне надоели твои глупости! — кричит он. — Мы с тобой на войне!
— Не волнуйся, я в порядке. Говори.
— Ближайшая цель: собрать всех гипов на совещание и решить вопрос с объединенными вооруженными силами. Возможно, удастся сдвинуть с точки процесс восстановления Управления. Перед лицом неотвратимой катастрофы толпа надменных самодержцев должна быть сговорчивее. Для этого я и требовал от гипов коды закрытых личных каналов, а технически организовать совещание, как я надеялся, помог бы гип Связи. Кроме того, не доделано самое важное. Где родина врага, куда наносить ответный удар? Я не успел выяснить. Пока ясно, что в Октаэдрах, охваченных Сорок Седьмым гипархатом Пустоты, расположен чисто военный штаб, не больше. Впрочем, в любом случае начинать нужно с него.
— А что будет с тобой?
— Со мной все просто, — хладнокровно говорит юноша. — Я стану идиотом.
Девочка оживает. В наполненных влагой глазах отражается неистовая надежда.
— Как это?
— Я не трус, — с неожиданно прорвавшимся отчаянием объясняет он. — Но ведь глупо погибать, если есть хоть какой-то шанс… Хорошенько запомни название: «Формат счастья». С индексом «сто». Это условное
обозначение одной из секретных спектро-программ, изменяющих сознание человека. Их используют дедушки Клонов, штампуя себе рабов. Ты свяжешься со мной из Кольцевого Тоннеля, и я сразу уколюсь модулятором. Пусть врагам достанется безвредный дурачок, который ничего не помнит, только жрет и радуется жизни. Смешно, правда? Обратная операция возможна, если известны параметры частотных уколов, так что вернуть идиоту разум у врагов не получится. Таких программ — тысячи. Ты одна будешь знать обозначение средства — моего средства. Все данные найдешь в бортовой системе своего «Универсала»…Девочка жадно впитывает ответ. А потом спрашивает:
— Где тебя искать?
— Полезай в корабль, — герой отворачивается. — Надевай боевую маску. Работай, не теряй времени.
— Формат счастья, — откликается она. — С индексом «сто», я хорошо запомнила.
Дочь гипа уходит — на негнущихся ногах, — чтобы бесследно исчезнуть в бронированном чреве. На борту ее корабля загорается перламутровый знак «Минус».
— Доброй тебе охоты, Хозяюшка! — Запоздалый крик натыкается на сгустившуюся пленку шлюза.
Герой покидает территорию ангаров. Он открывает связь полностью, в строгом соответствии с условиями врага, он наблюдает, готовый ко всему, как «Универсал-Минус» отделяется от пластиковой стены. «Универсал-Плюс» остается — опустошенный, жалкий. Полная Карта обрела новый дом. Душа оставила легендарный корабль, думает герой, вот все и кончилось. Как странно…
Кто я такой? Всего лишь электрик при районном Отделе народного образования — простой, как инфузория-туфелька. Бегаю туда-сюда. Висят на мне гири в виде всех местных школ, да еще по договорам обслуживаю несколько объектов — поликлинику, например, и даже отделение милиции. Старательно кормлю семью. Нужный я человек, и на том исчерпывается моя ценность. Чем я заинтересовал этого вундеркинда? Рассказами, как чиню розетки, проверяю разводку проводов и меняю лампочки в женских раздевалках?
Да, раньше я мог бы кем-то там стать. По молодости мне об этом часто говорили — незаурядный, мол, человек. И сейчас иногда говорят, когда хлопнем стаканчик-другой. Имею высшее образование, после окончания института работал в Научно-исследовательском Вычислительном Центре, что на 14-й Линии Васильевского острова (теперь это учреждение называется Институтом Информатики), одновременно был в заочной аспирантуре и готовился защищать диссертацию. Но… Именно — «НО»! Работал, готовился, был. Все — в далеком коммунистическом прошлом. Выгнали меня за то, что подрабатывал на стороне. Ладно бы по специальности халтурил (и тихо, ни с кем не ссорясь), так ведь я в свободное время спиливал верхушки деревьев на кладбище, за сумасшедшие деньги, конечно. Встал я поперек дороги другому кладбищенскому «спильщику», и неподкупная милиция тут же донесла на меня руководству Вычислительного Центра. Взяло руководство и выгнало незаурядного человека, который мог бы кем-то там стать. Время было такое, никуда не денешься. Оторвали от меня «Имитационную модель рыбной части сообщества озера Байкал», которая разрабатывалась в рамках темы «Космический мониторинг сложных экосистем». И осталась от меня только частица «бы». Впрочем, благосостояние моей семьи при этом не только не пострадало, а в точности наоборот — спасибо тому маразматическому времени, которое было…
Парень неожиданно бурно отреагировал на упомянутый мной Институт Информатики. Словно только и ждал, когда же наконец я проговорюсь.
— Значит, раньше вы были ученым? — спросил восторженно. Даже приостановился и посмотрел на меня. Так посмотрел, что мне стыдно стало, ведь я не тот, не тот герой, который ему вдруг привиделся!
Оказывается, мама все-таки делилась с ним воспоминаниями об истинном отце. Урывками, обмолвками. Не стала стандартно врать про погибшего летчика или моряка, и с другой стороны, не представила этого человека, как иногда бывает, подонком, пьяницей и ничтожеством. Она успокоила сына: мол, твой папаша жив, это обыкновенный научный сотрудник, который целиком ушел в решение задач науки и производства. Ушел и не вернулся. А пацан уже сам домыслил-размечтался, что отец его — большой ученый, которому просто жалко было тратить время на семью и детей. Такой мотив, как ни странно, казался мальчику вполне убедительным. Или нет в этом ничего странного?