Свод

Впереди, словно обрисованная бабкой Анатолей судьба Михалины, темнела угрюмая, будто острожная стена, густая борона векового леса. Что тут поделаешь, каким бы ни казался твой путь трудным и печальным, а идти нужно...

[i] Неслуха — река приток Пины, сейчас в Брестской области Белоруссии.

[ii] Борть — улей в дупле.

[iii] Лядунка — у кавалеристов сумка для патронов и пороховых кисетов через плечо

[iv] Взяток— добыча пчелы за определённое время.

[v] От названия деревни Олтуш

[vi] Костоеда — болезнь костей.

[vii] Воровская, рисковая жизнь.

[viii] Веха — шест в поле для указания пути, границ земельного участка.

[ix] — Вот, Анатолия Зеноновна, явам разных вкуснятин принесла. Я дочь Адама Хмызы, помните такого? (бел).

[x] — Я не помню из Хмызовых парней Адама. Миколу знаю. (бел.)

[xi] — Ты ко мне что-то имела, дитя моё, или так только вкуснятины старой бабуле принесла? (бел.)

[xii] — Имею, пришла погадать на суженого (бел.)

[xiii] — Жди здесь. Нечего молодой пани смотреть, как старой приходится жить. Я сейчас же выйду

[xiv] Поклад (старосл.) — чёрномагический предмет, сделанный из обыденных вещей: спутанные нитки, грязный гребень, нитка с иголкой или непонятно откуда взявшееся куриное яйцо в неположенном месте и не принадлежащее хозяйским курам и т.д. Чёрный маг прятал поклад (они, к сожалению, и в настоящее время их прячут) на земле или в постройках тех, кому желают навести порчу.

[xv] Купала — старославянский праздник в честь Бога Купала в июле.

[xvi] — Хорошо будут рости, воспитываться (бел.)

[xvii] — Слушай, дитя моё, второй раз говорить не буду. Желала про судьбу свою трудную узнать, да про суженого? Расскажу и об этом... (бел.)

[xviii] Выворотень — дерево, вывернутое с корнем во время бури.

ЧАСТЬ 2 ГЛАВА 11

ГЛАВА 11

Вечер пятого ноября означился новыми проблемами. Виной тому была пропавшая куда-то новая служанка! Целый день её никто не видел. По приезду из Патковиц пан Свод, который был чем-то явно расстроен, сразу же отыскал Казика и коротко спросил у него: «де Микалина?».

Казик вначале только пожал плечами но, будучи сообразительным и понятливым малым, моментально смекнул, что если не найти служанку сейчас, паны так запрягут его в поиски, что придётся укладываться спать только ближе к полночи, а уж это никак не входило в его планы, поскольку бедняга Казик и без того сегодня за день порядком натаскался.

Как известно: «скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается». Обегав все окрестности, измученный усталостью слуга был вынужден ни с чем примчаться на доклад к панам.

К тому времени уже начало смеркаться. Война был расстроен, поскольку после поездки в Патковицы даже меньшая неприятность могла бы его вывести из себя. Пропажа этой неблагодарной особы целиком вменялась Своду, поскольку, по мнению Якуба, корни этого крылись в крайнем расположения к ней пана Ричмонда. Все доводы обескураженного Свода, говорящего, что Михалина сбежать не могла, ничуть не успокаивали расходившегося Войну.

Вскоре подняли на ноги всех. Казик, какой ни молодец, а один никак всё не мог проверить. Но тут пропавшая паненка вдруг объявилась. Она, де, гуляла…

С горем пополам отправились спать, а с утра посыпались новые напасти. Из Патковиц прискакал какой-то мужик и попросил: «что-то шепнуть на ухо пану Своду». Само собой, мало что понимающий на мужицком англичанин не имел никакого желания выслушивать чью-то болтовню да ещё к тому же на самое ухо. Проведший бессонную ночь в объятьях любимой Ричи попросил Якуба коротко узнать у посланника, в чём суть его дела? Война, перед тем, как начать переводить содержание послания Ричмонду, резонно решил: что б не наломать дров, для начала всё нужно выслушать самому.

Патковицкому мужику это не понравилось, и он стал упираться, говоря, что слова, посланные паннами Ядвигой и Сусанной, адресованы только иностранцу. И тогда Войне довелось членораздельно и доходчиво объяснить нерадивому посланнику, что пан Свод совершенно не знает мужицкого языка, а потом ещё, в доказательство сказанному проиллюстрировать своё утверждение, ни с того, ни с сего пальнув Ричмонду прямо в лицо: «здароў!».

В ответ, ошарашенный Свод, услышавший знакомое слово, но не понимающий к чему оно было сказано, рассеянно закивал, и вышколено, словно войсковой новобранец ответил: «Здроу, лыха цабэ д’яры!». Только после этого немытый бородач сдался на милость пана Войны и рассказал ему всё, как есть.

Свод, ничего не понимавший из сладкозвучной скороговорки посланника, вначале откровенно скучал, однако то, что Якуб заметно побледнел, наталкивало англичанина на определённые мысли о том, что ничего хорошего в привезённых из Патковиц вестях нет. Об этом говорило ещё и то, что Война долго молчал после того, как косматый чревовещатель умолк.

— Мистер Якуб, — для того, чтобы немного разрядить обстановку, попытался пошутить Свод, — неужели вам сообщили, что к обеду прибудет сам Жигимонт второй?

Война, судорожно продолжая обдумывать услышанное, и только кисло сморщился в ответ.

— Что случилось, чёрт побери? — С нажимом переспросил Ричи, быстро сообразивший, что юмор сейчас неуместен.

Якуб нервно повёл плечами:

— Случилось, Ричмонд, — тяжело выдохнул он, — случилось. …Как рассказал этот крестьянин, после нашего с вами вчерашнего визита в Патковицы, состоялся жаркий разговор между панной Ядвигой и Андреем. Даже если опустить некоторые его детали, картина рисуется весьма неприятная. Насколько я понял, панна всё рассказала Андрею о ваших встречах, и о том, что беззаветно любит вас, мой друг. Так же она имела неосторожность поведать ему и о том, что проснулось это чувство в ней ещё в то время, когда был жив пан Альберт.

— И что? — Вяло осведомился англичанин.

— Что?! — Вспылил Война. — А то, что Андрей после того, так взбеленился, что всю ночь шумел и не давал спать всему дому, порываясь ехать сюда и на клинках с вами, Свод, слышите, на клинках выяснить отношения. Он винит во всём вас, Ричи, даже в том, что вы хоть и косвенно, а все же повинны в смерти отца. Видите?! — С укором замахал указательным пальцем Война. — Я ведь не раз говорил о последствиях, кажущихся для вас обыденными, греховных похождений. У нас здесь нельзя безнаказанно беса тешить только из угоды своим слабостям.