Сводные сёстры

— Да, я не люблю собак, — признала Джесси. — Но я не способна убить невинное животное.

— Но кто-то это сделал, — устало сказала Нэнси.

— Хватит обвинять друг друга, — миссис Уолнер крепко обняла Эмили.

— Но кто-то же убил мою собаку! — закричала Эмили. — Мы должны выяснить кто!

— Может быть, произошел несчастный случай, предположила мать, — может, Тигр напоролся на что-то острое.

— На что? — спросил мистер Уолнер.

— Не знаю. Я не могу поверить, что в нашем доме кто-то способен… — она разрыдалась.

"Ну конечно, — подумала Эмили. — Мама видит в людях только хорошее и представить себе не может, что Джесси могла убить собаку, хотя это очевидно".

Она посмотрела на Нэнси. Сестра стояла, скрестив руки на груди так крепко, будто изо всех сил пыталась сдержать свои чувства.

— Я слышала, как вечером тут ходил Рич, — сказала она.

— Я спускался попить воды, — дрожащим голосом ответил мальчик. Это были его первые слова за вечер.

— Рич, если это сделал ты, скажи нам, — ласково попросил мистер Уолнер, не сводя глаз с лужи крови на линолеуме. — Может быть, тебе нужна помощь. Скажи, тебя не накажут.

Обычно отчим не отличался особой чуткостью. А с Ричем так и вовсе никогда не церемонился. Но сейчас он вел себя на удивление тактично.

— Я не делал этого! — в ужасе закричал Рич.

— Это неправильно. Мы не должны обвинять друг друга, — снова сказала миссис Уолнер.

— Помнишь, ты недавно читал книжку "Кладбище домашних животных", — подключилась к разговору Нэнси. — Я ее тоже читала. Там написано о том, как животное умирает, а потом люди возвращают его к жизни.

— Ну и что? Что из того? — отбивался Рич.

— Рич, — снова обратился мистер Уолнер к дрожащему сыну. — Не бойся, тебе ничего не будет, только скажи нам правду.

— Я говорю правду! Я не убивал. Если я читаю разные книги, это не значит, что я убийца! — в отчаянии закричал Рич и выбежал из кухни. Раздался топот и стук захлопнувшейся двери в спальне.

— Я считаю, сейчас нам всем надо разойтись и немного поспать, — сказала мать, крепко ухватившись за руку мужа.

— Но как можно спать? — воскликнула Эмили.

— Может, Рича тоже надо сводить к психоаналитику? — вслух размышлял мистер Уолнер. — Но у меня нет средств, чтобы водить к психоаналитику сразу двоих.

Джесси вспыхнула. Никто в семье не должен был знать о ее визитах к врачу.

— Утро вечера мудренее, — миссис Уолнер потянула мужа за собой.

— Но это очень серьезно, — настаивал тот.

— Но, Хью.

— Ну хорошо, — он почесал в затылке. — Иди наверх, дорогая, я все вымою и поднимусь к тебе.

— Я тоже ухожу, — тихо сказала Джесси и исчезла из кухни.

— Хочешь, останемся внизу и поговорим? — участливо спросила Нэнси.

— Наверное, нет. — Эмили сама не знала, чего хочет. Вернее, она хотела, чтобы этот кошмар скорее прекратился. — Возвращайся в постель, Нэнси.

— Не думаю, что кто-то сегодня заснет, — грустно ответила Нэнси, но повернулась и, как-то съежившись, пошла к себе.

Мистер Уолнер отправился за шваброй.

— Это сделала Джесси, — сказала Эмили матери, задержавшейся в дверях.

— Что?

— Что слышишь, мама. Я знаю, что это она. Она всегда ненавидела Тигра. Она ненавидит и меня.

— Эмили, — начала мать, но потом остановилась, что-то напряженно обдумывая. — Почему ты всегда во всем обвиняешь Джесси?

— Потому что именно она делает все эти ужасные вещи, — медленно произнесла Эмили. Она вдруг почувствовала, что безумно устала и хочет спать, несмотря на то, что образ убитой собаки не покидал ее.

— У тебя нет доказательств. Это только твое предубеждение.

— Это не предубеждение! Мама, ты не знаешь, какая она на самом деле. Со взрослыми она ведет себя совершенно иначе, чем когда мы остаемся одни.

— Ты должна спросить себя, почему ты не любишь Джесси. Может быть, ты ревнуешь? Но она теперь твоя сестра и…

— Мама, ну почему ты меня не слушаешь?

— Я слушаю, дорогая. Я знаю, что у вас с Джесси не складываются отношения. Может, нам втроем сесть и поговорить?

— Какой в этом смысл?

Ее невозможно переубедить. Вся в слезах, Эмили пробежала мимо матери. Та даже не пыталась ее остановить.

"Конечно, она не хочет ссориться с Джесси, — с горечью думала Эмили, медленно поднимаясь по лестнице. — Она предпочитает не вникать в проблемы. Думает, если их не замечать, то они исчезнут сами собой".

Когда умер отец, мать оказалась совершенно беспомощной. Им с Нэнси пришлось все делать самим. В их семье ребенок — мама, все остальные по сравнению с ней — взрослые.

В комнате горел свет. Эмили остановилась в дверях. Что она скажет Джесси? Как можно находиться в одной комнате с убийцей? Может, позвонить в полицию? Нет, вряд ли их заинтересует убийство собаки. А может, все-таки позвонить? Хотя нет, мама права, у нее нет доказательств… А что, если это Рич? Он помешан на Стивене Кинге, и потом — совершил же он мелкое преступление. Может, он мог и убить?

— Эмили?

— Ой!

Из темноты коридора неожиданно выступила Джесси.

— Извини, что напугала. Я была в ванной комнате — хочу приготовить тебе горячую ванну.

— Да? — Эмили растерялась. Она-то готовилась к очередному выяснению отношений, а тут такая забота.

— Теплая вода тебя успокоит, — мягко сказала Джесси. — И ты смоешь кровь.

— Спасибо, Джесс, я…

— Иди же, раздевайся, я капну в воду твое любимое ароматическое масло.

Она снова растаяла в темноте.

Эмили вошла в спальню. С какой стати Джесси так внимательна к ней? Пытается загладить свою вину?

Она стянула окровавленный свитер и бросила его в угол. На лестнице послышались тихие шаги. В дверях стояла мать.

— Эм, с тобой все будет в порядке?

— Да, мама, — ответила она, не оборачиваясь. — Иди, поспи хоть немного. Мать молча ушла.

Что-то лежало на ночном столике Джесси. Эмили медленно приблизилась. Дневник.

Было слышно, как в ванной шумит вода. Значит, Джесси еще там. Эмили осторожно взяла дневник в руки. Это была толстая книга с металлической застежкой, которую Джесси забыла запереть. Эмили качала бегло пролистывать страницы, поглядывая на дверь, опасаясь, что Джесси может войти в любую минуту. Видно было, что дневник велся в течение нескольких лет — Джесси аккуратно делала записи почти каждый день. Но ничего интересного не попадалось. Вдруг раздались чьи-то шаги. Эмили быстро кинула дневник на место. Ложная тревога — это отчим возвращался в спальню. С колотящимся сердцем она снова раскрыла дневник па записях последних дней. "Эмили опять обвинила во всем меня… — писала Джесси. — Я не знаю, что с этим делать, но так дальше продолжаться не может".