Священный огонь

– Неплохо сбежать в Индонезию, – улыбаясь, заметил Сухэйри. – В Европе все сумасшедшие. Они никогда не умели отдыхать, никто, даже богатые. В европейцах есть какой-то природный изъян. Они просто не знают, как надо жить.

– Вы действительно хотите, чтобы ваша зловредная теща жила у вас под крышей, Гарри?

– Вы безвредное существо, – ласково произнес Сухэйри. – Вы мне всегда нравились, Миа, даже когда меня особо не жаловали.

– Нет, я не могу. Не поеду. Простите.

– Мамочка, но ведь кто-то должен за тобой присматривать. Позволь нам хоть немного о тебе позаботиться. Ты заслужила, сама знаешь. Ты для меня очень многим пожертвовала. Отдала мне долгие годы.

– Забудь об этом.

Хлоя вздохнула.

– Мамочка, но тебе же почти сто лет. И тебя лишили всякой медицинской помощи!

– Неужели я кажусь тебе такой жалкой и немощной? Я протяну еще лет двадцать. Конечно, если бы я вернулась в лабораторию и бросилась им в ноги, то прожила бы еще дольше, но мне и этого хватит. Со мной все в порядке. Никаких глупостей я теперь не делаю. Я правильно питаюсь, сплю как сурок, выполняю разные упражнения. Видишь, какие у меня крепкие ноги!

– Мамочка, послушай. Ты живешь как бродяга, как нищенка. Разве не так? Ты все делаешь будто назло и совершенно безответственно. Другие люди, которых оперировали и лечили, как и тебя, тоже ведут себя довольно странно. Я считаю, что вам всем нужно обратиться в суд и возбудить дело против этих врачей. Вы должны отстоять свои права, как жертвы неправильного лечения. Вам нужно действовать по надежным каналам. Ты совсем не виновата в том, что с тобой случилось, ты не виновата. Тебе нужно все это организовать.

– Дорогая, если бы мы сами могли организовать, то не вели бы себя так странно. Это во-первых.

– Тебе нужно переговорить с другими. Связаться с ними по Сети.

– У меня нет доступа к Сети. И могу поручиться, что у них тоже его нет.

– Мамочка, почему нет? Ты могла бы нам позвонить. Мы с Гарри о тебе так беспокоились. Правда, Гарри?

– Это верно, Миа, – любезно подтвердил Сухэйри. – Мы о вас много думали.

Хлоя тяжело вздохнула.

– Я могу понять, что ты уже больше не человек, и готова с этим согласиться. Такое бывает. Но ты моя мать. Ты не можешь сбежать и бросить нас. Это безрассудно.

– Твой отец это сделал.

– Нет, не сделал. Папа бросил тебя, но меня он никогда не бросал. Он говорил со мной, когда я просила его со мной поговорить. И уж, во всяком случае, я знала, где он живет. Но теперь я не знаю, где ты находишься. И никто этого не знает. Тебе известно, сколько дней мы искали тебя, сколько дорог объездили по этому захолустью?

– Вы долго меня искали?

– Довольно долго, – улыбнувшись, откликнулся Сухэйри. – Слишком долго. Ваша дочь и я очень терпеливые люди.

– Ты же могла нам позвонить. И нам не пришлось бы так волноваться. Прошу тебя, мамочка, пожалуйста! Ты можешь гулять, сколько тебе хочется, я не возражаю, но пойми, ты никогда не уйдешь от своей дхармы и кармы, мамочка.

– Знаете, у меня вообще нет с собой денег.

Сухэйри сунул свои смуглые руки в карманы шортов.

– Это не проблема. Двадцать марок в неделю. Это не слишком много, как по-вашему?

– Двадцать марок? – обрадованно переспросила Майа.

Сухэйри удовлетворительно кивнул.

– Это мелочь. Что здесь такого? Для нас это не обременительно, а для вас, Миа, это скромное пособие. Помощь от семьи. Мы же ваша семья. Нам будет приятно.

– И что я должна сделать, чтобы получать эту помощь?

– Ничего. Просто звонить нам. Говорить с нами. Иногда. Вот и все. Неужели мы много просим?

Хлоя согласно кивнула.

– Кто-то должен за тобой присматривать, мамочка. Мы теперь будем это делать. Мы можем открыть небольшой счет на твое имя. Сделаем это прямо сейчас...

– Что же...

– Ты согласна? Правда? Мамочка, ты это для меня сделаешь? Помнишь, как ты мне помогла, когда я была на стажировке?

– Разве? – Майа помедлила. – Что же, полагаю, в этом есть свой смысл. Хорошо, пусть будет по-вашему.

Хлоя сентиментально всхлипнула:

– Все теперь хорошо... Любопытно было увидеть тебя такой красивой...

Помощь дочери заметно изменила ее жизнь. Майа не могла похвалиться аккуратным обращением с деньгами, но регулярные еженедельные поступления мало-помалу помогли ей подняться. Оставив положение нищей бродяжки, она влилась в низшие слои общества. Вещей у нее не прибавилось, да и они мешали бы в ее странствиях, зато теперь она чаще мылась, лучше питалась, а иногда могла подключаться к Сети.

Однако контакты в Сети бывали рискованными. Именно через Сеть собака отыскала ее в Де Мойне. Майа решила, что Де Мойн гораздо приятнее, чем о нем писала пресса. В Де Мойне были очень интересные здания, и там чувствовалось влияние Индианаполиса. Теперь она поняла, что Поль довольно цинично и поверхностно судил о современной архитектуре. Когда ваш глаз привыкал к современным зданиям, вы могли обнаружить следы архитектурных традиций, проступавшие в старых городских структурах: здесь карниз, там дверь, вазоны для цветов на окнах и даже отделка потайных дверей и ходов...

Она заметила постсобачьего пса и его продюсера, когда выходила из отеля. Они завтракали. Майа узнала пса и почувствовала к нему жалость. Она сразу поняла, что собака последует за ней, как только она покинет отель. Но Майа не боялась пса, она больше никого и ничего не боялась. Собака и продюсер так печально и уныло смотрелись в дешевом отеле Айовы, среди булочек и специальных разноцветных сиропов.

Майа подошла к ним.

– Привет, Аквинат.

– Привет, – поздоровался изумленный пес. Его обычно безупречный костюм теперь казался мятым, возможно, из-за ошейника. Его продюсер был слеп.

Продюсер поправил переводчик, прикрепленный к ушной мочке. Это был пожилой любезный немец.

– Садитесь, пожалуйста, Майа. Вы уже поели? Ели? Съели?

– Все в порядке. – Майа села.

– Мы хотим взять у вас интервью, – заявил Аквинат. Он говорил по-английски отрывисто и без ошибок.

– Правда?

– Мы уже беседовали с господином Кабаннэ и с синьориной Барсотти.

– С кем?

– С Полем и Бенедеттой, – пояснил пес.

Упомянутые имена взволновали ее до глубины души.

Она соскучилась по ним, словно по собственному сердцебиению.

– Как поживают Поль и Бенедетта?

– Конечно, они сейчас очень знамениты, хотя, к сожалению, у них много проблем.

– Как они поживают?

– Им удалось избежать обвинений в незаконной деятельности. Для них это настоящая удача. Но в их окружении громкий скандал. В их художественном движении произошел раскол. Разве вы об этом не слышали?

К ним подошла обычная, нормальная официантка. Обслуживающий персонал из людей и внимание к клиентам были характерной чертой Де Мойна.