Святая вода

Вертолёт, раскачиваясь, завис на несколько секунд, наклонил нос и неожиданно ринулся прямо на дом Зубастика. В этот момент он чем-то напомнил разъярённого быка на испанской корриде, несущегося на невозмутимо стоявшего тореадора. Антенна, наклонённая вперёд над кабиной, только усиливала это сходство. При этом, вертолёт едва не зацепил передним колесом грядку на огороде, проскочив буквально в одном сантиметре от «земного резонанса».

Это обстоятельство моментально вышибло испарину на лбу Никифоровича, перед глазами которого тут же нарисовалась картина вертолёта, разлетающегося на мелкие фрагменты. Лет сорок тому назад он насмотрелся таких сцен, и они запомнились ему на всю жизнь.

В наше время Никифорович, получив возможность ознакомиться с неограниченным количеством американских фильмов, называл теперь катастрофы одним ёмким словом: «Голливуд».

Вертолёт почему-то не набирал высоту, и деревенский дом Зубастика от прямого попадания в него вертолётом спасло только то, что между ним и сараем оказалось достаточное расстояние, чтобы Ми-1 проскочил в этот зазор.

Поднимая дорожную пыль, а вместе с нею и кур, разомлевших в ней в этот летний жаркий день, Ми-1 развернулся вдоль деревенской улицы. Куры, поднятые воздушным потоком от несущего винта, панически махали крыльями, пытаясь удержаться в воздухе. Но, падали, кувыркались, и, едва очнувшись, бросались в ближайшие подворотни спасать свои почти никчемные жизни.

– Да, не зря говорят, что курочка не птичка, – философски заметил Никифорович.

– А ещё говорят: медичка не девичка, а первокурсник в Московском авиационном институте не студент, а козерог, – добавил Вороньков.

Вертолёт же, заявив о себе таким решительным образом, взмыл, наконец, над деревенской улицей и полетел за околицу в сторону ближайшего поля.

– Он ведь ни разу не летал на вертолёте, а вот так, сел да и полетел – восторженно сказал Зубастик.

– Этого не может быть! Как же ты додумался позвать его? – Вороньков с удивлением взглянул на Зубастика. – А вообще-то, Дмитрий Александрович, по всему видать, смелый мужик! Просто приспособлен летать. Теперь уж точно вернёт машину в целости. Сейчас над полянкой потренируется, и обязательно вернёт.

Тем временем, вертолёт, повисев и покрутившись над полем, медленно, словно опасаясь задеть забор хвостовым винтом, возвратился на своё место в огороде, завис на секунду и стал снижаться. Но едва его колёса коснулись земли, его мотор перестал работать, и только отдельные вспышки от калильного зажигания рывками, сотрясая вертолёт, гнали несущий винт.

Ракитский выскочил из кабины и, отбежав на несколько шагов, обернулся, чтобы посмотреть, что сталось с вертолётом.

– Ты чего выскочил, словно тебе кипятком в штаны брызнули? – спроси Никифорович.

Ракитский протянул к нему левую руку ладонью вверх. На всю ладонь расползался синяк:

– Я поймал «земной резонанс»! Едва колёса коснулись земли, вертолёт тряхнуло так, будто на полной скорости телега влетела на булыжную мостовую. Аж в ушах мокро стало. Приборы все расплылись. Монетку выключения магнето пришлось с силой прижать ладонью и повернуть. Иначе её было не поймать. Ладонь, конечно, чуть не оторвало. Но вертолёт, похоже, выдержал!

Технари смотрели на Ракитского широко раскрытыми глазами.

– Ты молодец, что сразу вырубил движок, – словно очнулся Виноградов. – Во время. Его, – кивнул он в сторону вертолёта, – не успело разнести.

– Интересно, а почему так произошло? Что стало причиной «земного резонанса»? Ты ведь садился не по-самолётному, – удивился Вороньков.

– По-моему, всё очень просто. Вертолёт стоял лет, может быть, восемь, или десять без движения. Глицерин, что входит в состав «ликёра шасси», залитого в амортизаторы, превратился за это время, наверное, в сахар. «Гистерезис амортизаторов, сильно изменился. То есть, изменились характеристики работы шасси. Это и стало причиной, – решил Ракитский. – Так что, придётся вам к моему следующему приезду промыть амортизаторы и заправить свежую АМГ-10.

– Жаль, что мне не пришлось сегодня подлетнуть, – сокрушался Зубастик.

– Да, ещё, – добавил Ракитский. – Вертолёт висит только у самой земли. Такое впечатление, что движок не додаёт мощности.

– Вот, оказывается, почему ты едва в дом не въехал! – понял Виноградов. – Ладно, посмотрим, в чём дело. Может быть, тяги от ручки шаг-газа подрегулируем. До встречи через недельку.

Конец ознакомительного фрагмента.