Святитель Григорий Богослов. Книга 2. Стихотворения. Письма. Завещание
Шрифт:
Поэт внушает своему читателю в этих гномах строго оберегаться от непомерного, ненормального развития и превратного направления одной силы или деятельности души на счет другой, одного чувства или одних влечений в ущерб другим.
Советует «обуздывать гнев, чтобы не выступать из ума» [385] . «Гнев, – говорит он в другом гноме, – небезопасный для всякого советник; что предпринято в гневе, то никогда не бывает благоразумно» [386] . Рекомендует «удерживаться от обольщения зрением и знать меру языку» [387] , «умерять свою смелость, которая иначе будет дерзостью, а не мужеством» [388] . Внушает «не слишком себя обнадеживать и не вовсе терять надежду; одно ослабляет, другое ведет к нравственной несостоятельности» [389] . Не советует «иметь ни справедливости неумолимой, ни благоразумия, избирающего кривые пути. Лучше всего – во всем мера» [390] . Убеждает «не за всякою славою гнаться и гнаться не слишком»; «лучше быть, нежели считаться добрым. А если не можешь себя умерить, лови славу, но не суетную и не модную. Что пользы обезьяне, если примут ее за льва» [391] . «Суетная слава – это западня для людей недалеких умом» [392] .
385
№ 30. «Мысли, писанные одностишиями». С. 159–160. Ст. 8; и № 32. «Двустишия». С. 162. Ст. 13–14.
386
№ 32. «Двустишия». С. 165. Ст. 115–116.
387
№ 30. «Мысли, писанные одностишиями». С. 159. Ст. 9.
388
№ 31. «Мысли, писанные двустишиями». С. 161. Ст. 43.
389
№ 33. «Мысли, писанные четверостишиями». С. 167. Ст. 41–42.
390
№ 31. «Мысли, писанные двустишиями». С. 161. С. 41–42; ср. совет его своему другу Тимофею в одном из писем к нему: «Не хвалю ни крайней бесчувственности, ни сильной чувствительности к страданиям; первое бесчеловечно, последнее неразумно. Но должно идти срединой» [Письмо 165. Т. 2. С. 516].
391
№ 33. «Мысли, писанные четверостишиями». С. 168. Ст. 93–96.
392
№ 32. «Двустишия». С. 162. Ст. 10.
393
№ 33. «Мысли, писанные четверостишиями». С. 168. Ст. 85–88.
394
№ 32. «Двустишия». С. 162. Ст. 11–12.
«За хорошим началом, – говорит он в другом гноме, – следует и прекрасный конец; справедливость этого показывают самые последствия дел» [395] . Далее опытный христианский поэт обращает внимание в рассматриваемых гномах на тесное внутреннее взаимоотношение и связь психических деятельностей как между собою, так и с физическим благосостоянием внешнего организма. В силу этого нравственно понимаемого закона он говорит, например: «Для меня равно худы – и негодная жизнь, и негодное слово. Если имеешь одно, будешь иметь и другое» [396] . Или еще нагляднее и изобразительнее: «Чувственная любовь, пьянство, ревность и бес – равны между собою. К кому пришли они, у того погублен ум» [397] . Внушая «залеплять воском уши от гнилого слова», святой Григорий говорит: «Между словом, слышанием и делом расстояния невелики» [398] . В силу того же совершенно верно подмеченного психофизиологического закона поэт называет чересчур озабоченное сердце «молью ,которая точит кости; тело цветет, когда избегает забот» [399] . «Скорби, – говорит он в другом гноме, – преждевременно рождают седины; чего лишил нас образ жизни, того не восстановит время» [400] .
395
Там же. Ст. 1–2; к этому пословичному изречению Назианзина: ' и грамматически и логически очень близка русская пословица: «Путному началу благой конец».
396
№ 31. «Мысли, писанные двустишиями». С. 160. Ст. 13–14.
397
№ 33. «Мысли, писанные четверостишиями». С. 169–170. Ст. 165–166.
398
Там же. С. 167. Ст. 65–68.
399
№ 32. «Двустишия». С. 164. Ст. 101–102.
400
Там же. Ст. 93–94.
В противодействие развитию порочных наклонностей и страстей, которые, имея основание в самолюбии и чувственности, всего более препятствуют достижению духовной свободы и нравственному совершенству, святой отец убедительно советует возможно шире и глубже развивать и образовывать ум. Гномические советы его в этом отношении так же высокоинтересны по своему общечеловеческому значению и симпатичны, как интересны, правдивы и симпатичны самые воззрения его на ум, умственное образование и высшие умственные интересы. Советы эти проникнуты искренним уважением и вполне сознательным доверием к благороднейшей способности человека – уму, в обширном смысле этого слова.
«Большая наковальня, – прекрасно выражается в гноме святой отец, – не боится ударов; так и мудрый ум отражает от себя все вредное» [401] .
«Сведущий кормчий избежит опасных волн; а умственно образованный человек спасется от всякой беды» [402] .
«Из разумных уст истекают приятнейшие речи; а горькая гортань только способна изрыгать брани» [403] .
«Слова неразумного человека – шумный плеск моря, который бьет в берега, но не напояет береговых растений» [404] .
401
№ 32. «Двустишия». С. 163. Ст. 57–58.
402
Там же. Ст. 53–54.
403
Там же. С. 162. Ст. 23–24.
404
Там же. С. 164. Ст. 89–90.
Вообще святой Григорий Богослов внушает здесь читателю «признавать разум светильником всей своей жизни» [405] .
При этом он строго разграничивает сферу теоретического знания и разумения от нравственно-практической сферы поступков и поведения человека, расширяя горизонт первой до возможных, в условиях здешней жизни, пределов и ограничивая вторую кругом действий, дозволительных с точки зрения морали, порядка и закона.
«Все разумей, – назидает он в гноме, – но делай, что позволительно делать» [406] .
405
№ 30. «Мысли, писанные одностишиями». С. 159.
Ст. 11.406
« , ' ».Там же. Ст. 13.
«Смотри, чтобы из-за видимости не ускользнула у тебя действительность» [407] .
«Окрыляемый учением, не летай без действительных крыльев, потому что без крыльев и птица не летает» [408] .
«Уважай порядок и предпочитай могуществу, потому что сам он есть могущество и всегдашний охранитель могущества» [409] .
«Соблюдая закон, изгонишь вон страх; потому что всякий исполнитель законов – вне страха» [410] .
407
№ 32. «Двустишия». С. 162. Ст. 12.
408
Там же. Ст. 5–6.
409
Там же. С. 164. Ст. 99-100.
410
Там же. С. 163. Ст. 51–52.
Общим заключением к этой категории гномических изречений могут служить следующие два гнома:
«Красотою почитай благолепие души, – не то, что могут написать руки, а время разрушить, но то, что усматривается взором целомудренного ума. А подобно этому и безобразием признавай душевную гнусность» [411] .
«Верь, что благоразумие надежнее счастья. Одно есть быстрое течение обстоятельств, а другое – кормило. Ничего не предпочитай учености; она одна составляет собственность приобретших ее» [412]
411
№ 33. «Мысли, писанные четверостишиями». С. 167–168. Ст. 81–84.
412
№ 33. «Мысли, писанные четверостишиями». С. 171. Ст. 217–220.
«Полагаю, – говорит св. Григорий в другом месте, – что всякий имеющий ум признает первым для нас благом ученость» [Слово 43. Т. 1. С. 515. Ст. 11].
Число таких изречений у святого Григория Богослова сравнительно невелико. В своих гномических наставлениях, относящихся к этому предмету, святой отец стоит на общецерковной и святоотеческой точке зрения на тело как на ближайший и необходимейший орган [413] души. На тесную внутреннюю связь между душой и телом, обусловливающую их взаимное благосостояние, поэт указывает в гномах, уже приведенных нами выше. Но чтобы этот необходимый орган души, тело, вполне гармонировал с тем, что святой отец прекрасно называет [414] души и что довольно трудно передать на русском языке вполне соответственным словом, – орган этот, во-первых, должен быть в подчинении духа, во-вторых, должен быть хорошо настроен, по возможности, свободен от недостатков, недугов – должен быть здоров. Имея в виду то и другое, святой отец и рекомендует в нижеследующих гномах, с одной стороны, нравственно-дисциплинарные правила по отношению к телу, с другой – общегигиенические средства для него.
413
Сравни следующее место из 14 слова Григория, где он говорит о теле: «Я люблю его, как сослужителя и сонаследника души. Решусь ли истомить его? Но тогда некого мне будет употребить в сотрудника в добрых делах; а я знаю, для чего я приведен в бытие. Знаю, что мне должно восходить к Богу посредством дел» [Слово 14. Т. 1. С. 178. Ст. 6–7]; «Должно сказать вам, братия, что мы обязаны заботиться и о теле – об этом сроднике и сослужителе души; ибо хотя я и виню его, как врага, за то, что терплю от него, но я же и люблю его, как друга, ради Того, Кто соединил меня с ним» [Там же. Ст. 8].
414
№ 33. «Мысли, писанные четверостишиями». С. 167–168. Ст. 81.
«Владей плотию, – внушает он христианину, – и смиряй ее как можно лучше» [415] .
«Чрево говорит: дай. Охотно дам, если, получив просимое, сохранишь целомудрие. А если жертвуешь этим дольнему, то получи от меня грязь ,да и ту не в избытке. Когда же сделаешься воздержным, тогда дам и в избытке» [416] .
«Ум легок и не терпит обремененного чрева, потому что у противоположного с противоположным всегда борьба» [417] .
415
№ 30. «Мысли, писанные одностишиями». С. 159. Ст. 7.
416
№ 33. «Мысли, писанные четверостишиями». С. 167. Ст. 73–76.
417
№ 32. «Двустишия». С. 163. Ст. 35–26.
«Никакое пресыщение не бывает целомудренно, потому что огню свойственно сожигать вещество» [418] .
«Вода – прекрасный напиток; она не нарушает ясности мыслей; а выпитая чаша вина мутит ум» [419] .
«Вино – по природе своей не знакомо с целомудрием; тем и производит оно удовольствие, что раздражает» [420] .
«Вино – это поджога остывшей страсти; а всякое подложенное в огонь вещество усиливает пламень» [421] .
418
№ 32. «Двустишия». С. 163. Ст. 103–104. Ср. гномическое изречение в стихотворении № 31, (ст. 25–26, с. 161).
419
Там же. С. 163. Ст. 31–32. Ср. с русскими пословицами: «Пей воду, вода не смутит ума»; «Дали вина, так и стал без ума»; «Вино уму не товарищ».
420
Там же. С. 163. Ст. 33–34.
421
Там же. С. 164. Ст. 105–106.
«Для больного никакое богатство не предпочтительнее здоровья, и природа поступает премудро в том, что всегда желает здоровья» [422] .
Под этим названием мы объединяем в особую группу довольно значительное число строф из анализируемых гномических стихотворений святого Григория Богослова, в которых он преподает советы христианину относительно внешних благ и удовольствий, относительно различных общественных выгод и преимуществ – земной славы и почестей, богатства и бедности и вообще относительно счастья или несчастья. Подобные предметы христианского нравоучения имели ближайшее, непосредственное отношение к характерным явлениям современной святому отцу действительности, обусловливались духом его времени и отвечали нуждам последнего.
422
Там же. Ст. 87–88.