Святой грааль
Шрифт:
– Одно не исключает другого. Ему верят, но Круглый Стол не принимает бездоказательных обвинений.
– Господи, ужели Волчий Вожак не заплатит за свои кровавые деяния? Что творится на свете!
– Доверься воле Божьей, госпожа. – Монах быстро перекрестился костлявой рукой. – И ещё одно… – Он замолчал в неуверенности.
– Что ещё? – испугалась Гвиневера.
– Не знаю, как сказать тебе это…
– О чём ты?
– О молодом воине, госпожа…
– Не понимаю тебя, святой отец. – Девушка жадно ощупывала глазами лицо монаха.
– Я
– Нет никакой занозы!
– Ты молода и не всегда умеешь совладать со своими чувствами…
Гвиневера поспешила опустить глаза и сильно сжала кулаки.
– Неужели на моём лице что-то написано?
– Многое, госпожа… И это может легко сломать твою жизнь…
– Господи, прибежище души моей! – истово забормотала девушка. – Исполни меня твоей милости, укрепи сердце моё, надели мудростью! Дела рук моих исправь и прости за грехи!
Монах поднялся, перекрестил Гвиневеру и добавил уже из двери:
– Не печалься, госпожа. На всё воля Вседержителя. Будь спокойна и помни, что ты жена Артура и должна принести ему потомство. «Плодитесь и размножайтесь»… Так сказано не нами, но нам…
Он затворил дверь, прежде чем девушка успела ответить ему что-либо…
А через час в её комнату вошёл Артур.
Он был одет только в просторную шерстяную тунику, достигавшую колен. Длинные косы у висков были расплетены. В тусклом свете масляной лампадки он выглядел великаном с косматой львиной гривой.
– Гвиневера…
– Да, господин мой, – ответила она дрогнувшим голосом и забралась подальше на кровать.
– Я терпеливо ждал целый месяц, надеялся, что твои женские причуды пройдут. Но ты по-прежнему сторонишься меня. Ты выходишь со мной на люди, как подобает супруге, но в спальне отвергаешь меня…
Артур склонился над женой, затаившейся в меховых одеялах. Она напоминала ему загнанного зверька.
– Долго ли ты будешь чураться меня? – спросил он угрюмо. От него пахло элем. – Мы с тобой вступили в законный брак.
– Мы не состоим в законном браке, господин мой, – решительно возразила Гвиневера.
– Тебя все называют моей женой!
– Это ничего не значит!
– Как так?
– Я просто подчинилась воле отца. Я просто отдана тебе и покоряюсь воле Всевышнего.
– Почему ты говоришь так? Вледиг Лодегран дал свадебный пир в нашу честь! И здесь народ гулял вволю и пел песни в нашу честь.
– Этого мало, – испуганно откликнулась девушка. – Ты можешь считать меня своей женой, но я-то не могу назвать тебя моим законным супругом.
– Чего же тебе надо?
– Венчания в церкви.
– По христианскому обряду?
– Да.
– Ты требуешь от меня слишком многого! – Артур отрицательно покачал головой. – Эта земля принадлежит Матери Богов! Здесь правит Дух Земли! Почему ты считаешь, что христианские обряды важнее тех, к которым здесь прибегали испокон веков? И почему я должен отдать себя во власть твоего Христа, пришлого
и непонятного? Почему должен довериться ему?– Потому что он несёт любовь, господин, – едва слышно ответила Гвиневера. – Прими его любовь, и тогда я смогу полюбить тебя…
– Чушь! Если ты не любишь меня сейчас, что изменится в тебе после христианского венчания? Ты станешь добрее? В тебе проснутся новые чувства? Или ты просто станешь послушнее и податливее? – Он вдруг рассвирепел. – Ты рассуждаешь, как бездумная девчонка! Последний дурак не сказал бы такую глупость!
Артур угрожающе сжал кулаки, взобрался на кровать и навис над хрупким девичьим телом, как огромный утёс. Гвиневера свернулась в комок, пытаясь укрыться от наступавшего кошмара, и притянула к лицу мягкие меха. Мужчина рывком привлёк её к себе и впился губами в её рот. Ответного поцелуя не последовало.
– В твоих глазах я вижу ужас и ненависть, – проговорил Артур, совладав с гневом. – Неужели ты искренне убеждена, что в этом мире что-то изменится, если люди уверуют в распятого на кресте человека, как в божество?
– Как в Спасителя…
– Нет никакого Спасителя!
– Так нельзя говорить… – Она едва не задохнулась от волнения и попыталась отползти от мужа, но Артур вцепился ей в плечи.
– Стой! Сегодня я хочу тебя! Сегодня ты не откажешь мне!
– Не надо… Это грех для меня…
– Нет никакого греха! Есть только польза и вред, только на эти две половины поделён мир! – Артур отбросил в сторону пышные меха и подтащил девушку к себе. – Пусть ты не любишь меня, но моё сердце кипит от любви. Никто и ничто не в силах затушить этот огонь. Ни твоё упрямство, ни твои мольбы…
Девушка прижала руки к груди. Тонкая белая рубаха, её единственный покров, придавала ей в темноте облик призрака, полупрозрачного и воздушного. Глаза лихорадочно блестели.
– Не противься мне, жена!
Артур властно опрокинул Гвиневеру на спину. Быстро сбросив через голову шерстяную тунику, он выпрямился – обнажённый, мощный, длинноволосый. Бледные лучи ночного светила, проникавшие в окно, лишь слегка очерчивали рельефные мышцы его крепкого тела.
– Я давно уже не юнец, чтобы завоёвывать любовь девицы, распушая перед ней пышный хвост. Я таков, каков есть…
– Да, господин мой, – едва слышно выдохнула девушка.
Он раздвинул её ноги, и она зажмурила глаза.
– Боже, прости меня…
Артур не стал грубо вторгаться в её плоть. Некоторое время он лежал рядом с Гвиневерой и тяжёлой рукой гладил её живот и груди, пробуждая в них трепет желания. Прикосновение шершавой ладони понемногу отогнало страх от девушки, но напряжение не покинуло её.
«Смирись, – беззвучно убеждала она себя, – смирись, ибо такова воля Всевышнего. Прими своего мужа, как должна принять законная супруга…»
Лаская её, Артур быстро наливался возбуждением. Гнев и ярость испарились, осталось только ощущение внутреннего нетерпения, зудящей дрожи под сердцем и предвкушение сладостного познания любимой женщины.