Святой Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Его жизнь, творения, богословие
Шрифт:
Ho кроме этого факта, по нашему мнению необходимо обратить внимание на изданный К. Каспари [732] символ Григория Богослова на сирийском языке по нитрийской рукописи Британского Музея: Cod. DLIX, Add. 18, 815, saec. circa IX, fol. 29a–30b. [733] . Это исповедание представляет композицию из двух частей: 1) символа Григория Чудотворца и 2) начала (§§ 1–3). В Надписании его стоит просто „Святого Григория“, а в подписи: „Святого Григория, епископа Назианзского“. Как возникла эта композиция и как произошло, что она приписана Григорию Назианзину? К. Каспари [734] высказывает такое предположение. Кто-нибудь (вероятно, монофисит в интересах своей партии) желал дать оба приписанные св. Григорию исповедания веры — краткое тринитарное и в непосредственной последовательности, как веру, которую проповедовал этот знаменитый древний учитель, но в последнем, вследствие длинноты его, и, если сирийский переводчик был первым, от которого проистекает эта композиция, может быть, также и потому, что перевод показался ему трудным, не пошел дальше начала. В надписи намеченной им, но осуществленной в самой малой части, композиции он обозначил виновника этого двойного исповедания только именем Григория, т. е. поступил совершенно так, как и другой переписчик который дал маленькое тринитарное исповедание Григория Чудотворца в Cod. Syr. Mus. Brit. DCCLIV Wr., Add. 14, 598, надписав его просто: „Откровение Григория“. На возникшее указанным образом произведение натолкнулся потом позднейший (переписчик или читатель) и дал ему подпись, какая стоит в кодексе, будучи того мнения, что Григорий надписания не может быть никем другим, как только Григорием, епископом Назианзским, самым известным между Григориями восточной церкви. — Возможно также, что виновник этого произведения потому остановился на данных им частях начала , что оно показалось ему, в связи с предшествующим исповеданием веры, достаточным выражением веры Григория Чудотворца [735] .
732
Alte und neue Quellen zur Geschichte des Taufsymbols, S. 8–10.
733
W. Wright, Catal. of. syr. Manuscripts in the Brit. Mus., p. II, p. 43b.
734
Alte und neue Quellen zur Geschichte des Taufsymbols, S. 2–4.
735
Alte und neue Quellen, S. 2–3.
Нам
ГЛАВА X.
Гомилетические произведения св. Григория Чудотворца.
Св. Григорий Нисский, автор похвального слова о жизни св. Григория Неокесарийского, характеризует его как ревностного и сильного проповедника. Привлекательная сила его слова, по свидетельству Григория Нисского, была так велика, что уже после первого возвещения имени Христова неверным быстро возрастало число обращенных к вере: „Слушавших слово его сперва было малое число; но прежде нежели окончился день и зашло солнце, столько присоединилось их к первому собратию, что множество уверовавших достаточно было, чтобы составить народ. Утром опять появляется народ у дверей, вместе с ними и жены и дети, и преклонные летами и страждущие от демонов или другого какого-нибудь недуга. И он, стоя в средине, уделял силою Св. Духа каждому из собравшихся то, что соответствовало его нуждам: проповедывал, рассуждал, увещевал, учил, исцелял“ [736] . По условиям архипастырской деятельности св. Григория, носившей по преимуществу миссионерский характер, содержание его проповедей было самое разнообразное. Прежде всего он раскрывал тайны христианского боговедения, существенное содержание которого изложено в символе св. Григория. Ho, кроме утверждения паствы в правом понимании христианского догмата, св. Григорий, применительно к состоянию паствы и к нуждам отдельных ее членов, непрестанно наставлял верующих в благочестии и христианской жизни: „Плачущий, — говорит св. Григорий Нисский, — получал утешение, юноша — вразумление; старик наставляем был приличными речами; рабы, чтобы повиновались господам своим, владельцы, чтобы человеколюбиво обращались с подчиненными; бедного учил он, что единственное богатство есть добродетель, что это имущество может приобресть каждый, кто не захочет; напротив того, обладающего богатством вразумлял и учил, что он только распорядитель своего имения, а не господин. Женам подавал пристойные, детям — соответственные возрасту, отцам — приличные правила“… [737] .
736
Слово о жизни св. Григория Чудотворца: Migne, PGr., t. 46, col. 921; русск. пер. ч. 8, стр. 157.
737
Слово о жизни св. Григория Чудотворца: Migne PGr., t. 46, col. 923; русск. перев., ч. 8, стр. 157.
Это свидетельство св. Григория Нисского изображает в совершенно естественных чертах проповедническую деятельность энергичного святителя–миссионера и не может быть подвергнуто сомнению. Но нигде мы не находим известий о том, чтобы этого рода проповеди св. Григория были записаны и известны были последующим поколениям, а в рукописях именем св. Григория Чудотворца надписываются проповеди совершенно иного характера.
Всех бесед, опубликованных с именем св. Григория Чудотворца, известно пока одиннадцать. 1–3) на греческом языке издавна печатаются три беседы св. Григория на Благовещение Пресвятой Девы Марии — . В изданиях они обозначаются как первая, вторая и третья беседы на Благовещение: 1) — Днесь чин ангельский радостно воспевает хвалебные песни; 2) — Все празднества и песнопения нам надлежит приносить, как жертву Богу; 3) , . — Опять благовестие радости, опять возвещение свободы. Все эти беседы вместе найдены Гер. Фоссием в „древнейшем манускрипте“(in antiquissimo ms volumine) криптофератской библиотеки и для издания сличены с экземплярами из библиотеки Ватиканской и кардинала Сирлета [738] . Первая из них сохранилась также в сирийском [739] и армянском переводах [740] ; вторая — только в армянском переводе и разделена в нем на две беседы: „Похвала Пресвятой Богородице“и „На приветствие Марии Елисавете и на духовную и пророческую песнь Пресвятой Девы“ [741] . Необходимо, однако, сказать, что в других греческих списках они являются с именами других писателей; особенно это должно сказать относительно третьей беседы, которая только в единственной рукописи, правда, очень древней носит имя св. Григория Чудотворца; в других же очень многих греческих и славянских списках она усваивается св. Иоанну Златоусту, вследствие чего и издавалась среди его творений [742] . 4) „Беседа на святое Богоявление“— , [743] сохранившаяся во многих греческих рукописях, известна и в сирийском переводе, в котором она приписывается Иоанну Златоусту [744] ; беседа начинается словами: — „мужи христолюбивые, страннолюбивые и братолюбивые“. 5) „Беседа на всех святых“, изданная Ioan. Al. Mingarelli [745] , начинается словами: — „я хотел молчать“. 6) „Св. Григория Чудотворца беседа на Рождество Христово“сохранилась в армянском переводе (cod. armen, parisiens. XLIV), начинается словами: magnum et mirabile contemplamur hodie, fratres, mysterium [746] . До настоящего времени все исследователи, которым приходилось говорить или упоминать об этой беседе, согласно полагают, что греческий оригинал ее утрачен и армянский перевод является единственным свидетелем об ее тексте [747] ; на самом же деле греческий текст ее давно известен и печатается среди творений Иоанна Златоуста; начинается словами: [748] . 7) В той же армянской рукописи сохранился небольшой отрывок под заглавием: „Св. Григория, епископа Неокесарийского, беседа о воплощении“, который начинается так: postquam in terris visum et cum hominibus conversatum fuisset verbum incarnatum — „воплощенное Слово, после того как видимо было на земле и обращалось с людьми [749] . 8) „Похвала Пресвятой Богородице и Приснодеве Марии“— сохранилась in codice armeno parisiensi XLVI; начинается словами: Hodie sol justitiae illucens quae prius fulgebant — Ныне воссиявшее солнце правды сокрыло то, что прежде блистало“ [750] . И эта беседа, как оказывается, сохранилась и в греческом тексте среди подложных бесед св. Иоанна Златоуста, с надписанием: . Она начинается словами: [751] . 9) ,,похвальное слово Пресвятой Богородице и Приснодеве Марии“— сохранилось in codice armenico parisiensi XLIV, начинается словами: Quod abhominibus nec inspici nec enarrari potest Verbum — „Слово на Которое люди не могут взирать, Которого не могут изречь [752] . 10) „Похвальное слово в честь святого первомученика Стефана“— сохранилось в двух армянских кодексах Национальной Библиотеки в Париже: LXXXVIII и XLVI, С, начинается словами: „Miris divinae gloriae splendoribus, theoriis atque voluptatibus cum dignus fuisset venerandus Stephanus — „Досточестный Стефан, как признан был достойным дивного сияния божественной славы, созерцапия и радости“ [753] . 11) „Беседа в честь Пресвятой Богоматери Приснодевы“, сохранилась в армянском переводе, в древнем сборнике гомилий Эчмиадзинского монастыря и в рукописи монастыря св. Лазаря; первоначально напечатана в армянском журнале, „Арарат“, 1895, сентябрь; отсюда F. C. Conybeare, сделал английский перевод, напечатанный в „Expositor“, March 1896, p. 162–173. С английского беседа переведена на русский язык, — перевод напечатан в „Церк. Вед.“за 1896 г., № 14, стр. 495–505. Греческий оригинал этой беседы считается утраченным; между тем она оказывается тожественной с беседой, приписанной Григорию Нисскому, греческий текст которой, на основании греческой рукописи Национальной библиотеки в Палермо, I–Е, 10 XII века G. La. Piana напечатал в „Rivista Storico-critica delle scienze teologiche“, 1909, fase, 7–8, p. 548–563. Она начинается словами: — „всякий раз, как я вспоминаю непослушание Евы, я плачу“. Греческий текст представляет более краткую редакцию [754] .
738
Gehr. Vossius, Sancti Gregorii opera omnia, p. 62. Напечатаны беседы в первый раз в издании Гер. Фоссия (р. 50–1000) и затем перепечатывались во всех последующих изданиях творений св. Григория. Migne, PGr., t. 10, col. 1145–1177. Переводы на русский язык: a) „Слова иже во святых Отца нашего Григория, епископа Неокесарийского, переведенные с Еллиногреческого языка на славянороссийский Императорской Академии Художеств законоучителем, Краснохолмского Николаевского Антониева монастыря архимандритом Сергием“. Спб. 1792; б) перевод первой и третьей бесед помещен в „Христианском Чтении“за 1837, 1, 249 и 1840, 1, 249; в) третья беседа помещена в „Творениях св. Иоанна Златоуста“, изд. Петроградской Духовной Академии, т. II, Спб. 1899, стр. 852–857; г) в „Творениях св. Григория Чудотворца“, стр. 131–150.
739
У Joh. Pitra, Analecta Sacra, t. IV, p. 122–127,
и латинский перевод р. 377–381.740
Там же, р. 145–150, и лат. перев., р. 396–400.
741
Там же, р. 150–153, и лат. перев., р. 400–402; р. 154–156 и лат. перев., р. 402–404. Армянский текст короче греческого, и это дало было основание P. Martin’y предполагать, что армянский текст является оригиналом нынешнего греческого текста (I. Pitra, Analecta Sacra, t. IV. p. 150, not. 1); но от этого мнения он скоро отказался (р. 400, not. 1).
742
См. Montfaucon, Chrysostomi opera, t. II (Parisiis 1798), col. 796–799.
743
У Gehr. Vossius, Sancti Gregorii opera omnia, p. 101–115; Migne, PGr., t, 10, col. 1178–1189. Русск. перев. у архим. Сергия, в „Христ. Чтении“за 1838 г. 1, 3, в „Творениях св. Григория Чудотворца“, стр. 150–158.
744
У Joh. Pitra, Analecta Sacra, t. IV, p. 128–133 и лат. пер. 381–386. В сирийском переводе собственно воспроизведена с некоторыми уклонениями только половина греческой беседы до слов: ’ (Migne, PGr., t. 10, col. 1184), а вместо второй части вставлено продолжение, по–видимому, из другой беседы, если не считать ее самостоятельным произведением сирийского оратора, который к чужому началу хотел приставить свой конец (y J. Pіtrа, Analecta Sacra, t. IV, p. 117, not. 6).
745
Перепечатана у Migne, PGr., t. 10, col. 1198–1206.
746
У Joh. Pitra, Analecta Sacra, t. IV, p. 134–144, лат. перев., p. 386–395; русск. перев. в „Творениях св. Григория Чудотворца“, стр. 159–171.
747
См„ напр., A. Harnack, Gesch. d. altchr. Literat. I, 1, S. 431; Chronologie, II, S. 101; Alb. Ehrkard, Die altchristliche Litteratur. 1 Abth., Freiburg im Br. 1900, S. 361; O. Bardenkewer, Geschichte der altkirchliehen Literatur, 2Band, Freiburg im. Br. 1903, S. 285, и Patrologie, 3 Aufl., Freiburg im Br. 1910, S. 152.
748
Migne, PGr., t. 56, col. 385–394 и в русск. перев. творений св. Иоанна Златоуста, изд. Петроградской Духовной Академией, т. VI, стр. 692–699.
749
Joh. Pitra, Analecta Sacra, t. IV, p. 144–145, лат. перев. p. 395–396; русск. перев. творений св. Григория Чудотворца, стр, 171–172.
750
Jоh. Pitra, Analecta Sacra, t. IV, p. 156–159, лат. перев. p. 406–409; русск. перев. творений св. Григория Чудотворца, стр. 172–175.
751
Migne, PGr., t. 61, col. 737–738.
752
Joh. Pitra, Analecta Sacra, t. IV, p. 159–162, лат. перев., p. 406–408; русск. перев. твор. св. Григория Чудотворца, стр. 175–178.
753
Joh. Pіtra, Analecta Sacra, t. IV, p. 162–169, лат. перев., p. 498–412; русск. перев. твор. св. Григория Чудотворца, стр. 178–184.
754
В русском переводе творений св. Григория Чудотворца, стр.184–194, прибавки армянского текста отмечены знаком <> У проф. A. А. Цагарели, Памятники грузинской старины в Святой Земле и на Синае: Палестинский Сборник, вып. X, стр. 180, № 128, имеется сообщение, что в рукописи Крестного монастыря в Иерусалиме XIII-XIV в. сохранились в грузинском переводе „поучения“Григория Чудотворца Неокесарийского, но не указано ни число их, ни содержание. В Патмосской библиотеке сохранилась неизданная еще беседа (. , . . 174, ). — впрочем, в последнем случае возможно предположить смешение с именем св., Мефодия Олимпийского.
1) В первой беседе на Благовещение Пресвятой Девы Марии оратор прославляет праздник, как день, в который верным воссиял свет пришествия Христова, как радостную весну, когда Христос — Солнце правды осиял нас ясным светом и озарил умы верных. Он уже видит исполнение всего домостроительства спасеиия: Адам обновлен и вознесенный на небо ликует с ангелами; вся вселенная объята радостию, так как совершилось пришествие Св. Духа; божественная благодать открывает от века сокровенное таинство; горнее царство призывает мудрствующих небесное, чтобы приобщить их к божественному служению бесплотных ликов. После этого вступления оратор излагает событие благовещения словами Евангелия (Лук. I, 28–35) и указывает, что благодать достойно избрала одну только святую Деву, потому что она была мудрее всех: святая Дева не была так неосторожна, как Ева, которая необдуманно вняла речам змия и явилась виновницей смерти, вошедшей во весь мир, — напротив она не прежде приняла дар, чем узнала, кто посылает его, что это за дар и кто его приносит. Она размышляла об этом, и ангел разрешил ее сомнения, вещая ей о рождении от Духа Святого и убеждая ее не исследовать благодати по законам естества, так как благодать им не подчиняется. Дева познала то, что сокрыто было от патриархов и пророков и утаено было даже от ангелов. Моисей, Давид, Исаия и Даниил и все пророки только предвещали об этом событии, но как оно совершится, не знали. Всесвятая Дева одна воспринимает ныне неведомые всем им тайны и уразумевает, как это возможно. От Девы рождаемое святое наречется Сыном Божиим. Если же Сын Божий, то и Бог, сообразный Отцу, совечный, в Котором Отец обладает всецелым откровением; Он — ипостасный образ и чрез отражение в Нем воссиявает слава Отца. И как из неиссякаемого источника проистекают реки, так и из сего неиссякаемого и всегда живого источника проистекает неиссякаемый и истинный свет мира — Христос Бог наш.
Весьма прилично ангел возгласил святой Деве Марии, первой из всех: радуйся, благодатная, Господь с тобою, потому что, из всех родов она одна явилась святою и по телу и по духу и с телесной красотой соединила и добродетельное направление души. Оратор призывает последовать ангельскому хвалению и прославить св. Деву, так как с нею божественная благодать, Бог и совершенный человек, в котором обитает вся полнота Божества. Хотя способность к рождению святой Деве подал Святый Дух, однако истинное тело взято из ее тела. И как жемчужина образуется из двух естеств, молнии и воды, сокровенных явлений моря, так и Господь наш Иисус Христос происходит из чистой, непорочной, нескверной святой Девы, совершенный в Божестве и coвершенный в человечестве, по всему подобный Отцу и единосущный нам во всем кроме греха.
Весьма многие из святых отцов, патриархов и пророков хотели видеть его и не видели. Одни из них созерцали его посредством видений, образно в гаданиях, другие слышали божественный глас его в столпе облачном и удостоились явления святых ангелов. И только к одной Марии Деве светозарно пришел архангел Гавриил, благовествуя ей: радуйся благодатная. Таким образом, она восприняла Слово и по времени телесного исполнения принесла многоценную жемчужину. Оратор снова призывает воспеть святую Деву — кивот, внутри и вне позлащенный, воспринявший в себя целое сокровище освящения, лозу, преестественно прозябшую от Иессея.
Беседа заканчивается изображением события рождества Христова.
2) Вторая беседа значительно пространнее первой. Она начинается выяснением значения ангельского приветствия: радуйся, благодатная, на основании сопоставления его с употреблением „радуйся“в других местах Нового Завета (Лук. 2, 10; Иоан. 16, 22; Матф. 28, 9; 1 Фесс. 5, 16, 17). Затем переходит к определению сущности события. Так как св. Дева, будучи во плоти, достигла непорочного жительства, проводя жизнь во всяких добродетелях, живя лучше, чем это возможно по природе человека, то Слово, сущее от Бога Отца, удостоило воспринять от нее плоть и совершенное человеческое естество, чтобы чрез ту же плоть, чрез которую грех вошел в мир и чрез грех смерть, грех был осужден во плоти, и искуситель греха был побежден во гробе святой плоти, и чтобы вместе с тем показано было начало воскресения, и чтобы жизнь вечная жительствовала в мире, и совершилось общение Бога с людьми.
После этого вступления оратор переходит к изложению события благовещения, влагая в уста ангела прославление непорочности святой Девы и ее значения для человеческого рода. Он описывает смущение Девы Марии, опасающейся коварства и искушения. Ангел успокаивает св. Деву указанием на ее чистоту и непорочность, и сам оратор с своей стороны в самых разнообразных выражениях описывает девственное достоинство и непорочный образ святой Девы.
Оратор призывает праздновать благовещение во псалмах и пениях и песнях духовных, так как благовещение благодатной Марии явилось для нас началом всех благ. Нам благовествуется домостроительство Спасителя, потому что Он, будучи Богом, человеколюбия ради соделался человеком, не оставляя предвечного достоинства, чтобы нам уготовать жизнь вечную. Во образ Божий создавший человека повелел ему жить в раю сладости; но он, обольщенный завистью диавола и преступив божественную заповедь, оказался повинным смерти. Но человеколюбивый Бог не до конца отвратился от собственного создания: Он являлся в Отцах, был проповедуем в законе, прообразован в пророках и, таким образом, предвозвещал спасительное домостроительство. Когда же пришло время исполнения Его славного пришествия, Он предпослал архангела Гавриила к Деве Марии. Чрез слышание гласа его: радуйся, благодатная, вошел Дух Святый в нескверный храм Девы. И каким оружием диавол боролся, противоположным ему Христос спас нас, приняв подобострастное нам тело.
Затем оратор рассказывает о посещении Девой Марией Елисаветы, изъясняет приветствие Елисаветы и ответ Девы Марии, в котором в немногих речениях она вместила все таинство домостроительства. Далее он говорит о возвращении Девы Марии в Назарет и о путешествии в Вифлеем, последовало таинство превыше всякого чуда. Беседа заканчивается прославлением Девы Марии.
3) Третья беседа на Благовещение изъясняет евангельское повествование в сильно драматизированной форме, при чем Бог в целой речи к архангелу Гавриилу выясняет побуждения и цель его посольства. Ангелу приписываются пространные размышления о странном и непостижимом таинстве. Господь указывает ангелу на недавнее посольство его к священнику Захарии, — исполнение его предсказания здесь должно рассеять все его сомнения. Однако ангел снова указывает на различие между разрешением неплодства, которое является делом божественного могущества, совершаемого обычным образом, и рождением от Девы, не вступавшей в брачные отношения с мужем. Указание на купину, где огонь оросил купину, а не сжег, заставляет ангела исполнить повеленное. Снова оратор влагает в уста ангела приветственную речь Деве Марии и заканчивает беседу указанием на значение родившегося от нее при таких обстоятельствах.
4) „ Беседа на святое Богоявление“начинается просьбой оратора к слушателям и на этот раз оказать гостеприимство его слову и открыть слух для его речи о крещении Господа в Иордане. Хотя торжество явления Спасителя уже прошло, однако благодать его навсегда пребывает. Он приглашает слушателей мысленными стопами отправиться на Иордан, где они увидят Иоанна Крестителя, крестящего Того, Кто не требует крещения. Излагая крещение Господа, оратор прежде всего указывает на величайшее смирение и снисхождение Господа. Иоанн Предтеча, узнав в явившемся для крещения Того, Которого он познал от чрева матери, возражает против этого крещения, — здесь оратор влагает в уста Крестителя целую речь, в которой он объясняет, почему находит невозможным исполнить желание явившегося, и заключает мольбой к Нему: крести меня — крестителя. Иоанн призывает Иордан взыграть с ним и объять непорочные члены некогда проведшего чрез него иудеев, горы, холмы, равнины и стремнины, моря и реки — благословить Господа, входящего в Иордан.