Святой и грешница

Элизабет не знала, что сказать, и, сев рядом с Оттилией, ждала, что она скажет.

— Сегодня утром, когда отец уходил из дома, у меня было странное чувство — такое, будто я должна его обнять в последний раз, прежде чем он уйдет. Весь день меня не покидало волнение, я бесцельно бродила по дому, а затем перед Графенэкартом. День прошел, но из крепости нет вестей.

— Высокопоставленным господам нужно время, чтобы договориться. Речь идет о больших деньгах, — возразила Элизабет.

— Я тоже себя в этом убеждала. Когда наступил вечер и младшие дети начали спрашивать об отце, я не выдержала, поднялась к крепости Мариенберг и потребовала впустить меня, но стражники только посмеялись. Они вели себя со мной так, будто я… шлюха, и когда я оттолкнула их и сказала, кто я, они засмеялись и начали делать странные намеки. Я испугалась и убежала. Я не могу туда больше пойти, но я должна узнать, что там происходит. Поэтому я пришла к тебе. Если ты поговоришь со стражей, они тебя, может быть, пустят. Ты сможешь узнать, действительно ли делегация еще заседает или мое предчувствие меня не обмануло, и там не все в порядке.

Элизабет немного подумала, прежде чем ответить.

— Я не могу тебе помочь. Мадам меня не отпустит, даже если я ее об этом попрошу.

Оттилия достала из-под рубашки кожаный кошель.

— Я заплачу, и она тебя отпустит. Если нужно, я могу сказать, что должна привести девушку для своего дяди.

Несмотря на всю серьезность ситуации, Элизабет не смогла сдержать усмешку.

— Это очень необычный аргумент. Мадам тебе не поверит.

Оттилия упрямо надула губы.

— А она должна? Какое ей дело для чего мне надо тебя привести, если я достаточно плачу? Насколько я смогла ее узнать, для нее это самое важное.

Для девочки ее возраста, выросшей в приличном доме, Оттилия вела себя удивительно рассудительно.

— Ну, возможно, ты права, но нас все равно ночью не пропустят в крепость.

— Попытайся хотя бы! Я заплачу тебе, сколько скажешь. Ты получишь деньги сразу, и они останутся у тебя, даже если наш план не сработает. Сколько стоят твои услуги? Два шиллинга или три? У меня достаточно денег!

Предложение было заманчивым, но Элизабет не могла взять столько денег, пользуясь неосведомленностью девушки.

Но такие угрызения совести были неведомы Эльзе.

— Речь идет о приличной цене, — раздался внезапно голос мадам. Она прямо светилась, выйдя к ним из тени полуоткрытой двери. Элизабет не знала, как долго она там стояла и подслушивала.

— Мы должны выполнить желание уважаемой госпожи Оттилии, — сказала Эльза.

— Значит, ты пойдешь со мной? — переспросила Оттилия и взяла в руку несколько монет.

Элизабет покачала головой.

— Я пойду и постараюсь все выяснить, насколько это возможно, а ты подождешь здесь, пока я не вернусь с новостями.

Оттилия возражала, но мадам поддержала Элизабет, прекрасно понимая, на что способен разъяренный советник — а он точно будет вне себя, если узнает о ночной прогулке к крепости.

Немного поспорив, Оттилия сдалась.

— Но тебе не следует идти одной. Я не хочу, чтобы ты подвергалась опасности.

— Я возьму с собой Грет. Она как раз свободна, не так ли? Сегодня не стоит рассчитывать на большое количество клиентов.

Элизабет поднялась и решительно посмотрела на мадам. Она уже научилась читать ее мысли по морщинам на лбу. С одной стороны, мадам не нравилось, что ее подопечная самостоятельно принимает решения, но с другой, она не могла не признать ее правоты. Любой женщине было опасно ходить одной ночью, даже шлюхе! Кроме того, Эльза постоянно настаивала на том, чтобы ее девочки никуда не ходили в одиночку. Даже днем, к пекарю или торговцу.

— Ну ладно, — наконец согласилась она. — Но тебе придется оплатить двоих.

— Два шиллинга, — быстро сказала Элизабет и протянула руку.

Оттилия, не задумываясь, отдала монеты. Мадам гневно посмотрела на Элизабет, когда та передавала ей деньги, ведь сама воспользовалась бы затруднительным положением дочери советника, потребовав несоразмерную сумму.

— Хорошо, ждите здесь. Я позову Грет, — произнесла она, старательно сдерживая ярость, но, повернувшись к Элизабет, тихо добавила: — Мы еще с тобой поговорим! Ты у меня получишь! С помощью ремня ты поймешь, где твое место. — После этой недвусмысленной угрозы она ушла.

— Жаль, что мы не можем чаще помогать дочерям советников в трудную минуту — и это за целый шиллинг! — Грет шагала рядом с Элизабет через мост, под которым спокойно нес свои воды Майн, не полноводный в это время года. Весной он всегда превращался в бурный поток, и его коричневая вода, подбираясь к городской стене, через ворота попадала на расположенные в низине улицы.

— Посмотри, какой темной кажется крепость на горе… и опасной.

Элизабет кивнула. У нее было такое же ощущение, но ее удивляло то, что это говорит бойкая Грет, наверное, самая смелая из них. Элизабет и выбрала Грет в попутчицы за ее смелость и хладнокровие. Конечно, она была не лучшим вариантом, если бы речь шла о том, чтобы очаровать стражников женскими прелестями. Для этого ей следовало бы выбрать Марту или Мару, но в этом случае привлекательная внешность определенно была не самым важным фактором. Кроме того, Марта точно не пошла бы с ней, а если бы согласилась пойти, то Элизабет пришлось бы терпеть ее ругань и скверный характер.

Они молча поднимались по крутой дороге, ведущей к воротам. Узнав, что девушки захотели покинуть город в такое позднее время, стражники удивились.

— Разве вы не знаете, что повсюду шатаются жулики, окружившие наш город? Они уже завладели монастырем Целль, — сообщил один из стражников.

— Вы же не хотите перейти на сторону наших врагов? — предположил второй. В его голосе послышалась угроза.

— Нет, конечно нет! — возмутилась Грет.

Элизабет попыталась соблазнительно улыбнуться, изогнувшись, как это обычно делала Марта.

— Нас позвали в Мариенберг на празднование, на котором не помешает пара юбок. Пока вы снова откроете ворота, будет слишком поздно.

Стражники понимающе ухмыльнулись друг другу.

— Я всегда знал, что там все, как в притоне. Файт, охраняющий наверху, рассказывал мне невероятные истории.

И пока стражники не начали их пересказывать, Элизабет сунула каждому из них в руку по геллеру, которые они обычно требовали за открытие ворот. Она даже позволила стражникам шлепнуть себя по заду и выслушала пожелания приятного времяпрепровождения у высокопоставленных господ. Затем Грет и Элизабет выскользнули из города и поспешили вверх по дороге к крепости. Вскоре они уже стояли у закрытых ворот и звали часовых. В этот раз разговор начала Грет, наврав, что их пригласили стражники.

Элизабет не надеялась, что их попытка увенчается успехом. Их могли бы послать враги епископа как приманку. Кто же будет во время осады посреди ночи открывать ворота? Но, по всей видимости, часовые были слишком доверчивы или глупы, потому что узкая калитка открылась и часовой кивнул девушкам, чтобы они входили. В качестве вознаграждения Грет его поцеловала и так потерла его промежность, что он довольно хрюкнул.

— Пойдем, — настояла Элизабет, которая не имела ни малейшего желания точно так же сослужить приятную службу этим ребятам.

— Сейчас! — Она задвигала рукой немного быстрее, пока он не застонал, еще раз дерзко кивнула и повела Элизабет во двор.

— В прошлом году я была в крепости, — прошептала ей Грет, — поэтому немного ориентируюсь. Там дальше, за канавой для купания лошадей, конюшни для лошадей стражников и вассалов. А это их жилье. По крайней мере, часть из них размещена здесь. Вон те два здания — амбар и склад. В оружейную палату за канавой, разумеется, можно попасть только из главного здания крепости.