Святой и грешница

Жанель кивнула, не переставая плакать. Затем Элизабет попрощалась с остальными. Эстер тоже плакала и снова и снова прижимала ее к себе.

Грет похлопала Элизабет по спине.

— Ты справишься! Ты сильная девушка, и тебе здесь не место. Я чувствую это, у Господа еще большие планы в отношении тебя!

— Спасибо, Грет. Присматривай за остальными. Они иной раз как дети, и у них нет твоего ясного разума и смелости.

Они улыбнулись друг другу. Элизабет вышла из борделя и пошла к церкви Святой Гертруды не оборачиваясь.

Глава 21

Два часа Элизабет бесцельно бродила по городу, не имея ни малейшего понятия, что ей делать и где провести ближайшую ночь. Хотя днем припекало весеннее солнце, ночи были достаточно холодные. Кроме накидки, второй рубашки и сменных чулок у нее ничего не было. У нее не было даже одеяла, чтобы закутаться. Она достала монеты, которые ей дала мадам, и пересчитала пфенниги. Долго она так не протянет.

— Ты глупая гусыня, — ругала она саму себя. Как можно было уйти такой неподготовленной? Что такого произошло бы, если бы она обслужила еще одного мужчину и за это поела с девушками и провела еще одну ночь в тепле?

— Завтра ты все равно оказалась бы на этом же месте, — сказала она себе. Но, по крайней мере, ее желудок не урчал бы от голода. Может, ей следовало купить хлеб? Элизабет посмотрела на монеты в своей руке. Нет, кто знает, может, они ей еще понадобятся для чего-то более важного? Элизабет спрятала их обратно в узел. Наверное, настало время получить долги!

Элизабет пошла по переулкам, пока не очутилась перед дубовой дверью. Разумеется, она оказалась закрыта, потому что было темно. Элизабет постучала и сразу услышала шаги: это был звук не тяжелых мужских сапог и не быстрая легкая походка девушки. Элизабет теряла мужество. Еще прежде чем задвижку отодвинули, Элизабет уже знала, кого увидит.

— Добрый вечер, Маргарет. — Ее лицо было еще более сморщенным, чем Элизабет себе представляла.

— Маргрет, — поправила она. — Хотя я не понимаю, зачем тебе знать, как меня зовут. Что ты хочешь? Тебе нечего здесь делать!

— Советник Майнталер дома? — Элизабет не спрашивала, можно ли с ним поговорить, потому что служанка ответила бы отказом.

— Его нет, — грубо ответила она и попыталась закрыть дверь, но Элизабет придержала ее плечом.

— Пожалуйста, мне нужно с ним поговорить. Где он? Когда он вернется?

— Тебя это не касается, — ответила служанка.

«Вы самые ужасные, — подумала Элизабет. — Простые женщины, зарабатывающие тяжелым трудом свою скудную зарплату, которых может выбить из колеи малейшее дуновение судьбы. Нас разделяет не так уж много! Возможно, именно поэтому они так ненавидят тех, кто пал».

Маргрет еще раз попыталась закрыть дверь, как вдруг за ее спиной раздался голос Оттилии.

— Кто там, Маргрет?

Элизабет слышала, как она ступает своими мягкими кожаными туфлями по каменному полу зала. Маргрет неохотно открыла дверь шире.

— О, Лиза, это ты, какая радость! У тебя все в порядке? Что ты здесь делаешь в такое время?

— Ничего законного, — проворчала служанка.

Оттилия бросила на нее уничтожающий взгляд.

— Ты можешь идти и присмотреть за детьми, — сказала она тоном, не терпящим возражений.

Борьба за власть продолжалась несколько мгновений, затем служанка сдалась. Еще раз презрительно посмотрев на Элизабет, она ушла подчеркнуто медленно. Оттилия завела Элизабет в дом и закрыла дверь.

— Что случилось? У тебя проблемы?

Элизабет криво улыбнулась.

— Наверное, можно и так сказать, поэтому я хотела поговорить с твоим отцом. Я ушла из борделя — с позволения мадам.

Оттилия хлопнула в ладоши.

— Замечательно! Это место было не для тебя. Что ты собираешься теперь делать? Куда идти?

— В этом как раз и заключается моя проблема. Я не знаю. Мне даже сегодня ночью негде остановиться на ночлег.

Улыбка исчезла с лица Оттилии.

— Это скверно. Но здесь ты точно остаться не сможешь. Маргрет меня не беспокоит, но отец, думаю, тоже не согласится.

— Понимаю, — кивнула Элизабет.

— Я могла бы тебя спрятать, ну хотя бы на какое-то время, но не навсегда.

— Я этого и не требую.

— Ты сегодня вечером что-нибудь ела? — перебила ее Оттилия.

— Нет, но…

— Ты же не станешь утверждать, что не голодна?

Элизабет замолчала. Говорить такое было бы очень легкомысленно.

— Хорошо, я принесу тебе что-нибудь. Поднимешься в комнату? — нерешительно спросила Оттилия.

Элизабет отклонила это предложение и осталась в зале, что Оттилия приняла с заметным облегчением. Подобрав платье, девушка побежала на кухню. Она как раз вернулась в зал с полными руками вкусностей, когда дверь открылась и вошел Ганс Майнталер. Он посмотрел сначала на свою дочь, затем на Элизабет и снова на дочь.

— О, добрый вечер, папа! — поприветствовала его Оттилия, затаив дыхание.

Элизабет стояла молча.

— Вы не хотите мне объяснить, что здесь происходит? — спросил советник.

Элизабет не услышала гнева в его голосе, поэтому она подошла и рассказала, зачем пришла.

— Оттилия, оставь нас, — приказал отец.

На лице девушки появилось разочарование.

— Ты поможешь ей, не так ли, папа? Она освободила тебя из темницы и рисковала жизнью, чтобы принести тебе подарки к Рождеству! — напомнила она ему.

— Ступай!

— Можно я оставлю ей еду? — Оттилия решилась на последнюю попытку.

— Да, положи все на стол и уходи! Не испытывай больше мое терпение!

Оттилия послушалась, но не без того, чтобы демонстративно обнять Элизабет, прежде чем подняться по лестнице и скрыться в комнате. Отец тяжело вздохнул.

— Ты плохо на нее влияешь, даже если это и не твоя вина, — сказал он.

— Мне очень жаль, и я бы не пришла, если бы знала хотя бы одно место, куда можно пойти. Я знаю, что не могу здесь остаться, — добавила она, прежде чем советник сам смог это сказать. — И не прошу милостыню. Я хотела бы сама заработать себе на пропитание — честным трудом.

Советник вздохнул. В его глазах было сочувствие.

— Как ты себе это представляешь? Из такой жизни нет дороги назад.

— Я выбрала такую жизнь не добровольно! — выкрикнула Элизабет. — Меня никто не спрашивал!

— Ах, девочка, кто же выбирает этот путь добровольно? Я не отношусь к глупцам, считающим шлюх испорченными с рождения женщинами, которых в объятия мужчин бросает сладострастие. Знаю, ты хороший человек, но ничем не могу тебе помочь. Ты хочешь найти честную работу? Для этого тебе нужны рекомендации, подтверждающие, что ты вела приличную, скромную жизнь. Я не могу такую ложь зафиксировать на бумаге, рискуя своей репутацией, своей должностью советника и уважением к моей семье в городе. Мои дети впоследствии должны будут расплачиваться за эту ошибку.