Святые и дурачок

– Ты видел Христа? Всё, что там, в Евангелии – правда?

– Как бы тебе лучше ответить… Знаю человека во Христе, который назад тому тысячу девятьсот сорок примерно лет… в теле ли – не знаю, вне ли тела – не знаю: Бог знает… восхищен был до третьего неба. И знаю о таком человеке… Только не знаю – в теле или вне тела: Бог знает… Что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать…

– Тебе хорошо, ты видел Его. И слышал. А мне мир шумит в уши, что ничего этого нет.

– И ты видел, только пока не понял. Ты был погребён с ним в крещении, в нём ты и совоскрес верой в силу Бога, Который воскресил Его из мёртвых. И тебя, который был мёртвый во грехах, оживил вместе с Ним, простив все грехи.

– Грехи? Что такое грехи?

– Всё, что не по вере, грех. Вера – жизнь, грех – смерть.

– Я боюсь боли и смерти.

– Не бойся. Дал нам Бог духа не боязни, но силы, и любви, и целомудрия. Говорю тебе тайну: не все мы умрём, но все изменимся. Вдруг, во мгновение ока, при последней трубе. Ибо вострубит, и мёртвые воскреснут нетленными, а мы изменимся.

– Как я хочу на свободу!

– Где Дух Господень, там свобода.

Читать апостольские послания – особенное занятие: не чтение, а разговор. Так же беседует со всяким к нему пришедшим и Пётр. И Иаков, и Иуда Варфоломей, и Иоанн. Но для меня первым был Павел. Его мне было проще понять, чем других апостолов и чем Евангелия. Наверно, потому, что он обращался к таким же, как я: боязливым и неуверенным.

Мне девятнадцать или двадцать лет. Я уже прожил первый послешкольный год – стало быть, худо-бедно вписался в суматошный и холодный мир, именуемый «взрослой жизнью». Всякий человек, встраиваясь в новую для него систему, старается выглядеть в ней не хуже других – то есть как все. И я старался. Что-то получалось, что-то нет. Я поступил в институт, я ходил на ЛИТО (что это такое – потом объясню). Уйма времени улетала в коловращении с друзьями, школьными и новыми, у них на квартирах (когда нет родителей), в каких-то общагах, на популярных пятачках в городских садиках, а изредка и в кабаках. Я пил с ними водку и коньяк, хотя это было совсем невкусно. Упорно пытался курить, преодолевая отвращение, – и на сто первый раз получилось. Попробовал словить кайф от какой-то дряни – это не получилось категорически.

Конец ознакомительного фрагмента.