Связь без брака

— Да я же обычный самоучка Александр Григорьевич, — шиповки очень хотелось, но его предложение явно вызовет негатив со стороны его воспитанников, когда шестнадцатилетний пацан будет кого-то учить.

— Да мне плевать, — хмыкнул он, — мне нужен результат.

— Ну у меня тогда нет возражений, — моментально сдался я, — бегать мне и правда не в чем.

— Завтра на стартах побегай в своих, а к финалам я что-то придумаю, — заверил меня он. Подозвав официанта, он расплатился за столик и, мы пошли к его гостинице, разговаривая по пути про спорт и техники тренировок, его удивлял мой подход, когда я много времени уделял работой в том числе и с железом. Расстались мы глубоко за полночь, а я добежал до своей гостиницы, заодно и проветрившись. В комнате все дано спали, так что я мышкой раздевшись, нырнул под одеяло.

Глава 18

Утром я сделал лёгкую пробежку, только чтобы взбодриться и вернулся на завтрак. Директор меня уже ждал, высказывая недовольство, поэтому пришлось поторопиться. Отношение к Ире после вчерашнего дня снова стало ровным, таким же, как и на тренировках, когда она мне помогала, все мои мысли теперь были заняты предстоящими соревнованиями.

Людей на открытый стадион стремилось масса, а по мере того, как мы туда подходили, и я видел, сколько зрителей скапливается на трибунах, меня стал охватывать мандраж, почему-то только сейчас пришло осознание того, что я — на чемпионате СССР! Буду соревноваться с лучшими атлетами со всей огромной страны, когда ещё не каждый рвал одеяло на себя, а это было целостный, пусть и не без проблем организм.

— Ого, сколько народу, — удивился и идущий рядом директор, осматриваясь по сторонам, — смотри Добряшов не продуй тут, а то потом позора не оберёшься, что столько денег в это вложил!

— В чём позор отец? — тихо спросила Ира, — это очень высокий уровень соревнований, не каждый спортсмен сюда может попасть.

— Ты вообще курица тупая молчи, не твоего ума дело, — скривился он, — я вложил деньги, он должен их отбить, иначе никак. Да Добряшов?

— Да Андрей Григорьевич, — несмотря на то, что мне очень хотелось ударить его, пришлось брать эмоции в руки. От этого урода слишком много зависело и сейчас, и по возвращении.

Предъявив пропуски участников милиционерам, стоявших на входе, мы прошли внутрь и добрались до выделенных раздевалок, откуда был потом прямой выход на поле. Ира привлекала всеобщее внимание, но не у тех спортсменов, кто готовился к выходу. Я видел их отрешённые от всего лица, и они словно были не здесь, готовя себя к забегам.

— Так Добряшов, вот раздевалка, готовься, я приду за тобой, когда начнётся квалификационные забеги, — сказал он и ушёл.

Я зашёл в указанную комнату, но на меня взглянуло лишь пару человек, остальные занимались собой или экипировкой. Внутри царил так хорошо знакомый мне потный мужской запах, который заставил хмыкнуть и заняв свободное место, начать передаваться.

— Мальчик, — внезапно услышал я голос рядом с характерным акцентом, — юношеская раздевалка не здесь, примерно в двух-трёх тысячах километров севернее.

Подняв голову, я увидел очень взрослого спортсмена, на вид не меньше двадцати пяти или даже двадцати семи лет. Он стоял и скалился, ожидая что я отвечу.

— Моё время 10.4, а у тебя, дядя? — я спокойно посмотрел ему в глаза.

Он вздрогнул и презрительно фыркнул, отойдя прочь. Больше инцидентов не было и я спокойно зашнуровал шиповки, проверил пришитый к футболке номер спереди и сзади, всё держалось крепко. Мандраж, преследующий меня с прихода на стадион отступил, пока я занимался привычными делами, и когда появились тренера, объявляя выход, наступило полное спокойствие — я был полностью готов.

Заняв указанные дорожки все спортсмены занимались колодками, а нас объявляли по стадиону.

— Николай Иванов, спортивный клуб «Динамо», город Саратов.

— Григорий Свербетов, спортивный клуб Армии, город Одесса.

Комментатор монотонно перечислял моих соперников пока не дошёл до моей восьмой дорожки.

— Иван Добряшов, — тут его голос сбился, и он закончил с трудом, — ДЮСШ школы-интерната № 3, посёлок Квиток.

С трибун тут же раздался заливистый смех, и свист, обращённый явно в мой адрес. Даже стоявшие на моей линии противники невольно улыбнулись, особенно те, кому было больше двадцати. Меня подобным было не смутить и на уточняющие крики зрителей, а где это вообще, я молчал, смотря на дорожки и очищая голову от всего лишнего. Тысячи ежедневных тренировок должны были дать свой итог сегодня. Сейчас. Всё остальное было уже не важно.

— Спортсмены, на старт, — раздался голос судьи, и мы заняли стартовые колодки.

— Внимание.

Его голос с последней командой совпал с выстрелом стартого пистолета и ноги привычно оттолкнулись от колодок, давая начальный рывок, тело же под острым углом стало распрямляться словно пружина, и я стартовал также, как это делал на тренировках, бегая в полном одиночестве.

— В забеге победил Иван Добряшов со временем — 10.3, - растерянно объявил диктор, — второе место Николай Иванов со временем 10.8.

Я спокойно возвращался в раздевалку, смотря как притихли трибуны, которые ещё 10.3 секунды назад, надо мной насмехались. Зайдя внутрь, я увидел разные взгляды тех, кто готовился к следующему забегу, но ни одного не было насмешливого, только серьёзные и сосредоточенные.

Вскоре подошёл взволнованный Пень, который по-барски похлопал меня по плечу и сказал, что к нему только что подошли три весьма уважаемых человека и поинтересовались, кто я и почему с такими результатами до сих пор не в нормальном клубе. Я молчал, слушая его похвальбу в свой адрес, какой он умный и прозорливый, разглядел талант в куче навоза, поднял, отмыл его и теперь ещё и выгодно продаст, обеспечив себя надолго. Я пропускал его трёп мимо ушей, больше думая о том, что я точно смог бы улучшить время, если бы у меня на восьмидесяти метрах не вывалился шип из шиповки и я едва не кувыркнулся.

«Успел бы Рудских, — с волнением думал я, пока Пень восхвалял себя рядом».

— Иван, — рядом со мной остановился парень, которого я видел вчера на тренировке, — тебе привет от Александра Григорьевича.

Он улыбнулся и передал мне свёрток, обёрнутый газетами, открыв который, я чуть не ахнул. На меня смотрели хоть и весьма потёртые, но «Adidas» с таким родным трилистником.

— Это же…это, — я не верил своим глазам.

— Закатай губу, это только на соревнования, — рассмеялся парень, видя мою реакцию, — после придётся вернуть.

Я тут же закивал, и быстро сняв свои, стал с волнением одевать немецкие шиповки, которые были легче, чем мои, наверно раза в три, не говоря уже о качестве.

— Спасибо! — едва я успел поблагодарить парня, который лишь отмахнулся, уходя на свободную лавочку переодеваться.

— О, «Adidas», — рядом со мной у Пня загорелись глаза, — дорогущие! Нигде не достать даже кроссовки, не говоря уже об остальном.

— Вы же слышали Андрей Григорьевич, — спокойно ответил я, — мне их дали только на соревнования, их придётся вернуть.

— А с другой стороны зачем? Подумай Добряшов? — чтобы нас никто не слышал, наклонился он ко мне, — это же бешеные деньжищи, если продать их в Иркутске! С руками оторвут!

— Или посадят, — процедил я, — я отдам тому, кто дал, вы, как хотите.

— Идиот, — он досадливо покачал головой, отходя от меня.

Четвертьфинальные забеги начались уже через полчаса, организация турнира была просто на запредельном уровне. Услышав фамилии, мы пошли на старт. При объявлении меня смешков почему-то больше не было, видимо потому, что на табло за все прошедшие 100 метровые забеги, мой рекорд времени так никто и не побил.