Связанные Долгом

— Безжалостность, жестокость и полная решимость убить любого, кто оспаривает мою претензию на власть.

Я затаила дыхание.

— Почему ты думаешь, что я не убила бы кого-нибудь, если бы мне пришлось? Может, я тоже способна на жестокость, как и ты.

Данте невесело улыбнулся.

— Может быть, но я в этом сомневаюсь. — он провел пальцем по моему горлу. — Возможно, у тебя и был бы шанс выжить в Наряде, если бы тебя воспитывали так же, как мальчиков в нашем мире. Мой отец приказал мне убить человека в первый раз, когда мне было четырнадцать лет. Предателя, которого пытал отец, прежде чем я пустил ему пулю в голову. После этого отец приказал одному из своих солдат пытать меня, чтобы посмотреть, как долго я смогу выдержать боль, пока не сломаюсь и не буду молить его остановиться. Я продержался менее тридцати минут. Второй раз я продержался почти два часа. В десятый раз моему отцу пришлось остановить солдата, иначе бы я умер. Я не просил, даже ради того, чтобы спасти свою жизнь. Радуйся, что тебе не представилась возможность закалить свою жестокость, Валентина.

Мне пришлось дважды сглотнуть, прежде чем я смогла говорить.

— Это варварство. Как ты можешь не ненавидеть своего отца за то, что он сделал с тобой?

Палец Данте задержался на моей груди. Ткани моей блузки с таким же успехом могло не быть вообще, казалось, что он касается обнаженной кожи.

— Я ненавижу его. Но и уважаю. Страх, ненависть и уважение вот три самых важных чувства, которые Капо должен внушать окружающим.

— И твоей жене?

Данте отдернул руку.

— Ненависти и страху нет места в браке. — он отошел от меня и непринужденно подошел к моему столу, заваленному папками, которые я собиралась просмотреть. — Я смотрю, ты пытаешься ознакомиться с нашими крупными игроками.

Мне было трудно переключиться на внезапную смену темы, мой разум все еще не оправился от того ужаса, который Данте рассказал мне о своей юности.

Неудивительно, что он так хорошо умел закрываться после такой жестокости, которой его подвергал отец. Я задалась вопросом, сколько из шрамов, изуродовавших его тело, были результатом этих пыток, и сколько из-за атаки противника.

— Да. Я хочу запомнить их лица, имена и причуды.

— Думаю, мне надо остаться, пока не появятся высокопоставленные гости, чтобы познакомить тебя с ними. Чтобы сделать представление более официальным, я попросил Лео пригласить их на ранний прием. У тебя будет возможность пообщаться с ними без привычного хаоса в казино, и они получат шанс поиграть какое-то время в одиночестве.

Я была благодарна Данте за то, что он позаботился о том, чтобы у меня все прошло гладко. Разумеется, я понимала, что, по крайней мере, отчасти это было связано с тем, что ему нравилось все держать под своим контролем.

— Спасибо.

Он наклонил голову и несколько секунд просто смотрел на меня, прежде чем свериться со своими часами.

— Почему бы тебе еще не позаниматься немного? Первые гости должны появиться через час. Я пока поговорю с Лео и позабочусь, чтобы все было подготовлено для приема.

Когда он, проходя мимо, поравнялся со мной, я положила руку ему на предплечье, останавливая, затем встала на цыпочки и поцеловала его в щеку, прежде чем подойти к своему столу и взять папку. Через мгновение я услышала, как дверь открылась и закрылась.

За пятнадцать минут до того, как прием должен был начаться, я направилась в зал, где несколько столов были сервированы бокалами и бутылками шампанского в ведерках со льдом. Здесь же был небольшой буфет с канапе. Данте направился ко мне сразу же, как увидел. Его присутствие успокаивало меня.

Вскоре прибыли первые гости. Большинству из них было по меньшей мере за пятьдесят: пожилые, богатые мужчины в дорогих дизайнерских костюмах, загорелые от того, что слишком много времени проводят на поле для гольфа, и с улыбками, говорящими о чрезмерной самоуверенности.

Эти люди считали, что этот мир существует только для них. И все-таки я не могла не заметить уважение в их взглядах, когда они встретились с Данте. По тому, как они пожимали ему руку, было понятно, что они выражали ему свое почтение.

Данте всегда быстро переключал их внимание на меня, представляя как нового управляющего и свою жену. Последнее неизменно вызывало поток похвалы в адрес моей красоты. Даже если я, безусловно, не возражала против того, чтобы восторгались моей внешностью, это не то, что могло бы помочь мне держать персонал казино под контролем.

Я уводила разговор от своей внешности, вовлекая мужчин в светскую беседу. К счастью, они позволяли мне это, только в ответ страстно желая поделиться своими историями о том, как обмануть налоговую, о своих достижениях на поле для гольфа или о богатом выборе в их винных погребах, и было очевидно, что они привыкли к женщинам, внимающим каждому их слову.

Я проводила их к столам с рулеткой, по-прежнему улыбаясь, и вскоре они начали сорить деньгами, слишком увлекшись тем, чтобы похвастаться и произвести впечатление на меня.

Краем глаза я заметила, что Данте разговаривает с Энцо, собираясь покинуть казино. Я понимала, что он слишком занят, но мне бы хотелось, чтобы он остался немного дольше. Как бы то ни было, долго думать об этом не пришлось, мне предстояло стать гостеприимной хозяйкой для еще одной группы высокопоставленных гостей, жаждущих полюбезничать с женой Капо.

Было уже далеко за полночь, когда все шло достаточно хорошо для того, чтобы я могла уехать. Некоторые из игроков уединились с девушками в номерах или были слишком увлечены азартными играми, чтобы нуждаться в моем внимании.

Я была вымотана сильнее, чем должен был бы вымотаться человек после нескольких часов разговоров.

Скользнув на пассажирское сиденье, я облегчённо выдохнула, что наконец могу дать отдых ногам. От долгого стояния ноги болели, особенно от моих неудобных туфель.

Мужчинам было куда легче. Они могли носить свои «оксфорды» или «будапештеры», а не сжимать пальцы ног в остроносых ботинках.

Должно быть, я задремала, потому что следующее, что помню, это Энцо, выключивший двигатель в гараже. Я смущенно села.

— Извини, я кажется заснула. Это было неприлично.

Энцо покачал головой.

— Я не против.

Я слишком устала, чтобы анализировать это заявление, и побрела в дом. Мой взгляд скользнул к двери в кабинет Данте, я гадала, находился ли он все еще там.

Решив, что слишком измучена, чтобы прямо сейчас дать ему отчет о сегодняшнем вечере, я поднялась наверх, морщась от боли каждый раз, когда мои ноги касались пола. Мне необходимо было как можно скорее избавиться от каблуков, иначе сойду с ума.