Связанные Долгом

Это было правдой. Я всегда хотела детей. И даже всерьез подумывала об ЭКО, когда была замужем за Антонио, но мне хотелось узнать Данте получше, прежде чем пытаться забеременеть. Конечно, и этого сказать его отцу я не могла. Мой брат, как и положено, принял меня у Фиоре следующим.

— Я рада, что ты смог прийти, — с благодарностью взглянув на него, произнесла я.

Его темно-зеленые глаза и почти черные волосы — единственное сходство между нами. Мы никогда не были близки, и дело было вовсе не во мне. Не знаю, изменится ли это когда-нибудь. Он обижался на нашего отца за то, что тот меня баловал; иногда я думаю, что он обижался и на меня за то, что мне, как он считал, было легче, чем ему.

— Я не смогу остаться надолго, — только и ответил он.

Я кивнула, ничего другого и не ожидая. Орацио всеми силами избегал нашего отца.

Я была рада, когда меня пригласил на танец муж Инес, Пьетро. Он был молчаливым человеком и не наступал мне на ноги, поэтому я бы не возражала протанцевать с ним до конца вечера, чтобы избежать неловкой беседы. Но, разумеется, это было бы неуместно.

Гостеприимство диктовало после моего танца с Пьетро танцевать с главой Нью-Йорка. В то время как Ария выглядела абсолютно комфортно рядом с Лукой, я определенно так себя не чувствовала. Тем не менее, приняла его руку, когда он пригласил меня. Он не улыбнулся.

Очень редко я видела у него подобие настоящей улыбки: когда он смотрел на Арию. Данте был высок и мускулист, но с Лукой даже мне пришлось откинуть голову назад, чтобы сохранить зрительный контакт. Я знала, что за нами пристально наблюдали десятки глаз, пока мы танцевали.

И тщательнее всего следил за каждым нашим шагом стальной взгляд Данте, даже при том, что сам он танцевал с Арией. Но и Лука не казался сильно довольным тем, что Данте обнимал его жену. Мужчины в нашем мире были собственниками. Такие мужчины, как Данте и Лука, были чем-то совсем запредельным.

Песня закончилась и началась следующая, и мне пришлось очень постараться, чтобы скрыть свое облегчение.

На лице Луки появилось понимание. Вероятно, он привык к тому, что людям было некомфортно в его присутствии.

Следующим моим партнером по танцам стал Маттео. Я не была с ним близко знакома, но много наслышана о его характере и виртуозном владении ножом.

— Разрешите? — спросил он, театрально поклонившись.

Я в ответ сделала реверанс.

— Разумеется.

В его глазах вспыхнуло удивление. С акульей ухмылкой он притянул меня к себе. Ближе, чем рискнул Лука. Ближе, чем рискнул бы любой здравомыслящий человек.

— Уверен, я только что видел, как твой муж слегка дернулся, — пробормотал Маттео. — Я так понимаю, что это эквивалент эмоционального взрыва для такой холодной рыбы, как он.

Я выдохнула, пытаясь задушить смех.

— Тебе не нравится тянуть резину, да?

— О, я не против за что-нибудь потянуть, — сказал он с озорным блеском в его темных глазах.

Я рассмеялась. И не утонченно, сдержанно хихикнув. Это был громкий смех.

— Я почти уверена, что это было непристойно.

Я чувствовала, что в нашу сторону уже стали коситься, но не могла сдержаться.

— Ты права. Меня предупредили быть паинькой рядом с женой Босса, чтобы не вызвать раскол между Нью-Йорком и Чикаго, — беспечно сказал он.

— Не волнуйся. Я никому не скажу.

Маттео подмигнул.

— Боюсь, для этого уже слишком поздно.

— Думаю, теперь снова моя очередь, — сказал Данте, появившись рядом с нами, его жесткий взгляд остановился на Маттео, но тот, в свою очередь, казался абсолютно невозмутимым.

Маттео сделал шаг назад.

— Конечно. Кто сможет долго остаться в стороне от такой жгучей красотки? — он наклонился к моей руке и поцеловал ее.

Я напряглась, но не из-за поцелуя, а из-за взгляда Данте, поэтому быстро вложила свою ладонь в его, слегка сжав ее, и тут же Ария оказалась рядом с нами.

— Маттео, теперь твоя очередь танцевать со мной. — он шагнул к ней, и Арии удалось ловко увести их подальше от нас с Данте.

— Я думала, ты собирался танцевать со мной? — выдавила я, всматриваясь в жесткие черты лица Данте.

Его глаза цвета неба остановились на мне. Он обнял меня и начал вести нас в ритме музыки. Я не была уверена, что послужило источником его гнева: ревность или неуважение Маттео.

— Что он сказал? — спросил наконец Данте.

— Хм?

— Что тебя так рассмешило?

Может, все-таки ревность была главной движущей силой. Непонятно почему, но эта мысль меня осчастливила.

— Он шутил о резине.

На лице у Данте отразилось понимание.

— Ему надо быть поосторожнее.

Угроза была очевидна. Хорошо, что Маттео и Лука этого не слышали.

— Я думаю, он немного на взводе из-за проблем с Джианной.

— Как я слышал, он всегда имел взрывной характер, даже до его помолвки с девочкой Скудери.

— Ну не все же такие сдержанные, как ты, — сказала я.

Он приподнял брови, но ничего не ответил.

* * *

Вскоре после полуночи мы с Данте откланялись. Отель предлагал нам свои самые большие апартаменты на ночь, но Данте предпочел вернуться домой, и я была этому рада. Мне не терпелось наконец-то оказаться у него дома. Хотя, надо признать, я немного и переживала из-за того, что он делил его с покойной женой. Наверняка дом был полон воспоминаний. Бибиана скрестила пальцы, когда я проходила мимо нее, и я не смогла сдержать улыбки.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Я была счастлива, что наконец пришло время для нашей брачной ночи. Моей первой настоящей брачной ночи. Я слишком долго ждала.

По дороге в особняк Данте на золотом побережье Чикаго мы не разговаривали. И это становилось для нас неприятной традицией.

Я заняла себя разглядыванием потока машин через пассажирское окно, в то же время отчаянно пытаясь скрыть свою растущую нервозность. Как это возможно испытывать волнение и в то же время страх?

Данте снизил скорость, когда мы подъехали к огромному светло-коричневому трехэтажному особняку. Кованые железные ворота распахнулись, когда Данте нажал кнопку на приборной панели, и мы направились к двойному гаражу.

Особняк моей семьи был не так далеко. Он был меньше, чем дом Данте, как и следовало ожидать. У подручного дом не может быть больше, чем у его Капо.

Припарковавшись рядом с внедорожником «Мерседес», Данте вышел, открыл дверь, затем протянул руку и помог мне выбраться из автомобиля, что с моим платьем было непросто. Его рука была теплой и надежной.

Меня всегда удивляло, что его кожа не такая ледяная, как его маска.

Данте отпустил меня в тот же миг, как я встала, и я едва не потянулась за его рукой, но тут же остановилась. Я не хотела на него давить. Может, он мог давать волю чувствам только за закрытыми дверьми?