Сяо Тай и разбойники горы Тянь Ша
Шрифт:
— Лу Су и Третий Брат в первой телеге, мы в последней. — говорит Гуань Се и приподнимается с места, взяв в руки свой меч: — и… а вот и он!
К ним спешит всадник в черно-красном, на его шлеме развевается плюмаж в таких же цветах. Лу Су, командир наемников от этого хитролицего Лу Цзижэня. Поравнявшись с телегой, он натягивает поводья и останавливает лошадь. Глядя на его лицо Сяо Тай удивляется. Его лицо искажает какая-то гримаса. Что это? Гнев? Страх? Нет, ни то, ни другое. Но что?
— Госпожа. — коротко кивает Лу Су: — впереди засада.
— Засада?! — она подтягивает к себе свой меч: — Второй Брат!
— Прошу прощения, госпожа я неверно выразился. — поправляется Лу Су: — там была засада.
— Была? Что с ней случилось и кто осмелился на нас напасть?
— Разбойники. — отвечает Лу Су с каменным
— Разбойники?! Это мы тут разбойники! — говорит Сяо Тай и Лу Су, командир наемников — фыркает. Тут же берет себя в руки и выпрямляется.
— Так и есть, госпожа. — говорит он, стараясь смотреть поверх ее головы, чтобы не встречаться с ней взглядом: — но эти ребята хотя бы попытались. И… они пытались выдать себя за разбойников с горы Тянь Ша.
— Чего мы тут стоим тогда. Надо разобраться и…
— Боюсь, что этот ничтожный Лу Су опять неверно выразился, — тщательно отводит взгляд в сторону всадник: — проблема уже решена. В первой телеге ехал господин Чжан Хэй, он и разобрался. Их и было то всего человек двенадцать. Наша помощь господину Чжан Хэю не понадобилась.
— Так если проблема решена, чего мы тогда на месте стоим? Они дорогу перекрыли? Бревно там уронили? — спрашивает Сяо Тай и спрыгивает с телеги на дорогу: — жалко, что раций нет. Нам бы парочку «уоки-токи» сюда.
— Проблема решена, бревно отброшено в сторону. Колонна задерживается потому, что господин Чжан Хэй посчитал личным оскорблением тот факт, что его собирались ограбить разбойники. — Лу Су наконец встречается взглядом с Сяо Тай и она видит, что в его глазах плещется чистое веселье и наслаждение ситуацией.
— Так. — говорит Сяо Тай: — давай руку, я с тобой в голову колонны поскачу. Еще не хватало, чтобы Брат Чжан и этих головой в землю вбил.
— Дались они тебе, Седьмая, — лениво протягивает с телеги Гуань Се: — это ж разбойники.
— Вы на себя посмотрите. — огрызается Сяо Тай.
— У нас Братство Справедливости. — поднимает палец Гуань Се: — не надо путать. Выглядим мы как разбойники, говорим как разбойники и даже ведем себя так же, но душа у нас благородная. Такая, с высокими намерениями. Когда тебя грабят с высокими намерениями — совсем другие ощущения. Кроме того… уже поздно.
— Поздно?
— А ты чего думаешь господин Лу Су такой счастливый? Поздно же уже, да? — Гуань Се поворачивает голову к командиру наемников.
— Боюсь, что да. — кивает тот и его лицо буквально трескается от широченной улыбки: — когда я уезжал, господин Чжан Хэй уже заканчивал.
— Дикие люди. — вздыхает Сяо Тай: — но за этих я ему рисовой водки искать и кабана жарить не собираюсь! Уговор был на один раз! Это вам не оферта.
— О! Телеги тронулись. — замечает Гуань Се и проводит пальцами по своей цитре, извлекая из струн музыкальный перезвон: — если эта Седьмая запрыгнет обратно на телегу, то я смогу усладить ее слух песней о бедной певичке из дома Мо, которая осознала всю глубину своего падения и…
— А ведь мне с вами еще жить да жить. — говорит Сяо Тай: — Пресвятая Гуаньинь…
Глава 16
— Вечерней зарей отдается в сердце разлука! — произносит госпожа Утренний Ветерок и поворачивается вокруг себя, взмахивая руками. Длинные шелковые рукава ее одеяния волнами идут в стороны, она словно птица, бьющая крыльями. Ее движениям вторит цитра и флейта, а на коленях у девушки в ярко-зеленом ципао расположился огромный деревянный короб гуцин, семиструнного щипкового инструмента. Рядом с ней сидит девушка в синем и играет на эрху — двуструнной скрипке. Девушки в «Персиковом Саду» и вправду умелицы, сами играют на всех музыкальных инструментах, поют, декламируют стихи и даже разыгрывают сценки.
В большом зале расставлены несколько столиков, стульев не предусмотрено, мягкие подушки, чтобы гости наполовину лежали, посреди зала — небольшое возвышение, сцена на которой умелицы дома «Персиковый Сад» демонстрируют себя и свои таланты, которые у них выше неба и глубже моря, само собой разумеется.
Сяо Тай сидит прямо, поджав ноги под себя, она не решается развалится вот так как Третий Брат Чжан, который полулежит за соседним столиком в окружении двух бойких молоденьких девиц, которые подливают ему подогретого вина и хихикают надо его шуточками.Второй Брат Гуань Се сидит по-турецки, а на столике перед ним, помимо чащи с вином — стоит тарелочка с орехами и доска для сянци, он играет в шахматы. Напротив него склонила голову над доской госпожа Бэйхуа, Цветок Лотоса.
В общем и целом, не так Седьмая себе местные бордели представляла, ой не так. Где экзотические танцовщицы в одних купальниках из цветков, где обилие нагой плоти и запах вожделения в воздухе? Да во всем этом Доме «Персикового Сада» обнаженной плоти не было совсем! Если не считать за таковую лица. Потому что даже руки у девушек были видны только когда они вина подливали, ну или на инструментах играли, тогда они свои длинные рукава подвязывали. Вообще, все это мероприятие скорее походило на культурный поход в театр, где накрыт буфет прямо в зрительском зале. Ничего менее эротичного Сяо Тай себе и придумать не могла. Да у нее на кухне в час пик, когда все зашиваются и суетятся — и то больше эротики было. То Минмин забудет фартук как следует завязать, а одеяние у нее на груди распахнется чуть больше чем нужно, то Гу Тин споткнется и упадет, показав голые лодыжки… эх. Соскучилась она по девчонкам уже. Вроде и времени прошло всего ничего, а соскучилась.
— Юный господин скучает по своей суженой? — раздается голос рядом и Сяо Тай спохватывается.
— Да не то чтобы. У меня нет девушки… прямо сейчас. — говорит она, возвращая улыбку госпоже Вэйлинг. Госпожа Вэйлинг была одной из жемчужин «Персикового Сада», наравне с Госпожой Фэнхуа, прозванной так, потому что ее голос освежает, словно Утренний Ветер В Цветочном Саду и с госпожой Бэйхуа, прозванной Цветком Лотоса за свою первозданную чистоту и острый ум. Три Богини «Персикового Сада» возвышались над прочими девушками в своем статусе, были самыми высокооплачиваемыми и востребованными. Потому вечеринка, какую заказал для них Второй Брат — обойдется довольно дорого. Более того, несмотря на огромные денежные траты, клиент, оплативший такое вот веселье не мог гарантировано рассчитывать на то, что обязательно возляжет с одной из «Богинь Персикового Сада». Потому что для такого мало иметь деньги, нужно было еще и понравится какой-нибудь из них. Проституция здесь была своеобразной, у каждой из богинь были свои клиенты, при этом, зачастую — один, максимум два-три. С кем именно заводить более глубокие отношения — решали сами «Богини», однако в промежуток времени, пока она встречалась с один из клиентов — она не «запиралась в спальне» с другими. Провести вечер, поиграть на эрху или гуцине, станцевать, сыграть пару партий в сянца, поспорить о философии или продекламировать стихи — всегда пожалуйста, только деньги платите. А вот секс — дело сугубо добровольное. И это обстоятельство вынуждало клиентов «Богинь» конкурировать между собой, дарить дорогие подарки и даже выкупать контракты, хотя для того, чтобы выкупить контракт «Богини» — нужно было быть очень богатым.
В то же время, такое вот отношение было только к тем, кто пробился на самую вершину, только к «Богиням», известным на весь уезд. Ведь нельзя клиента совсем голодным и неудовлетворенным из Цветочного Дома выпустить, он потом может и не вернуться. Потому, хотя клиенты и не всегда могли рассчитывать на интимную близость с «Богинями Персикового Сада», они не уходили неудовлетворенными. О них всегда были в состоянии позаботится другие девушки, подешевле. Те, которые только пробивали свой путь наверх и у которых не было потрясающих умений в игре на цитре или талантов в пении, декламировании стихов. Ведь когда занавес опускался и если «Богини» не снисходили (а это происходило очень редко) — с клиентами оставались именно они. И вот тогда, за шёлковыми занавесками отдельных комнат могло дойти и до настоящего секса. Если к тому времени клиент не упился и не устал настолько, что уже не мог реагировать на внешние раздражители, пусть даже в форме симпатичной девушки без одежды. Хотя… Сяо Тай могла допустить, что они тут и сексом в одежде занимаются. Из прошлой жизни она помнила гравюры из древнего китайского трактата об искусстве любви и обнаженных людей там практически не было.