Сын Америки

Он теперь остался в кухне один. Снова явилась у него мысль уйти, развязаться со всем этим. И снова он отогнал ее. Его непреодолимо тянуло остаться до конца, хотя бы даже этот конец означал темную пропасть, готовую поглотить его. Он как будто стоял сейчас на высокой башне, открытой всем ветрам. Приглушенный плач донесся до его ушей. Потом вдруг все стихло. Что там делается сейчас? Позвонит мистер Долтон в полицию или не позвонит? Он напряг слух, но все было тихо. Он подошел к дверям, осторожно шагнул в коридор. Ничего не было слышно. Он огляделся и, убедившись, что никто за ним не следит, на цыпочках стал красться дальше. Он услышал голоса; мистер Долтон разговаривал с кем-то. Он прокрался еще дальше; да, теперь все слышно… «Попросите пожалуйста Бриттена». Мистер Долтон говорил по телефону. «Пожалуйста приезжайте сейчас же да очень срочно случилось нечто ужасное по телефону я не хочу говорить». Значит, сейчас приедет Бриттен, и его опять будут допрашивать. «Да пожалуйста хорошо я вас жду».

Нужно вернуться в свою комнату. Все так же, на цыпочках, он прошел назад, в кухню, спустился по лестнице и очутился в котельной. Щели дверцы пламенели в багровой полутьме, слышно было, как с хриплым присвистом всасывается в трубу воздух. Сгорела или нет? А впрочем, если даже нет, кому придет в голову искать ее в топке? Он поднялся к себе в комнату, вошел в стенной шкаф, затворил дверцы и прислушался. Тишина. Он вылез, но дверцы оставил раскрытыми и снял ботинки, для того чтоб быстро и бесшумно добежать до шкафа, когда понадобится. Потом он снова вытянулся на кровати, в голове у него быстро сменялись картины, рожденные сотнями противоречивых стремлений. Он мог убежать, мог остаться, мог даже сойти сейчас вниз и рассказать о том, что он сделал. Одна мысль о том, что перед ним открыто столько возможностей, давала ему ощущение свободы, ощущение, что он сам – хозяин своей жизни, что его будущее в его руках. Но никто не поверит, что это сделал он, смирный чернокожий паренек.

Он вскочил с постели и прислушался: внизу как будто раздавались голоса. Он так ушел в свои мысли, что сам не знал, действительно ли он слышал разговор, или это ему только почудилось. Нет, верно, вот и шаги слышны. Он бросился к шкафу. Шаги прекратились. Донеслось приглушенное всхлипывание. Это была Пегги. Постепенно всхлипывания стихли, потом вдруг перешли в громкий надсадный плач. Долго он стоял так, вслушиваясь в рыдания Пегги и протяжные стоны ветра за окном. Наконец рыдания смолкли, и шаги послышались снова. Куда она пошла? Может быть, на парадном звонили? Снова раздались шаги, Пегги возвращалась на кухню. Он услышал низкий мужской голос. Сначала он не узнал его, потом понял, что это говорит Бриттен.

– …и там вы нашли письмо?

– Да.

– Когда это было?

– С час тому назад.

– Значит, вы не видели, кто его принес?

– Оно торчало из-под двери.

– Постарайтесь припомнить, вы никого не видели возле дома или у ворот?

– Нет. Я да шофер, больше там никто не ходил.

– А где сейчас шофер?

– Наверно, у себя наверху.

– Почерк этот вам незнаком?

– Нет, мистер Бриттен.

– Может быть, все-таки вы знаете иди догадываетесь, кто мог написать такое письмо?

– Нет, мистер Бриттен. Просто ума не приложу, – простонала Пегги.

Голос Бриттена смолк. Послышались еще чьи-то тяжелые шаги. С шумом задвигали стульями. Какие-то люди вошли в кухню. Кто они? Судя по шагам, это были мужчины. Снова Биггер услышал голос Бриттена.

– Слушайте, Пегги. Как он вообще вам показался, этот шофер?

– Я не понимаю вас, мистер Бриттен. – Ну что он: развитой, умный? Не кажется вам, что он хитрит? – Не знаю, мистер Бриттен. Он такой же, как все негры.

– Говорит он «да, мэм», «нет, мэм»?

– Да, мистер Бриттен. Он очень вежливый.

– Но вам не кажется, что он прикидывается большим простачком, чем онесть на самом деле? – Не знаю, мистер Бриттен.

– У вас тут ничего не пропадало с тех пор, как он в доме?

– Нет, ничего.

– А не было случая, чтоб он вас оскорбил, наговорил вам дерзостей?

– Нет, что вы! Ни разу!

– Что он вообще за парень?

– Право, не могу сказать, мистер Бриттен. Негр как негр.

– Вы не замечали, чтоб он книжки читал?

– Нет, мистер Бриттен.

– А не бывает так, что вдруг он начинает говорить более складно, чем всегда?

– Нет, мистер Бриттен. По-моему, он всегда разговаривает одинаково.

– Вы ничего такого за ним не замечали, чтоб можно было подумать, что он знает про это письмо?

– Нет, мистер Бриттен.

– Когда его о чем-нибудь спрашивают, случается, что он отвечает не сразу, как будто раньше обдумывает, что сказать?

– Нет, мистер Бриттен. Он говорит, как все люди.

– А нет ли у него привычки размахивать руками при разговоре, как будто он много бывает среди евреев?

– Что-то не замечала, мистер Бриттен. – Вы не слышали, чтобы он кого-нибудь называл товарищ? – Нет, мистер Бриттен.

– Когда он входит в дом, он снимает шапку?

– Я как-то не обращала внимания, мистер Бриттен. Должно быть, снимает.

– Не случалось ли ему садиться в вашем присутствии без приглашения, так, как будто он привык бывать среди белых?

– Нет, мистер Бриттен. Он всегда стоит, пока я не скажу, чтоб он сел.

– Бывает, что он заговаривает первый, не дожидаясь, когда к нему обратятся?

– Что вы, мистер Бриттен! Он слова не скажет, если его не спросят.

– Теперь вот еще что, Пегги. Постарайтесь вспомнить, не растягивает ли он слова, когда говорит, знаете, на еврейский лад. Вы понимаете, я стараюсь выяснить, водится ли он с коммунистами.

– Нет, мистер Бриттен. Он говорит так же, как все негры.

– Где он сейчас, вы сказали?

– У себя наверху.

Когда голос Бриттена смолк, Биггер усмехнулся. Да, Бриттен хочет подловить его, найти против него улики, но ему не за что уцепиться. Вероятно, сейчас он придет к нему. Внизу послышались незнакомые голоса.

– Скорей всего, ее уже нет на свете.

– Да, пожалуй что. Они в таких случаях всегда спешат развязаться. Боятся, как бы их потом не опознали.

– А что старик говорит? Будет платить?

– Еще бы! Дочку-то хочется выручить.

– Ну так это десять тысяч собаке под хвост, вот что я вам скажу.

– Ему дочь дороже.

– Голову прозакладываю, что это красные решили пополнить свои фонды.

– Да ну!

– А что ж вы думаете, так оно и делается.

– Я бы их всех поодиночке перестрелял, и красных и некрасных.

Скрипнула дверь, и послышались еще шаги.

– Ну как, добились толку от старика?

– Пока нет еще. – Это был голос Бриттена.

– Он, верно, совсем раскис, а?

– Ну знаете ли, и вы бы раскисли на его месте.

– А полицию звать не хочет?

– Нет. Боится.

– Конечно, родным нелегко; но, если бы сказать этим бандитам раз навсегда, что никаких денег им не видать, они бы бросили это занятие.

– Брит, вы бы все-таки попробовали уломать его.

– Да, да, скажите ему, что тут другого ничего не придумаешь: надо звать полицию, и все.