Сын болотной ведьмы

Тормоз в пол, мат в три наката – в первую очередь в свой адрес. Парень порскнул от капота, как таракан из-под тапка, показав средний палец. И в тот же самый момент сзади прилетел удар такой силы, что моя не самая легкая Ауди-трёшка прыгнула вправо на узкий тротуар и снесла хлипкую ограду.

Подушка безопасности сработала с задержкой - развернулась уже в полете, оглушив и ослепив. Видимо, на несколько секунд я отключился, и возможность открыть дверь, пока машина не погрузилась по окна, была упущена. Электрику сразу коротнуло: стеклоподъемники не работали. Выбить стекло нечем, развернуться так, чтобы ударить по боковому ногами, не давала подушка.

Оставалось одно – ждать, пока вода не зальет салон полностью, по самую крышу. Тогда ее давление снаружи и изнутри сравняется, и можно будет открыть дверь. Главное – чтобы хватило воздуху выбраться и подняться на поверхность. На тот момент машина уже опустится на дно, но Фонтанка неглубокая, у берегов метра два с половиной, вряд ли больше.

В школе я занимался плаванием, дыхание задерживать умел, но проблема была не в этом. Подушка сдувается медленно, слишком медленно. В бардачке есть перочинный нож, но до него не дотянуться. И ничего острого в карманах. Ключ в замке заклинило. А хуже всего, – если уж не прет, то капитально! – что заклинило ремень.

Вот это уже был полный капец. Откинуть спинку сиденья на максимум, змеей вывернуться из-под подушки, собрать под крышей последние крохи воздуха, открыть дверь и вынырнуть – все это можно было сделать только с отстегнутым ремнем.

И все-таки я продолжал давить на кнопку замка и дергать ремень, пока вода не сомкнулась над головой. И еще, наверно, минуты полторы, а затем умирающий без кислорода мозг скомандовал легким сделать вдох. Горло и грудь обожгло, словно кипятком. Под опущенными веками вспыхнуло огненное колесо – и все исчезло…

Исчезло, а потом появилось снова.

Воды вокруг не было, и я свободно дышал. Приоткрыл глаза и тут же зажмурился: так больно ударило по ним светом.

На ощупь удалось выяснить, что лежу на траве носом в землю. Выходит, меня в последний момент спасли? Вытащили из Фонтанки, положили на газон. Наверно, вызвали скорую.

Вот только почему одежда на мне сухая, и сам я тоже сухой? Да и какая-то она… не та одежда. На мне были надеты брюки и рубашка с коротким рукавом, а теперь узкие штаны вроде треников и что-то напоминающее стеганую куртку. Да и в целом ощущение было странным. Как будто я – это не я.

Прикрыв глаза ладонью, я сел и начал медленно, по миллиметру, раздвигать пальцы, пропуская свет под веки. Сперва не видел ничего, кроме миллиона ярких вспышек, которые сливались в одно ослепительное сияние. Спустя некоторое время оно начало тускнеть, и сквозь него проступили какие-то нечеткие контуры. По крайней мере, стало понятно, где небо, а где земля.

Питер исчез. Ни Фонтанки, ни набережной – ничего. Я сидел под деревом неподалеку от узкой грунтовки, уходящей одним концом в лес, другим – к каким-то каменным стенам. На небе не было ни солнца, ни луны, ни звезд, оно просто светилось, как огромный плазменный экран, переливаясь всеми оттенками спектра.

Волосы упали на лицо, и я убрал со лба несколько довольно длинных прядей. Что за хрень? Всякие там челки и хвосты на шее мне страшно не нравились, поэтому всегда стригся коротко. Провел рукой по лицу – еще лучше! Усы и недоразвитая борода на стадии недельной небритости.

Такую-то мать, где я? И что со мной произошло?

Может, это рай или ад? Ну или какой-нибудь другой тот свет?

Я помнил довольно отчетливо все события дня. Особенно последнее – как чуть не сшиб пацана на переходе, резко затормозил, и ехавший сзади мудень на полной скорости смахнул меня в воду. Как пытался выбраться из тонущей машины, но ремень заклинило. Однако все, что было раньше, всю тридцатилетнюю жизнь Игоря Званцева словно подернуло туманом. Так бывает: прочитаешь книгу или посмотришь фильм, сюжет из памяти почти испаряется, но остается послевкусие. Ключевые точки без деталей и связанные с ними эмоции.

Поднявшись на ноги, я, насколько мог, осмотрел себя и окончательно убедился, что это… действительно не я. Ладно одежда, больше похожая на костюм для исторического косплея, чужая прическа и заросли на лице. Но и сложение, насколько можно было судить без зеркала, тоже отличалось от моего. А самое веселое – думая, я то и дело перепрыгивал с русского языка на какой-то другой. Незнакомый, но понятный. Моя… мама? Или бабушка? Или еще какая-то родственница? В общем, кто-то преподавал иностранные языки, и я почти свободно знал два, не считая родного. Как же они назывались-то? Один английский, а второй? Думать я мог на обоих, легко переходя с одного на другой. А вот сейчас мысли текли совсем иначе. Причем реалии прежней жизни таяли в памяти, как сухой лед на воздухе.

Версий у меня было всего три. Не так уж и мало. Первая: я захлебнулся и оказался в загробном мире, где все совсем не так, как мы пытаемся себе представить. Вторая: в момент смерти меня перекинуло в другой мир, в тело какого-то бедолаги, погибшего одновременно со мной. Девушка, с которой я встречался, - Нина? Ника? – любила книги с подобными сюжетами. Ну а третья – что меня все-таки спасли, но я в коме. Лежу в больнице под аппаратами, а сознание путешествует по выдуманным вселенным.

Тем временем небо постепенно чернело, и стало ясно: сейчас ночь, а звезд столько и они такие яркие, что почти сливаются между собой. И при любом раскладе надо было что-то делать. Не сидеть же тут под деревом вечно. Или все-таки подождать до утра? Куда сейчас идти?

Бросив взгляд на дорогу, я заметил что-то темное. Сначала принял за камень или кучу земли, но, приглядевшись, понял, что это лежащий человек. Подошел ближе и увидел молодую беременную женщину в длинном свободном платье под таким же длинным плащом. Нагнулся, пощупал пульс на шее – жива. Похлопал по щекам, подул в лицо. Ресницы дрогнули, но и только.

Ну и что мне с тобой делать, красавица? Куда идти за помощью?

Каменные стены, как выяснилось, окружали замок. Позвать кого-нибудь оттуда? Минут пятнадцать пёхом, не меньше. И обратно столько же. И пока донесут ее туда. Проще притащить самому. Тяжеленькая наверняка. Но что делать. Зря, что ли, гантели по утрам тягал, по десять кило каждая. Хотя... это, кажется, было уже не со мной.

Поднял на руки – да, не пушинка, но ничего не поделаешь. Впрягся – надо тащить. Потихоньку, полегоньку, шаг за шагом.

Света этих сумасшедших звезд было достаточно, чтобы разглядеть ее. Очень красивая блондинка, совсем молодая, лет двадцать, не больше. И вдруг всплыло откуда-то из глубины: я ее уже видел. Нет, не просто видел – знаю. Очень хорошо знаю. Только забыл, но обязательно должен вспомнить.

То есть, разумеется, не я ее знал, а тот товарищ, тело которого мне досталось. Будем пока держаться этой версии в качестве приоритетной. Жаль, что бонусом не отгрузили его память.

Хотя… Язык-то ведь остался. Я мог не только думать на нем, но и говорить, совершенно свободно, не подбирая слов. А еще добавилось ощущение, что и место это я знаю. И дорогу, и лес, и замок. Как будто память моего… э-э-э… предшественника пряталась под слоем уже ненужной памяти погибшего во цвете лет Игоря Званцева, проступая, словно сквозь толщу воды.

Я собирался принести девушку к воротам, постучать и сдать страже – или кто у них там. Но вовремя сообразил, что меня же могут еще и обвинить, будто напал на нее, ограбил, а потом принес, чтобы отвести от себя подозрения. Поэтому положил свою ношу на землю у ворот, побарабанил ногой, а как только с той стороны раздался шум, дал деру.