Сын моего мужа

— Согласен. Но ты никогда не вылезала из нее при мне.

— Ты и правда говнюк! — рассмеялась.

Позавтракав, начали собираться в путь.

— Нам предстоит проехать больше десяти километров. Останавливаться будем по минимуму.

— Слушаюсь, босс, — отчеканила, забираясь в седло. — А можно спросить почему?

— Да, конечно, — Марк скользнул по мне взглядом, от которого я невольно залилась краской смущения. — Потому что тогда нам придётся задержаться еще на один день, — задумчиво посмотрев на меня, добавил: — А может, больше...

…Эти десять километров пролетели незаметно. Мы почти не разговаривали, сосредоточившись на дороге. Пришлось спускаться вниз — порой по скалистым выступам, пробираться через ручьи, едва не соскальзывая в тягучую глину. А мне и не хотелось говорить. Мне о многом надо было подумать, но, глядя на широкие плечи Марка перед собой, никак не могла сосредоточиться. Для того чтобы разобраться во всём, в себе, последний раз перед тем как окунуться с головой в водоворот отношений, мне нужно было остаться наедине с собой.

— Ты что такая молчаливая? — Марк приостановил Таланта, поравнялся со мной и, взяв меня за руку, заглянул в глаза. — О чем думаешь?

Мне показалось, что в его взгляде промелькнула грусть. Может, он жалеет о том, что произошло между нами? А я? Что творится со мной?

Вздохнув, пришпорила Ирис, опережая Марка.

— Больше ведь никаких тайн и недомолвок? — услышала позади.

Глава 63

Всю дорогу обратно, пока мы тряслись в пикапе по гравийным дорогам Кананаскиса, я спала. Время от времени приоткрывала глаза, поглядывая на сосредоточенное лицо Марка — уже темнело, и в любой момент перед нами могли выскочить олени. От вида его длинных пальцев на оплетке руля сводило внизу живота — я вспоминала, как он ласкал меня прошлой ночью.

С тех пор он больше не делал попыток к близости — только легко поцеловал в висок, когда я забиралась в машину. Наверное, я права — Марк уже пожалел о том, что наши отношения перешли в другую фазу. Я для него, скорее всего, очередная девица, проходная.

— Приехали, — услышала я сквозь сон.

Было уже темно, и лицо мужчины освещалось светом с приборной панели.

— Уже?

Марк вышел из пикапа и открыл дверцу с моей стороны. Я подала ему руку, но он неожиданно подхватил меня под попу.

— Марк, — я задохнулась, вцепилась ему в плечи. Огляделась. — Где мы?

— У меня. Переночуем здесь.

Нахмурившись, потребовала, чтобы он немедленно поставил меня на землю.

— Нет. Так не пойдет.

— Почему?

— Тебе завтра на работу. Ты что, собрался идти в таком виде? А я? Что буду делать здесь я?

— А ты будешь ждать меня.

Я расхохоталась.

— С ума сошел? Как ты это себе представляешь?

Даже в темноте было заметно, как мужчина хмурится.

— Будешь отсыпаться, потому что я не собираюсь позволить тебе расслабиться этой ночью.

— ...к тому же в твоем доме нечего есть, — перебила его и топнула ножкой.

— Узнаю прежнюю Милу, — Марк невесело усмехнулся.

— Марк, честно, я просто устала...

— Ты хочешь, чтобы мы вернулись в дом моего отца? — Я кивнула. — И я смогу быть с тобой всю ночь?

— Даже не думай! — ахнула, представив, что подумает прислуга и какие разбегутся слухи.

Внезапно он подхватил меня на руки, забросил себе на плечо и, не обращая внимания на мои возмущенные вопли, зашагал к дому. Внутри сгрузил меня, как мешок с картошкой, на диван и, наклонившись надо мной, твердо заявил:

— Ты останешься со мной. Хочешь ты этого или нет, — затем хмыкнул и уселся рядом. — А я знаю, что ты хочешь.

Я замотала головой, но он уже проводил рукой по моей шее, уже расстегивал пуговички на воротнике, уже проникал под мою одежду, уже заставлял меня стонать от нахлынувшего желания.

— Вот видишь... — шепнул в мои приоткрытые губы, захватывая их во власть своих и окончательно подавляя мое сопротивление.

— А лошади?

— Угу.

Не помнила, как мы оказались без одежды, все было словно в волшебном калейдоскопе— его руки, губы, страстный шёпот. Он во мне, горячий, жесткий, нетерпеливый... любимый...

— Ми-ла… — выдохнул Марк, вновь наполняя меня своим соком, вздрагивая всем телом и еще крепче сжимая в своих объятиях. — Моя девочка, моя сладкая, нежная...

Поцелуи щекотали мое лицо, хотелось слиться воедино, и чтобы эти ощущения остались навечно...

— ...ты слышишь меня?

А? Марк что-то сказал? Чуть приоткрыв отяжелевшие веки, повернулась к нему.

— ...лошади... — с трудом пробормотала я.

Рукой тотчас же накрыл мой рот.

— ...я еще не шлепал твою офигенно-красивую задницу. Ты здорово выводишь меня из себя, — и тут же ойкнул — я куснула его за ладонь.

— Что ты там говорил? — улыбнулась, невинно хлопая ресницами.

— Говорил, что хочу отлупить тебя вот этой рукой, — он поглядел на свою ладонь. — А еще, что снова хочу тебя. И да, о лошадях не волнуйся — они уже спят. И, черт побери, Мила... — он резко перевернул меня так, что я оказалась сверху, обхватил мое лицо. — Я сказал, что люблю тебя.

— Как часто ты говоришь такие слова?

— А как часто ты хочешь их слышать?

Я вновь почувствовала, как его отвердевший орган запульсировал между моих ног.

— Предпочитаю дело словам. Слова слишком часто бывают ложью.

Он хмыкнул, утыкаясь мне в ключицу.

— Мы же договорились, что между нами больше никаких полутонов и обмана, но если ты предпочитаешь дело...

В следующий момент он заставил меня протяжно застонать, вцепиться ногтями в его плечи — Марк медленно вошел в меня, слегка задержался, а потом толкнулся в глубину.

В этот раз мы любили друг друга не торопясь, словно исследуя свои ощущения, эмоции, и задыхались от нежности.

* * *

Марк проснулся от предутренней прохлады, зажатый между спинкой дивана и Милой. Всё-таки им удалось уснуть, пусть и так, в неудобных позах, раздетыми, но усталость взяла свое. Стараясь не разбудить девушку, он выбрался из-под нее, с минуту стоял, умиляясь ее сонным видом, а затем, подняв на руки, унес свою ношу в спальню.

Подойдя к окну, потянулся. Брезжил рассвет. На востоке небо уже было ярко-золотистое. Новый день обещал быть прекрасным и Марк с радостью провел бы его здесь вместе с Милой, но неотложные дела звали в офис. Он и так отсутствовал три дня, а ведь последние годы работал без выходных. Эта красивая девушка, спавшая в его кровати, лишала его разума. До сегодняшнего дня Марк и подумать не мог, что самый обыкновенный секс может доставлять такое удовольствие. Занятие им для Марка было подобием занятий спортом. Глупец! Дожил до тридцати пяти лет и только сейчас понял, как много упустил. Хотя нет, неправда. Он просто никогда не любил.