Сын моего мужа

— Я не понимаю...

— А нечего понимать. Просто пользуюсь старыми методами отцовского воспитания. Щенков иногда полагается учить.

Айрин упала на колени, заломила руки.

— Кровь... Ты убил их.

Кевин запрокинул голову и громко расхохотался, затем взял меня за руку и потянул к выходу из приемной. Я успела заметить, что Марк пытается подняться. Снова послышались отборные ругательства.

— Пошли, пошли, Мила, — Кевин обхватил меня за плечи, уводя от этого кошмара.

Только в машине я осознала происшедшее, и меня сначала затрясло мелкой дрожью, а потом и крупной. Кевин остановил машину и, выйдя, достал из багажника бутылку воды и плед. Укрыл меня.

— Выпей и успокойся, — отвинтил крышку и заглянул мне в лицо. — Ну всё, всё, успокойся. Сейчас приедем домой и забудем всё, как сон.

— Там... там... — зубы клацали, и я никак не могла связать двух слов.

— Дома поговорим. Пей.

Я попыталась сделать глоток, но вода вылилась на меня. Зубы стучали по горлышку. Кевин выжал газ и на всей скорости рванул с места.

На пороге стояла Рэйн, будто знала, что мы должны были вот-вот появиться. Увидев моё зареванное лицо, она раскинула руки, и я бросилась в ее объятия. Сейчас как никогда мне нужна была женская поддержка.

Рэйн тихо шептала мне утешительные слова, гладя по спине.

— Отведи ее умыться, — попросил Кевин.

Когда я умытая и более или менее успокоившаяся спустилась в гостиную, Кевин и его подруга уже сидели за столом. Муж поставил передо мной широкий стакан, наполненный льдом, и плеснул туда виски.

Замотав головой, я отодвинула его.

— Пей, я сказал. Надо.

Не думая, опустошила в один глоток, закашлялась, на глазах выступили слёзы.

— Так что там случилось? — выждав несколько минут, спросил Кевин.

Мне пришлось рассказать всё с самого начала. Как я нашла нестыковки в финансовом отчете, встретила Олега, не зная, что он и был тем самым финансовым директором, которого я подозревала в махинациях. На вопросительный взгляд Рэйн Кевин объяснил, что нас связывает с Олегом, и от сочувственного вздоха женщины снова захотелось расплакаться. Сдержалась. Пришлось, краснея, признаться в перешедших в другую стадию наших с Марком отношениях и о том унизительном финале, когда оба мужчины обвинили меня в мошенничестве и лжи.

Кевин внимательно слушал, мрачный, как туча.

— Господи, Мила, — Рэйн взяла меня за руку, — какой неожиданный поворот.

— Совсем не в ту сторону, что я ожидал, — добавил муж. — Но ничего, я еще проучу этих идиотов. И того, и другого.

— Марк-то причём? Он же не знал... — осторожно проронила Рэйн.

— Вот именно поэтому и схлопотал. Если есть к женщине чувства, то прежде чем укорять и обвинять, нужно сначала выяснить обстоятельства, разобраться. По-хорошему это он должен был вмазать Олегу, а не я. Он должен был защитить Милу, а уж потом задавать вопросы. Ну ничего, походит пару недель с фингалом.

— Ты ударил его?! — ахнула женщина.

Кевин только загадочно промолчал.

* * *

Оба мужчины, похожие на взъерошенных петухов, сидели на стульях, а Ирина металась между ними, прикладывая влажные салфетки то к разбитому носу Олега, то к заплывшему глазу Марка. Губы ее дрожали, а тушь черными струйками стекала по лицу.

— Мам, да отстань ты... — отпихнул руку, кивнул на Олега. — Своему лучше слюни подотри.

— Я это так просто не оставлю, — просипел Олег, с возмущением мотая головой и разбрызгивая кровь. — С какой стати я получил увечья? Ира, ну что ты стоишь, почему еще не приехала полиция?

— О, господи, — Марк закатил глаза. — Какая полиция, придурок? Сопли подотри.

— Марк, ну что ты, Олежек прав. Твой отец избил моего мужа. До крови. И тебя, между прочим, тоже. Это просто уму непостижимо! И из-за чего? Неужели из-за этой... хм.

— Из-за этой шлюшки, — с остервенением бросил Олег. — Сумела втереться в доверие к старику.

Марк напрягся, на скулах заходили желваки. Олег продолжал, повернувшись к нему:

— Эта тварь, между прочим, была моей женой. Вовремя от нее избавился. А она быстро нашла замену — растрясла богатого папика. Давай угадаю, ты у нее на очереди...

Он не договорил. Марк молнией взметнулся со стула и вцепился в лацканы пиджака своего «отчима»:

— Ты, мразь, — тихо, с явным акцентом, но по-русски проревел он. — Еще одно слово — и ты уже никогда не сможешь говорить. Я тебе вырву твой поганый язык.

Швырнул его так, что Олег ударился головой о стену.

Сиреной верещала Ирина, но Марк не слышал. Уши словно заложило, перед глазами расплывался белый туман. Впервые в жизни он испытывал такую ярость и желание убивать. С трудом заставил свои пальцы разжаться — еще немного, и он бы задушил сукиного сына.

— Всё, с меня довольно... — словно боясь не сдержаться, открыл дверь и выскочил из своего кабинета.

* * *

Всю ночь провела без сна. Думала. О Марке, о нас. Он так и не позвонил, не приехал, не сделал попытки увидеться со мной, выслушать. Тот, который всего несколько дней назад говорил, что между нами не будет недомолвок и сомнений. Значит, я ошибалась в нем, ошибалась в себе, думая, что готова к чувствам. Расслабилась, дура, позволила снять с сердца защитную броню, и вот теперь расплачиваюсь.

К утру поняла, что делать — уеду обратно, домой, в родную Москву, где у меня есть мои девчонки, где не будет горьких напоминаний о несбывшихся мечтах, о счастье, которого так и не познала, и о человеке, отцом которого является мой муж. И да, не стану держать Кевина. Этот мужчина заслужил право любить и быть любимым.

Когда я спустилась к завтраку, он уже сидел за столом и как ни в чем не бывало пролистывал свежий номер «Calgary Sun». Услышав мои шаги, снял очки и, отложив на край стола, обернулся. Только сейчас я заметила, какой у него уставший взгляд.

Пожелав ему доброго утра, я села напротив.

— А где Рэйн?

Муж через силу улыбнулся, пододвинул ко мне кукурузные хлопья и молочник.

— Уехала еще вчера. Сама понимаешь, лишние разговоры ни к чему.

— Кев, нам надо серьезно поговорить, — начала я.

— Да, наверное, — он вздохнул. — Я знаю, это моя вина. Прости.

— Да за что?

— Я привез тебя сюда в надежде дать тебе лучшую жизнью, устроить твою судьбу. Признаться, исподволь всегда надеялся, что это будет мой сын. Ошибся...