Сын моего сына

Подхожу ближе, осторожно поправляю одеяло, укрывая его. Даня начинает ворочаться, затем, зарывается в подушку, и я, задержав дыхание, наклоняюсь и целую его в лоб.

Выхожу из комнаты тихонечко прикрывая за собой дверь. Спускаюсь на первый этаж, прохожу мимо кухни и замираю прямо на пороге, увидев у плиты Тихого? Может мне привиделось? Еще раз, на всякий случай тру сонные глаза. Нет. У плиты действительно вижу Тимура. Бросаю взгляд на большие напольные часы — семь тридцать.

Сам Тимур Эльдарович, стоящий у плиты на кухне, — это зрелище, которое я никак не ожидала увидеть. Он что-то делает с сосредоточенным выражением лица, и его спокойная уверенность в каждой мелочи — от движения ножа до того, как он кидает овощи в сковородку — совершенно выбивает меня из колеи. Неужели он действительно готовит? Для кого? Для себя? Для нас?

— Ты долго еще будешь топтаться на пороге? — не поворачиваясь спрашивает он.

Странно… Как он меня увидел?

Мне становится неловко, как будто я вторглась в чужое пространство. Хотя, это он вторгся на территорию Валентины Петровны.

— Доброе утро, — тихо произношу, осторожно ступая на кухню.

Тимур поднимает глаза, его взгляд на секунду останавливается на мне, затем он кивает, продолжая работать с ножом.

— Доброе, — отзывается он спокойно, словно всё так и должно быть.

Я подхожу ближе, пытаясь не делать резких движений. Чувствую, как тепло плиты согревает кухню, и запах жареных яиц наполняет воздух.

— Вы готовите? — спрашиваю почти шёпотом, пытаясь осмыслить происходящее.

— Кажется, да, — он на секунду останавливается и смотрит на меня. — А что, есть претензии?

Сложно сказать, почему я так растерялась. Возможно, дело в том, что всё, что связано с Тимуром, никогда не укладывалось в рамки обычной рутины. А сейчас он стоит на кухне и жарит, — заглядываю на содержимое сковородки, — омлет с овощами. Словно это дня него самое естественное занятие в мире.

— Нет, просто… странно это, — говорю, пытаясь справиться с внезапно накатившими эмоциями. — Вы обычно не готовите.

— Ну, Петровны сегодня не будет, а у меня гастрит, — отвечает он, бросая короткий взгляд в мою сторону. — Мне нельзя быть голодным.

Что у него? Гастрит? Боже мой, а мне он казался каким-то бессмертным титаном. Я думала, что он и слов то таких не знает.

— Ты сама-то нормально питаешься, или как получается?

— Как получается, — мямлю в ответ.

Тимур тяжело вздыхает и поворачивается ко мне всем телом, наклонив голову набок, словно оценивая.

— Я так и думал, — его голос звучит спокойно, но с неким авторитетом. — Чтобы ела минимум три раза в день! Поняла?

Странная забота с его стороны, но черт побери, мне это приятно.

— Поняла, — киваю.

Тимур возвращается к готовке, а я стою рядом, не зная, что делать. И от этого возникает странное чувство беспомощности.

— Идём, садись, — через пару минут говорит он, подвигая мне тарелку с омлетом и обжаренными овощами.

Я сажусь за стол, всё ещё чувствуя себя не в своей тарелке. Смотрю на тарелку перед собой и вдруг понимаю, что мне действительно нужно это — простое, тёплое внимание, забота, хоть и непривычная от него.

— А вы? — спрашиваю, надеясь, что это хоть немного смягчит нашу неловкую обстановку.

— Буду, только в спальню схожу за телефоном, — он улыбается уголками губ.

Тимур разворачивается и выходит из кухни, оставляя меня наедине с тарелкой омлета. Я пододвигаю стул поближе к столу и, машинально накалывая вилкой кусочки овощей, невольно размышляю над всем происходящим. Всё это кажется каким-то сюрреалистичным. Тимур, строгий и всегда сдержанный, вдруг проявляет заботу, причём в такой тихой, почти домашней манере, которая никак не вписывается в его образ.

Этот мужчина всегда держит дистанцию, скрываясь за маской недоступности. А теперь он на кухне, готовит омлет и требует, чтобы я питалась три раза в день. И что самое странное — мне это нравится.

Я делаю первый укус и понимаю, что еда действительно вкусная. Вроде бы, обычный омлет, но на вкус очень даже. Тепло от него постепенно разливается по всему телу, как будто возвращает меня в реальность, из которой я хотела сбежать утром. Может, мне нужно больше таких моментов — простых, без излишней суеты и беспокойства.

Через минуту Тимур возвращается с телефоном в руке и садится напротив меня. Он открывает телефон и начинает что-то просматривать, мельком глядя в мою сторону, как бы проверяя, ем ли я. В тишине слышно только звяканье вилки о тарелку и тихий гул телефона.

— Что у тебя сегодня по плану? — спрашивает он, не отрываясь от экрана.

— Нужно отвести Даню на занятия, — отвечаю, накалывая последний кусочек омлета. — А потом поеду в торговый центр, надо ему осеннюю курточку купить.

Он кивает, видимо, ничего особенно не планируя отвечать. Но его молчание на этот раз не напрягает. Даже наоборот — оно становится чем-то привычным, спокойным.

— Я сегодня раньше освобожусь. Могу вас с Даниилом забрать после занятий. Как ты на это смотришь?

Я замешкалась, пытаясь понять, с чего вдруг Тимур предлагает нас с Даней забрать. Он обычно не делает таких предложений, а тут вдруг забота сыпется одна за другой.

— Положительно, — отвечаю немного нерешительно. — Просто, немного неожиданно.

— Почему?

— Вы обычно заняты, — пожимаю плечами.

Он отрывается от телефона и смотрит на меня так, как будто ожидает другого ответа.

— Твоя правда. Иногда мне приходиться раздвигать время, как Моисей море, — его голос звучит спокойно, но с уверенностью. — Но сегодня я закончу дела пораньше, так что смогу вас забрать. А заодно и куртку выберем.

— А… — я не знаю, что сказать. Он хочет поехать с нами в торговый центр? Что-то странное происходит. Но, может, и правда не стоит сопротивляться. Я киваю. — Ладно, если вам так удобно.

Тимур снова возвращается к своему телефону, словно разговор был всего лишь вопросом времени, а не важного решения. Его невозмутимость иногда действует на нервы, но сегодня она приносит какое-то спокойствие.

— Во сколько мне вас ждать? — спрашивает он, будто уже всё решено.

— Ну, занятия у Дани до двенадцати, — говорю, всё ещё пытаясь привыкнуть к этой идее. — После этого можно будет поехать.

— Хорошо, договорились. Я буду ждать вас у центра.

Тихий быстро доедает свой завтрак. Запивает это дело крепким кофе и поднимается со стула, убирая телефон в карман. И коротко прощаясь, он накидывает пиджак и направляется к двери, оставляя меня сидеть на кухне с остатками теплого омлета и внезапным ощущением, что сегодняшний день будет совсем не таким, как я планировала.