Сын моего сына

Она останавливается, обдумывая, и я вижу, как в её глазах вспыхивает искорка интереса, хотя она старается сохранять невозмутимость.

— А как же честность? — наконец, говорит она. — Мы же будем обманывать всех.

— Все вокруг так или иначе обманывают, — отвечаю я. — Это всего лишь игра, и если мы сможем сыграть в неё лучше, чем остальные, то выиграем.

Геля смотрит на меня, и в её глазах я вижу борьбу — между желанием освободиться от постоянного контроля и тем, что эта идея кажется ей чем-то неправильным.

— Вы действительно считаете, что это хорошая идея?

— Я уверен, — отвечаю, стараясь быть убедительным. — Это шанс для нас обоих. Мы можем сделать так, чтобы это работало.

Она замолкает на мгновение, и я вижу, как она взвешивает все «за» и «против».

— Хорошо, — немного неуверенно, но все же соглашается она. — Но если я соглашусь, то не ожидайте от меня, что я стану просто вашей игрушкой. У меня есть свои принципы.

В этот момент я чувствую, как между нами возникает новый уровень доверия — пусть и основанный на странной сделке.

— Согласен, — отвечаю я. — Никаких игрушек. Просто делаем то, что нужно.

Она смотрит на меня с уважением и даже, возможно, с восхищением.

— Окей, — говорит она. — Давайте попробуем.

Мы оба знаем, что это будет непросто, но в этот момент я чувствую, как внутри меня что-то меняется. Теперь мы вместе в этой игре, и, возможно, у нас есть шанс стать чем-то большим, чем просто партнерами по сделке.

11

Ангелина

Его предложение кажется диким, как будто мы участвуем в каком-то спектакле для внешнего мира. Но в то же время, этот вариант даёт мне то, чего я давно хочу: свободу и возможность принимать решения самостоятельно

— Только у меня будет условие, — говорю я, глядя ему прямо в глаза. В этот момент я осознаю, что если уж соглашаться на эту авантюру, то на своих условиях.

— Начинается… — господин Тихий подкатывает глаза.

— Ну, если не хотите…

— Говори, — Тимур не двигается. Его лицо остаётся спокойным, но я вижу, что он напрягается, ожидая моего ответа.

— Никакого контроля с вашей стороны, — произношу я чётко, чтобы не оставалось сомнений. — Вы не будете контролировать мои решения и мою жизнь. Я должна быть свободной в своих действиях.

Тихий смотрит на меня молча, как на дурочку, несущую полную ерунду.

— И ещё, — продолжаю я, делая шаг вперёд, чтобы не упустить этот момент. — Все деньги, которые вы собираетесь мне заплатить за эту «работу», вы будете переводить не на мой счёт. Я не хочу ничего лично для себя.

Теперь его брови слегка приподнимаются, и я вижу, как он пытается понять, куда я клоню.

— Вы будете переводить их насчёт Дани, — говорю я, и внутри меня нарастает решимость. — Оттуда вы оплатите его реабилитации.

Эти слова кажутся мне словно последним шагом к чему-то большему. Я давно об этом думала. Возможно, это единственный шанс обеспечить сына всем необходимым.

Тимур молчит несколько секунд, переваривая услышанное. Мне кажется, что я даже слышу, как гудит его разум, обрабатывая это новое условие.

— Ты серьёзно? — наконец, спрашивает он, его голос звучит немного удивлённо, но не враждебно.

— Да, серьёзно, — отвечаю я, твёрдо стоя на своём. — Мне не нужны ваши деньги для себя. Я не хочу чувствовать себя обязанной. Но если вы хотите помочь — помогите Дане. Это единственное, что я прошу.

Он смотрит на меня, и я вижу, как его взгляд становится более серьёзным. Кажется, что в этот момент он видит меня иначе — не просто как женщину, которая попала в его мир, а как человека с собственными целями и принципами.

— Ладно, — наконец, отвечает он, слегка кивая. — Если это все твоё условие, я готов его принять.

Внутри меня что-то расслабляется, и на мгновение я чувствую облегчение. Может быть, это первый раз, когда мы действительно слышим друг друга.

— Хорошо, — говорю я, делая шаг назад.

— Погоди, — останавливает меня жестом. — А как насчет моих условий? Танго — это ведь парный танец. Если мы собираемся делать это по-серьёзному, — продолжает Тимур, чуть сощурив глаза, — нам придётся сыграть всё по правилам. Люди вокруг должны видеть, что мы пара, и не просто на бумаге.

Моё сердце сжимается от этих слов, и я машинально выпрямляюсь, чувствуя, как обостряется каждое моё чувство. Он ждёт моей реакции, и я, сдерживая дыхание, киваю, чтобы он продолжил.

— Свадьба, — бросает он, словно это самое очевидное решение. — Мы поженимся. И для общества всё будет выглядеть абсолютно правдоподобно.

— Что? — вырывается у меня, хотя я сразу догадывалась, что он именно это предложит. — Зачем свадьба? Разве недостаточно просто информации о том, что мы поженимся?

— Нет, не достаточно, — хмыкает он, и его тон меняется, становясь более жёстким. — Это политика, Геля. В глазах людей ты должна быть моей женой, не просто подругой или помощницей. Никто не поверит в нашу искренность, если мы просто будем ходить на вечеринки вместе. Брак придаст вес всему этому фарсу.

Я сглатываю, ощущая, как внутри всё сопротивляется этой идее. Он явно понимает, что для меня это непросто, но продолжает давить.

— Но это не всё, — продолжает Тимур, слегка приподнимая руку, как будто это ещё не конец. — Если мы будем женаты, тебе придётся соблюдать определённые правила. В первую очередь — никакой личной жизни.

Я пытаюсь переварить его слова, а он продолжает.

— Твоё табу на любые романы, встречи и всё остальное. Никаких сплетен, чтобы в прессу ничего не просочилось. Ты будешь жить по определённым стандартам. И если уж мы собираемся создать видимость идеальной пары, то должны играть эту роль безупречно.

Слушая его, я ощущаю, как ледяная волна накрывает меня с головой.

— Сыграть свадьбу и притворяться счастливой парой? — я не могу сдержать саркастической улыбки. — А вы, значит, будете играть роль любящего мужа?

— Именно, — кивает он, спокойно глядя на меня.

— Относительно моей личной жизни — всё и так понятно, — начинаю я.

Тимур смотрит на меня молча, и его спокойствие начинает бесить.

— А вот что относительно вас? — с прищуром спрашиваю я.

— А что относительно меня? — его тон становится чуть мягче, будто он понимает, что сейчас я перешла в наступление.