Сын несущего расходы

Букхалтер протянул руку. Рейли пожал ее, но сделал это весьма неохотно.

– Теперь я уйду.

– Хорошо.

Рейли не терпелось спровадить гостя и остаться одному.

Тихонько насвистывая, Букхалтер отправился в издательство. Он не хотел встречаться с Этель сейчас. Любые недомолвки разрушали телепатическую интимность. Обычно ни один из супругов не ощущал барьера в сознании другого, но при этом они свято уважали право друг друга на уединение.

Этель наверняка бы обеспокоилась, но беда уже пронеслась, и потом она тоже была Болди.

В каштановом парике и с такими же ресницами, Этель не была похожа на Болди, но ее родители жили к востоку от Сиэтла, где вскоре после Взрыва обнаружились последствия жесткой радиации.

Ветер, несущий снег, дул над Модоком и уносился к югу по Долине Ута. Букхалтер пожалел, что он не в ковтере, не плавает один в необъятной пустоте неба. Покоя небесных сфер не мог достичь даже самый тренированный Болди, не уйдя при этом в пучины хаоса. На земле обрывки мыслей, фрагменты шелеста подсознательных процессов всегда давали себя знать. Именно поэтому почти все Болди любили летать и были превосходными пилотами. Огромные воздушные пространства были их отшельническими хижинами.

Букхалтер ускорил шаги. В главном холле он встретил Муна, сообщил об улаженной дуэли и пошел дальше, оставив толстяка в полной растерянности. На визоре был вызов от Этель. Она беспокоилась насчет сына и интересовалась, был ли Букхалтер в школе. В школе он был и послал ответ о беседе с Элом.

Кейли он нашел в том же солярии.

Автор был печален. Букхалтер не собирался поощрять подобные тенденции и велел принести им пару бодрящих напитков. Седовласый автор был погружен в изучение селекционного исторического глобуса, высвечивая по выбору разные эры.

– Посмотрите сюда, - сказал Кейли.

Он пробежал пальцами по ряду клавиш.

– Видите, как неустойчивы границы Германии...

Границы колебались и полностью исчезали по мере приближения к современности.

– А Португалия? Вы заметили зоны ее влияния?..

Зоны уверенно сокращались, начиная с 1600 года, в то время как другие страны испускали блестящие лучи, наращивая морскую мощь.

Букхалтер отпил из стакана.

– Немногое сохранилось от прошлого.

– Да, немногое... Что случилось? Ваше лицо взволновано.

– Я не знал, что это так заметно, - сухо сказал Букхалтер.
– Только что я сумел избавиться от дуэли.

– Бессмысленный варварский обычай, - заявил Кейли.
– Как вам это удалось?

Букхалтер объяснил, и писатель, сделав большой глоток, фыркнул:

– Какой позор... В конце концов, быть Болди не такое уж преимущество.

– Какие там преимущества... Одни осложнения.

Повинуясь внутреннему импульсу, Букхалтер стал рассказывать автору о сыне.

– Поймите мою точку зрения. Я понятия не имею, какой стандарт применим к юному Болди. Он - продукт мутации, а мутация еще не завершилась. Кроме того, дети Болди требуют особого обучения, чтобы в зрелом возрасте они могли сами справляться с собой.

– Вы, похоже, отлично приспособились.

– Я учился. Все наиболее чувствительные Болди обязаны готовиться. Мы покупаем безопасность, забывая о некоторых преимуществах. Заложники судьбы, хоть это и высокопарно. Мы создаем блага будущего, прося лишь об одном - чтобы нас пожалели и приняли такими, как мы есть. Отказываясь от многих благ настоящего, мы просим будущее принять нашу дань и принести умиротворение.

– Вы несете расходы, - сказал Кейли.

– Да, мы несем расходы. Мы и наши дети. Таков баланс. Если бы я извлек нечестные преимущества из своих телепатических способностей, я не прожил бы долго. И Болди были бы стерты с лица Земли. Мой сын обязан знать это, а то он становится слишком антагонистичным.

– Все дети антисоциальны, - протянул Кейли.
– Они индивидуалисты по природе. Вам стоит беспокоиться лишь в одном случае: если отклонения мальчика так или иначе связаны с его телепатическими возможностями.

– Может, вы и правы...

Букхалтер осторожно коснулся разума собеседника. Сопротивление значительно ослабело. Он улыбнулся про себя и продолжил беседу о личных трудностях.

– Отец всегда остается отцом. А взрослый Болди должен быть очень приспособлен к окружающему миру, иначе он погибнет.

– При правильном воспитании у ребенка не будет много неприятностей, заметил Кейли, - но учитывая один нюанс... Если в дело не вмешается наследственность.

– Это более, чем вероятно. Телепатическая мутация практически не изучалась всерьез. Тем более, что телепатия может быть вообще не свойственна для разума. Если лысение является характеристикой второго поколения, то у третьего вполне могут проявиться иные черты.

– Если честно, - сказал Кейли, - то у меня лично ваши способности вызывают нервозность...

– Я вижу. Как у дуэлянта Рейли.

Сравнение не слишком пришлось автору по душе.

– Во всяком случае, - сказал он, - если мутация ошибочна - она умирает. Попросту не дает значительного потомства. Я смотрю на ситуацию глазами психоисторика. Если бы в прошлом существовали телепаты, настоящее было бы иным.

– Вы уверены, что их не было?
– спросил Букхалтер.

Кейли растерянно моргнул.

– Вы считаете... Черт побери, в средние века их называли бы святыми. Или колдунами. Опять же эксперименты герцога Рейна... Но все же подобные случаи были преждевременны. Природа обычно вытаскивает выигрышный билет, но не всегда с первого раза.

– Возможно, и телепатия еще не выигрышный билет... А всего лишь ступень к другим вершинам, например, к четырехмерным сенсорам.

Однако, наша беседа приобретает абстрактный характер...

Кейли увлекся и практически забыл о собственных комплексах.

Приняв Букхалтера как телепата, он стер свои возражения против телепатии, как явления, и спорил азартно и неординарно.

– Человеку свойственно отделять себя от остальных. В прошлом немцы вечно тешили самолюбие тем, что они не такие, как все. То же самое происходило с... как там называется эта восточная раса?..

Ну, острова за китайским побережьем?

– Японцы, - у Букхалтера была отличная память на всякую ерунду.

– Да, японцы. Они твердо знали, что они - потомки богов, и, следовательно, высшая раса. Изумительная логика. Японцы были малы ростом и наследственность создала комплекс по отношению к более высокорослым расам. Впрочем, южные китайцы были не выше, но у них подобного барьера не наблюдалось.

– Значит, среда и воспитание?

– Они. Когда японцы получили идеи буддизма, они переделали его на корню, приспособив к собственным нуждам. Так возник бусидо, завораживающе прекрасный и бестолковый кодекс самураев, идеальных воинов-рыцарей. Вы когда-нибудь видели бонсаи или ювелирные японские деревья?