Сын Палача 3

— Опять хотели лошадей травануть? — тихо спросила она.

Не скажу, что я ждал особой заботы о моём здоровье, но всё равно обидно. Киваю и переключаюсь на еду.

— Ещё два дня, и мы попадём в более цивилизованные места. Там будет получше, — сообщает Жак.

Вяло отмечаю, что имперец, вероятно, уже приезжал сюда. Он неплохо ориентируется на местности, да и с населением общается привычно. Однако спрашивать об этом желания нет. Соврёт, либо вообще не ответит.

Илара что-то спрашивает у него, Жак улыбается, отвечает. Пока мы едим, эта парочка продолжает общаться, причём достаточно тепло. Даже Зак это замечает. Мы с магом жизни переглядываемся, Зак показывает мне несколько знаков, которыми мы пользовались во время войны. Общий смысл: «их надо оставить наедине». Киваю, соглашаясь.

Стараюсь быстрее закончить с едой и свалить в комнату, но у местных оказались другие планы на этот вечер. В таверну зашла группа стражников, хозяин таверны и побитый пацан, успевший отмыть лицо. В воспитательных целях я макнул дурака в яму, куда сгребали конский навоз.

Мы повернулись к пришедшим. Хозяин заведения что-то говорит страже, несложно догадаться, что именно. Тот без особой радости кивает и двигается к нам, сопровождаемый подчинёнными.

— За нашим хто баячит?

Морщусь. Такое чувство, что у местных в каждой деревне свой диалект.

— Я, — отвечает Жак. — Что-то случилось?

— А то, — кивает стражник. Указывает на меня, — Этот чужак побил лошару.

Зак хмыкает, да и я тоже. Впрочем, это у местных так конюший называется, лошадник или лошара.

— А хорошо ли лошара свои обязанности выполнял? — уточнил Жак.

Стражник мотнул головой.

— Какая ризна? Була есть була, бить дитя нельзя.

Имперец многозначительно улыбнулся, ухитрившись этой улыбкой передать, что стражнику лучше правильно ответить на следующий вопрос, иначе следующим битым может быть сам служитель порядка.

— Хозяин хочет, чтобы мы заплатили виру? — спросил Жак.

Стражник нахмурился.

— Не. Этому плетей всыпем десят, да всех ляшей.

Имперец элегантно обтёр рот от остатков еды, поднялся, скинул дорожную куртку. Я тоже поднялся, только верхнюю одежду снимать не стал, и так неплохо. Стражники напряглись.

— Тебе стоило взять виру, — покачал головой Жак. — теперь останешься с тумаками.

Второй раз было намного интереснее. Мы даже ухитрились не разнести таверну, сломали всего один стол и пару табуреток. Стражники, один за другим, вылетели на улицу. Вместе с ними, только из-за моей недавно обретённой мстительности, вылетел и лошара. Хозяина таверны Жак вежливо попросил вернуться к своим обязанностям.

Потирая костяшки пальцев, я обернулся к столу. Илара довольными глазами смотрела на Жака, Зак закончил с едой и уже встал из-за стола, чтобы убраться в комнату. Я здесь, похоже, тоже лишний. Вышел на улицу, посмотрел на серое небо, на поднимающихся и потирающих бока стражников, да и присел на ближайшую бочку, в которой, судя по её виду, должно было расти нечто декоративное, но давно сдохло в местном климате. Старший поднялся, потянулся, да и подошёл ко мне, сев на соседнюю бочку.

— От и славно. А то скучно совсем, — пожаловался он.

Ну и порядочки здесь у них. Тем временем стражник достал трубку, вдумчиво набил табаком. Пошарил по карманам в поисках, чем зажечь. Я мог бы магией, но конспирация, достал из кармана походные спички, помог прикуриться.

— Здрав, — поблагодарил мужчина.

Сидим. Он курит, я за компанию дышу дымом.

— Ты больно грузен, чужак. — изрёк стражник. — Не ведама я, чем ты кручишься, да пустое то. Там, — он указал на одну из улиц. — За три двора дом терпимости. Ходи, после девки всё светлее станет.

Бордель, что ли? Киваю.

— Спасибо.

Остаюсь сидеть, и не думая идти за продажной любовью. Стражник вздохнул.

— Как знаешь.

Поднялся и пошёл по своим делам. Я ещё посидел, наблюдая, как резко темнеет в этих краях, да и пошёл в комнату, отсыпаться. Уже сквозь сон услышал донёсшийся из-за стенки протяжный стон Илары.

Глава 23

Прибрежный город Сахмар встречал нас стойким запахом рыбы и шумом рыболовецких причалов. Сахмар расположился на берегу залива, глубоко врезающегося в земли северян, и делился на части устьем самой крупной в стране реки. Мы въехали в бедную часть города, потому виды были соответствующие. На другом берегу расположились большие верфи, там народ жил побогаче. Был ещё торговый порт и, выше по течению реки, район знати и военно-морская академия.

Нас интересовал торговый порт, но добраться до него было целым приключением. Во-первых, лошадей пришлось продать. По городу на лошадях и каретах передвигаться могла только знать, к которой мы не относились. Во-вторых, нам предстояло пройти через весь район бедняков.

— Самый криминальный город севера, — Жак устроил нам экскурсию, уверенно пробивая путь через снующих людей. — Свернёте не в ту подворотню и гарантированно получите перо под рёбра.

Мы не скрывали своего оружия, поэтому народ старался отойти в сторону и не провоцировать. Но снующих вокруг нас воришек я уже приметил, поэтому держал наготове нож. Когда чья-то рука попробовала сунуться в мой карман, я быстро укоротил её на длину пальцев. Попутно готовил проклятие, каждого третьего буду отоваривать отложенной смертью.

В то, что эти ребята являются заложниками ситуации, и вообще не они такие, а жизнь такая, я не верил. Выбор у них был — в городе полно работы, я это знал ещё со времён учёбы. Они сделали выбор и в моём лице получали последствия этого выбора.

— Хотя настоящие бандиты, конечно же, сидят в красивых домах торгового порта. Именно там воруют такими суммами, что дух захватывает, — продолжал Жак.

Имперец просто колол ножом по загребущим рукам, что можно назвать милосердием, наверное. Илара ломала пальцы. Зак шёл между нами тремя, до него добраться мы никому не позволяли. Например, сейчас из толпы вышел мужчина, попытался пройти сквозь нас, чтобы в процессе удариться в кого-нибудь плечом и стащить кошель. Перехватил карманника за плечо, незаметно поставив смертельное проклятие, и оттолкнул в сторону, не давая к себе приблизиться. Дня через два копыта откинет.

— Та часть города, где стоят военные верфи, живёт в положении осаждённой крепости. Никого не впускают, никого не выпускают. Говорят, раньше было иначе, пока не случился страшный скандал. Один из строящихся крейсеров продали полностью. На бумаге корабль был, а на деле не существовал. Крали выделенные средства на всех этапах, так и провели всю стройку по карманам с мохнатыми руками.

Перехватываю очередного идиота, толкая обратно в толпу. Щуплый мужичок выхватывает шило, пытаясь достать им меня. Касание магии хаоса оставляет ему кровоточащий ожог на месте ладони.

— С тех пор верфи превращены в военный лагерь. Полностью обнесены пятиметровой стеной, везде стоят стрелки. Подплывающие близко к берегу лодки расстреливают. Впрочем, как и тех, кто подходит слишком близко к внешним стенам. Нам сюда.

Мы прошли через арку, оказавшись во дворе какого-то заведения, вроде таверны. Столики стояли прямо на кухне, между ними сновали невзрачные официантки. Посетители были самыми разными, от мрачных одиночек до небольших весёлых компаний.

— Если здесь такой уровень воровства, как вообще люди живут? Ладно, бедняки, с них взять нечего. Но как быть тем, кто хочет купить рыбы? — спросил Зак.