Сын сатрапа

– Ну и что ты об этом думаешь? – настаивал он.

Я молчал. Много раз в лицее наш учитель месье Этьенн Корф отмечал хорошей оценкой мои задания. Однако успех в том случае был результатом обычной школьной работы в шестом классе. Здесь же речь идет о деле исключительном, далеко не школьном. Увлекаясь вдохновением Никиты, я уже представлял себя не прилежным учеником, а вольным художником. Было ли у меня на это право? Я нерешительно, чтобы протянуть время, пробормотал:

– И что мы могли бы рассказать?

– Все, что угодно!

– Может быть, наше бегство из России?..

Никита широко раскинул руки, будто хотел остановить лошадь на скаку:

– Только не это, старик! Это никому не понравится!

– Ты думаешь? – продолжал сомневаться я. – А мне очень нравится, когда папа и мама рассказывают, что они пережили в России, прежде чем приехать во Францию…

Никита на минуту задумался:

– Настоящий писатель никогда не рассказывает реальных вещей, – сказал он с апломбом. – Он изобретает. Это его профессия! Посмотри на мою мать: ты думаешь та любовная история между очень некрасивым парнем и очень красивой девушкой произошла на самом деле?..

– Почему бы нет?..

– Оставь! – отрезал Никита. – Если хочешь заинтересовать, нужно врать!

Он говорил с такой уверенностью, что я наконец согласился с ним.

– Ну и что же? – спросил я. – У тебя есть идея?

– Пока нет!

– Тогда мы не можем еще начать!

– Можем. Потому что у меня есть заглавие!

Он поднял подбородок, оценивая меня властным взглядом, и произнес, выделяя торжественно каждое слово:

– Мы назовем это «Сын сатрапа».

Я опешил.

– А что такое «сатрап»?

Никита признался, что он знал, что это такое, но значение слова вылетело у него из головы. Слово нравилось ему своим экзотическим звучанием. Это было главное. Однако, чтобы удовлетворить мое любопытство, он взял из книжного шкафа – у него был собственный книжный шкаф – словарь, открыл его на нужной странице и прочитал определение:

– «Сатрап» – сановник, осуществлявший в древней Персии деспотическую власть над провинцией.

– И что же, – сказал я. – Что это нам дает?

– Это дает главное, – ответил Никита. – Место действия и время… Что тебе еще нужно? Дело происходило в Персии в стародавние времена… Наш сатрап будет богатым человеком, могущественным и жестоким – настоящим зверем! Его сын будет его ненавидеть и захочет убить. Для начала он убьет беззаветно преданного сатрапу наперсника – его советника… Или еще – он мог бы отравить своего младшего брата… Или своего двоюродного брата, или мать…

Он все больше увлекался, рассказывая. Его воодушевление было заразительным. Мало-помалу и я начал входить во вкус этой сногсшибательной истории. Мысль о том, что она происходила в стране и веке, о которых я ничего не знал, меня не волновала. Напротив, мне казалось, что чем меньше я буду знать исторические и географические обстоятельства драмы, тем с большим интересом стану представлять ее перипетии. Мой пыл охладил неожиданно возникший вопрос.

– А как мы будем писать эту историю? – спросил я. – На французском, как наши лицейские задания? Или на русском, как твоя мать?

– Ты сможешь написать роман на русском? – спросил Никита.

– Нет, конечно!

– А на французском?

– Можно попробовать…

– Тогда о чем беспокоишься? Посмотри на маму. Она до седьмого пота трудилась, написав пять романов на русском, один за другим. И никому они не были нужны! У русских писателей были, конечно, когда-то читатели – в России; но их у них нет сегодня во Франции. Мать утешает себя, говоря, что это вопрос не таланта, а паспорта. Нечего и раздумывать в этих условиях. Наш «Сын сатрапа» будет с первой до последней строчки французским. Согласен?

– Согласен! – сказал я восторженно, как будто увлекся на всю жизнь.

– В следующее воскресенье прочтешь мне свое начало, а я тебе прочту свое. Возьмем лучшие куски из одного и из другого. И сделаем из этого коктейль. Предупреждаю, что лично моя первая глава будет кровавой. Нужно начать с убийства советника, который будет лицемером, подлецом и трусом. У меня уже есть на этот счет мысли! А у тебя?

– Еще нет!

– Поторапливайся! Иначе я дам тебе фору! Можешь думать целую неделю…

Я пообещал завтра же засесть за работу. Мне стало вдруг так легко и весело, как будто бы я получил подарок. В самом деле, «Сын сатрапа» стал бесценным подарком – он обозначил цель моей жизни. Мой брат был увлечен цифрами, сестра – танцевальными па, родители – воспоминаниями о России, у меня тоже будет достойное занятие – я буду писать. Я не представлял еще себе сюжета этой фантастической истории, однако уже хотелось поскорее в тишине и уединении приняться за тщательную отделку событий. К несчастью, у меня не было собственной комнаты, как у Никиты. Мы жили вместе с Шурой – простите, Александром. И, следовательно, привыкли делать наши домашние задания, сидя рядом друг с другом.

В четыре вечера горничная Воеводовых принесла нам две чашки горячего шоколада и булочки с вареньем. Мы к ним едва прикоснулись. Размечтавшись, мы сидели друг против друга, улыбаясь и устремив взгляд вдаль. Не сознавая еще того сами, мы одновременно проглотили один и тот же наркотик. Наркотик, который называется иллюзией творчества. Мгновение спустя Никита спустился на землю. Пошел взять бумаги из маминых запасов и вернулся с пачкой белых листков.

– Это будет наш личный резерв, – сказал он. – Будем брать по мере надобности!

И с нажимом написал посередине страницы заглавие «Сын сатрапа». Затем помельче – имена авторов: «Никита Воеводов и Люлик Тарасов». Я отметил, что он поставил себя первым в перечне имен. Это было нормальным, так как идея «Сына сатрапа» принадлежала ему. Меня смущало другое.

– Только не Люлик! – сказал я. – Пусть будет Леон!

– Как хочешь, – уступил Никита. – Это черновик!

– Все равно!

Он покровительственным жестом похлопал меня по плечу и исправил имя. Мы болтали до самых сумерек. Сын сатрапа был с нами. Взявшись за руки, мы поклялись служить ему до последней строчки повествования, до последней капли крови наших героев. Встреча была назначена на следующее воскресенье.

– Не забудь принести то, что напишешь за это время! – сказал Никита, провожая меня в вестибюле.

Я удивился свежести и шуму улицы. В который раз я сменил страну. Метро, доставившее меня домой, соединило Персию с Россией, миновав Париж.

Встретившись с родителями, я коротко рассказал о своем посещении Воеводовых. Однако объявление главного события дня отложил. Я оставил его на более подходящий случай. И только за столом перед всей семьей, собравшейся к ужину, сказал наконец о том, что я и Никита решили вместе написать роман. Родители восприняли новость, снисходительно улыбнувшись. Брат проворчал: «Почему бы нет, если уж так хочется?» А чопорная, как обычно, м-ль Гортензия Буало заметила: «Я надеюсь, это не помешает учебе?» Что касается сестры, то она захотела узнать, есть ли у нас уже название. Я с гордостью объявил: