Сын соперника

Задыхаясь, стратег добежала до Эриот и Ардена и услышала крики одобрения, доносившиеся из толпы переселенцев. Сторонники Кайсора Неври начали беспорядочно подниматься вверх по обрыву. Полома пытался успокоить их.

Затем неожиданно для всех драгуны резко остановились на полпути между киданцами и переселенцами. Одна шеренга остановилась напротив «истинных» граждан, другая, развернувшись, – напротив колонистов.

Все оказалось не так плохо, как предполагала Гэлис. Но все равно ситуация с появлением Гоша усложнилась. Оба соперничающих лагеря убедились, что солдаты под командованием бывшего хамилайца намерены сохранить мир на благо обеих сторон конфликта.

– Вот так карусель, – громко сказал Арден.

Коренные киданцы успокоились, навели порядок в своих рядах и снова двинулись вниз. Опять Полома и Кайсор пошли вперед, на сей раз направившись к полковнику, который слез с лошади и стоял, оценивая ситуацию.

Гэлис тяжело вздохнула и сказала, обращаясь к Эриот:

– Теперь придется начинать все сначала.

– Я поступил правильно, – без всякого намека на извинение произнес полковник, когда увидел выражение лица стратега Валера.

– Мы вполне справлялись, – ответила девушка.

– С Кархея это выглядит совсем иначе, – сказал Линседд. Он развернулся к Поломе и Кайсору. – Мой долг – следить за тем, чтобы ни один житель Кидана не пострадал.

Префект перевел. Неври поморщился.

Возможно, в итоге окажется, что Гош принял правильное решение, подумала Гэлис. Однако он заручился поддержкой среди некоторых коренных жителей, заполучив противников среди колонистов…

– И что теперь? – требовательно спросила Эриот. – Дело бедного Кардера не решено. Он погиб от чьей-то руки.

Гош зажмурился.

– Все началось из-за чьей-то смерти?..

Гэлис быстро объяснила полковнику, что произошло. Самоуверенность Линседда вмиг улетучилась. Он сказал:

– С этим делом следует разобраться в Ассамблее.

После того как Полома перевел эти слова, Кайсор открыл рот, чтобы возразить Гошу, но Мальвара опередил его:

– Как префект я не мог бы предложить лучшего решения.

Он повторил это для Неври на киданском. Лицо советника помрачнело, однако Кайсор ничего не сказал. Повернувшись, он направился к своим соратникам, столпившимся у подножия обрыва.

– Я должен удостовериться, что советник не попытается соврать своим последователям, – быстро произнес префект и последовал за Кайсором.

С некоторым волнением Гэлис, Гош, Эриот и Арден наблюдали за тем, что будет дальше. Они слышали, как говорил Кайсор: Полома, стоявший рядом, ни разу его не прервал. Некоторые из «истинных» граждан стали расходиться. Из лагеря переселенцев послышались радостные возгласы. Однако большинство коренных киданцев остались на своих местах.

Слово взял Полома, но его речь, похоже, не произвела особого впечатления. Теперь наступил черед Кайсора выглядеть самонадеянным.

Полома присоединился к Гэлис и остальным.

– Те, что остались, все еще обеспокоены количеством колонистов, находящихся на Херрисе. Они боятся, что переселенцы выступят против них…

– Что может сделать маленькая группа колонистов? – зло бросила Эриот. – А как насчет бедняги Кардера?

– Я уже сказал, что Ассамблея рассмотрит этот вопрос. Пока не могу добавить большего. Теперь вы должны переправить переселенцев обратно на Кархей.

– Мы хотим, чтобы кто-то от нашего союза присутствовал на заседании, когда будет обсуждаться дело Кардера, – сказала Эриот.

– Мы желаем, чтобы наш человек заседал в совете, – добавил Арден.

– Гарантирую вам первое, – ответил Полома. – Второе невозможно устроить в столь короткие сроки.

– Что я должна сказать моим поселенцам? – поинтересовалась Эриот. – Один из нас умер. Почти наверняка его убили…

– Ты этого не знаешь, – возразила Гэлис.

– … и совет, который в свое время выказал нам признательность, должен решить, правы мы или нет.

– Тот факт, что Кайсор и его люди знали о смерти Кардера, еще не говорит о том, что именно они убили его, – настаивала Гэлис.

– Речь не о том, – огрызнулась Эриот. – Важно, что думают о случившемся колонисты и «истинные» граждане. Если вы хотите, чтобы поселенцы стали частью этого города, необходимо ввести их в Ассамблею.

– Со временем так и произойдет, – сказал Полома.

– Не со временем, – возразила Эриот. – Сейчас.

– Не в моих правилах обещать то, чего я не смогу исполнить, Эриот Флитвуд, – мрачно произнес префект.

Девушка промолчала, потом кивнула и вместе с Арденом возвратилась к ожидавшим их переселенцам. Было слышно, как многие из колонистов требуют объяснений.

Полома, Гэлис и Гош остались стоять на том же месте. С севера послышался тяжелый грохот. Все трое обернулись и увидели серую завесу, опустившуюся на пролив между островами Херрис и Кархей: затем завеса переместилась к Седловине. Через пару секунд на собравшихся обрушился ливень. Большие крупные теплые капли били по лицам. Дождь так сильно стучал по земле, что людям показалось, будто они находятся в компании отменных барабанщиков.

Первыми в бегство обратились «истинные» граждане: они пытались как можно быстрее подняться по обрыву, чтобы найти укрытие. Некоторые колонисты начали насмехаться над ними, но их голоса потонули в грохоте бури. А большинство колонистов решили не мокнуть и бегом направились к лодкам.

– Благодарение Кидан!.. – шепотом произнес Полома.

Тут префект вспомнил о своей матери. Он поискал ее глазами и увидел, что Соркро стоит в стороне, мокрая от дождя и продрогшая до костей.

Глава 12

В сумерках Квенион заметила корабль.

Она, как обычно, стояла на своем любимом месте – на вершине каменной башни сайеннской крепости, откуда открывался вид на весь город, – как вдруг на горизонте что-то блеснуло. Это мог быть лишь лучик заходящего солнца, отразившийся от белых парусов.

Девушка долго всматривалась в опускавшийся туман, пока не уверилась в том, что ей удалось разглядеть как минимум две мачты. Корабль достигнет залива только утром, но даже если она недооценила скорость судна, то капитан, безусловно, не двинется к Сайенне впотьмах. Город быстро разрастался, но все же был не настолько велик, чтобы позволить себе строительство маяка, предупреждавшего корабли об опасностях западного берега бухты.

Квенион была уверена, что корабль прибыл из Ривальда. Хамилайцы не знали местонахождения Сайенны (пока что не знали, напомнила себе девушка), следовательно, любое судно, идущее с запада, могло быть только ривальдийским.