Сыночек в награду. Подари мне любовь

Больно, но… мы переживем.

– Нет, мы никуда не поедем, – рискую отказать Тимуру.

Притаившись, сын с интересом впивается в лицо босса, рассматривает вблизи внимательнее, дергает за бородку и неожиданно выдает:

– Папа?

Глава 16

Ранее… Тимур

– Что происходит? – бросаю хмуро, едва услышав щелчок соединения.

– А-а? – сонный голос Вани раздражает. До скрипа сжимаю трубку.

– В автосалоне опять сработала сигнализация, а до тебя невозможно дозвониться, – не замечаю, как перехожу на глухой рык.

Андрей за рулем вздрагивает от моего тона, косится опасливо, замечает телефон у моего уха и, выдохнув, аккуратно входит в поворот. После того случая, когда мы чуть не попали в аварию, он стал осторожнее. И медленнее. Обычно мне плевать, но именно сейчас низкая скорость на пустой трассе раздражает. Не понимаю, почему, но дико спешу в автосалон. Будто может случиться непоправимое, если я не приеду.

Идиотское, ничем не обоснованное предчувствие. Было бы оно у меня четыре года назад. А не сейчас, когда максимум что мне грозит, так это ограбление автосалона. Да и хрен с ним. Зачем мчусь туда посреди ночи? И так мучаюсь бессонницей, а теперь еще и занятие себе нашел.

– Ребята из охранного мне уже телефон сорвали. После первого ложного вызова дал им отбой, – чеканю строго. – Или зря?

Прав был Влад: я бардак ему какой-то передаю, а не бизнес. За пару дней пришлось столько нарывов вскрыть и слабых мест, что стыдно даже. Восстановив договор со службой охраны, я основные проблемы не решил. Подумать страшно, сколько их. Точно больше похоже на подставу с моей стороны, чем на помощь родственнику. Бывшему.

– Черт! – потираю ноющий висок пальцем.

– Отбой, отбой, – соглашается чудо-охранник хрипло. – Да у них все в порядке должно быть, – выпаливает вдруг.

– У кого «у них»? Ты где? – отодвинув телефон, мельком скольжу по дисплею, проверяю автосалон через специальное приложение. И злюсь. – Иди выруби сигнализацию, наконец! До сих пор работает.

– Так точно, еду! – рапортует он и отключается.

– Ч-что? – кашляю я, не понимая смысла его фразы. Куда он едет из подсобки? – Не мог бы ты ускориться, Андрей, – аккуратно прошу парня, а сам места себе не нахожу.

В салон буквально врываюсь. Раздраженно отмечаю, что свет в зале до сих пор горит.

– Иван! – зову в пустоту. И голос эхом отражается от стен.

Окинув беглым взглядом помещение, цепляюсь за перевернутый горшок с каким-то неизвестным мне деревцем. Завалившись на бок, оно уперлось в витринное стекло, зацепив один из датчиков. Видимо, на удар сигнализация и сработала.

Машинально подхватываю растение и ставлю ровно, испачкавшись в земле. Округлый, неустойчивый горшок покачивается угрожающе, и мне приходится оттащить его в сторону и прислонить к стене. Присев, касаюсь пальцами сломанной ветки. Невольно вспоминаю, как Ева отреагировала на сорванный и смятый бутон. Необычная она…

– Ваня, мать твою! – повторяю громче и строже.

Вытираю руки о джинсы, собираюсь встать, но гулкий топот маленьких ног заставляет меня повернуть голову на звук. Мальчик, будто из-под земли появившийся, оказывается рядом со мной. И пока я погружаюсь в ступор, тянется и укладывает крохотную ладошку на мой рот.

– Не кричи, мама отругает, – предупреждает заговорщически.

Палец свободной руки прижимает к своим губам. Показывает жестом, чтобы я молчал. На случай если с первого раза я не понял. Видимо, выражение лица у меня настолько напряженное и недоуменное, что гномик решает повторить «указ».

– Тш-ш, – шипит на меня.

Смелый малый. Откуда он взялся здесь?

Стоп! Эти зеленые глаза, нос-кнопка, темный ежик на голове… Я помню пацана.

Он перекатывается с носков на пятки, теряет равновесие, и теплая ручка сползает вниз к моему подбородку. Ухмыляюсь, наблюдая, как малыш пыхтит недовольно. Не смог удержать «чудище». Ведь так он в прошлый раз назвал меня. Что ж, прав…

– Ты большо-ой, – тянет мальчишка, а я легко обхватываю его ладошку и чуть придерживаю двумя пальцами, чтобы не сжать ненароком слишком сильно.

– Бабушка где? – тихо уточняю, намекая на Нину Александровну.

– Не знаю, – пожимает плечами. – Баба Лена Евгенна дома, – добавляет, подумав.

– Так, ладно, – окончательно запутавшись, я поднимаюсь на ноги. – Сейчас разберемся.

Шагаю к подсобке. Малыш семенит следом, едва успевает за мной. Боковым зрением постоянно слежу, где он, чтобы не зацепить случайно. Маленький, хрупкий, как игрушечный. Касаться страшно.

– Не-не, – запыхавшись, спорит вредный ребенок. – Нельзя! – толкает меня в ногу, но я уже распахиваю настежь дверь.

– Ева? – удивленно всматриваюсь в полумрак.

Ни черта не понимаю, что происходит! Почему в моем автосалоне вместо охранника администратор с ребенком? Она решила и здесь подработать? Не много ли ставок для одной миниатюрной девушки…

Ева лепечет что-то невразумительное, мальчишка висит на моих джинсах. От всей суматохи у меня раскалывается голова. И кто-то другой, захвативший мое уставшее от жизни тело, вдруг строго произносит короткое: «Собирайтесь».

На порыве, который сильнее меня, поднимаю ребенка на руки. Прижимаю к груди, как своего собственного. Ева замирает, раскрыв рот. Я становлюсь мрачным, мысленно ругая себя, и настороженно кошусь на теплый, обнимающий меня комок. Наверняка испугается чужого дядьку, который еще и «напал» на него. Опасливо ожидаю, когда малой раскричится. Но он невозмутимо хлопает короткими, едва заметными ресницами, ковыряет мой подбородок, щекочет. И внезапно выдает:

– Папа?

Мальчик, которого я вижу второй раз в жизни, преданно смотрит мне в глаза. А я… не имею ни малейшего понятия, как вести себя и что отвечать. Особенно, когда сам буквально парализован. Одним простым словом. Обращением, которое никогда бы не услышал. Но от которого все внутри резко сжимается в тугой узел и уже в следующую секунду разлетается на части.

Впиваюсь пальцами в тонкую ножку, под которую придерживаю малыша, – и тут же, опомнившись, ослабляю хватку. Однако не отпускаю ребенка. Хотя обязан это сделать прямо сейчас, потому что он не мой. Чужой.

Но почему-то не могу. Тепло с ним, уютно.

– Нет, ты ошибся, – с трудом и надрывом, но все-таки выжимаю из себя.

По-детски наивный и чистый взгляд продолжает буравить меня. Задумчиво, устало, сквозь туманную пелену.

– Владик имеет в виду, что хочет к отцу домой, – спохватившись, поясняет Ева. – Да, солнышко? – выпрямившись, жестом зовет сына к себе, но тот и не соглашается, и не слушается.

Прикрывает веки и роняет голову на мое плечо. Сопит шумно, утыкаясь носом во влажную от дождя, грубую куртку. И я вновь обращаю все свое внимание на него. Изучаю крошечное, словно кукольное, умиротворенное личико, широкий лобик, прикрытый короткой, растрепанной челкой, слегка оттопыренные уши. Смешной малыш. И приятный.