Сытин-1. Измена

Тогда девочка взглянула на незнакомца.

Теперь забеспокоились все.

Кто бы мог подумать, что она способна на такое!

Мама наверняка будет потом сердиться. И Олли тоже.

Но если мама раскричится, можно сделать что-нибудь первой.

Черноволосый незнакомец и его рыжий ази, не отрываясь, глядели, как Ари идет в их сторону. Дядя с темными волосами смотрел так, будто она собиралась ударить его. Кажется, того же боялся и ази.

У незнакомца были красивые, как у Олли, руки. Он вообще был очень похож на Олли. А все почему-то считали его опасным. Но ведь это не так, удивлялась девочка. И даже знала наверняка, что бояться незнакомца не стоило. Зато она сама могла их здорово испугать.

Подойдя, она взяла дядю за руку. Никто не осмеливался перечить ей — даже темноволосый незнакомец. Ариана вновь сравнила себя с матерью, свое поведение — с ее поведением по отношению к Нелли.

Все это очень понравилось девочке.

— Меня зовут Ари, — представилась она.

— А меня Джастин, — последовал тихий ответ. Вообще, диалог происходил в напряженной тишине.

— Я приглашена на вечеринку, — похвасталась Эмори-младшая. — К Валери.

Опомнясь, Джейн Штрассен подошла, чтобы взять приемную дочь на руки. Тут вперед выступил Грант: положив руку на плечо брату, он заставил того отвернуться.

Наконец Джейн унесла воспитанницу — что от нее и требовалось.

— Проклятие, — бросил Грант, едва братья вошли к себе домой. — Не застынь они все столбами, ничего не случилось бы. Ровным счетом ничего. А девчонка все мигом смекнула. И подумала, будто началось какое-то представление.

— Мне пришлось взглянуть на нее, — выдавил Джастин.

Но не смог сказать почему. Разве потому, что именно она и была Ари. Но Уоррик-младший не мог поверить в это до самого последнего момента.

7

— Спокойной ночи, деточка! — пожелала мать, целуя ее. Вытянув руки, Ари обняла маму и тоже расцеловала.

Мама вышла, и стало совсем темно. Ари повернулась, устраиваясь поудобнее вместе с любимой куклой. Сегодня она до отвала наелась пирожных, которые обильно запивала пуншем. Закрывая глаза, она неизменно видела перед собою разряженных в блестящие одежды людей. Вспоминала, как Олли принес ей пирожное. И как люди разглядывали ее. Вечеринка у Валери удалась. Там играли на электронном клавесине, там веселились от души, разыгрывая подарки. Ей досталась осыпанная блестками звезда. Валери выиграл мяч. Только жаль было разбитой по оплошности лампы госпожи Шварц.

В самом деле, Новый год — это здорово!

— С ней все в порядке? — уже в спальне поинтересовался Олли, расстегивая хозяйке платье. Джейн кивнула. — Госпожа, прошу прощения…

— Хватит об этом! Больше не тревожься на сей счет. Все так и должно быть, — бросила госпожа Штрассен, и с серебристым платьем было покончено — оно стремительно соскользнуло с плеч хозяйки и приземлилось на спинку стула. Но Олли все еще было не по себе.

Впрочем, как и самой Джейн — ведь идея, если на то пошло, принадлежала братьям Наям.

Ольга не слишком щадила дочь даже на публике, повсюду таскала ее за собой, точно бездушный маленький манекен, подвергая наравне с собою всем жизненным тяготам; при таком воспитании чувствительная девочка наверняка сильно страдала.

А завесу секретности не приподымешь. И потому из всех напряженных моральных климатов подходящим был только ресионский.

Само Семейство. С его разнообразно-гнусной славой.

Побольше сахара в девчонкину систему обмена веществ, подвергавшуюся частым перегрузкам, побольше запретов и наставлений, обещаний награды — и, как следствие, укрепление надежды на то, что четырехлетний ребенок получит нужные задатки в нужном объеме.

Но в глубине души Джейн испытывала отвратительную тоску.

8

Запахнув поплотнее пальто — они с Грантом пересекали открытое пространство между жилым и служебным корпусами — Джастин глубже засунул руки в карманы. Несмотря на утреннюю прохладу, шли братья не спеша — в первый день нового года никто никуда не торопился.

Уоррик-младший остановился у пруда и, наклонившись, принялся кормить рыбок. Рыбы знали его и потому уже ждали, собравшись под приметным лотосом с побуревшими краями. Рыбки прекрасно прижились в расположенном между корпусами пруду, став любимцами ресионской детворы, производили на свет потомство и с явным безразличием относились к тому, что прибыли на Сайтин с другой планеты.

Здесь — значит здесь. Пожилая белая рыба с оранжевыми пятнами стала брать корм из рук Джастина, когда тот был еще мальчишкой-сорванцом; теперь братья Уоррики приходили к пруду каждый день, поскольку после отъезда отца старались бывать на улице почаще. А уж по утрам они и вовсе обретались здесь постоянно.

Установленные на крышах и фасадах слуховые тарелки были в состоянии уловить разговоры братьев откуда угодно. Но служба безопасности наверняка предпочитала не утруждать себя лишний раз и потому проверяла положение дел периодическим прослушиванием квартиры двух молодых программистов-дизайнеров, которые уже много лет не причиняли ей никакого беспокойства. Служба безопасности могла устроить им психодопрос в любое время. То, что допросов не было, означало отсутствие интереса к персонам братьев Уорриков. Но тем не менее…

Тем не менее оба предпочитали вести себя осторожно.

— Она проголодалась, — пробормотал Джастин, кивая на рыбку. — Зима, а детям не до рыб.

— Вот тебе еще отличие, — отозвался Грант, усевшись на валун рядом с братом, — дети-ази всегда помнили бы…

Несмотря на неважное настроение, Джастин рассмеялся:

— Ты чертовски мнителен.

— Урожденные люди просто не замечают все прочие стандарты поведения. Чего не скажешь о нас, — обрадованно подхватил Грант. В этот момент еще одна вафельная крошка упала в пруд, и рыбка проворно подхватила ее, пустив по водной глади крохотные волны, раскачавшие лотос. — Уверяю, все трудности при контактах с иными мирами — обычные предрассудки. Лучше посылать на такие дела нас.

— И это заявляет парень, утверждающий, будто в Новгороде все чужое.

— Для нас с тобой. Я бы вообще не беспокоился…

Наступило долгое молчание. Джастин, все еще держа салфетку, в которой принес корм, пробормотал:

— Хоть бы какое местечко подыскать!

— Не беспокойся об этом, — посоветовал ази, явно имея в виду не Новгород. Тотчас тень снова напомнила о себе, и налетевший ветер опять принес холод. — Не надо. Все и так хорошо.

Джастин уныло кивнул. Братья понимали друг друга без слов. Приходили письма от Джордана — чрезмерно сдержанные, даже лаконичные. Но сколько глубокого смысла содержалось в коротком приветствии вроде «Здравствуй, сынок! Слышал, у вас с Грантом все хорошо. Читаю и перечитываю твои письма. Зачитываю до дыр, а потому высылай еще».

Отец сумел сохранить чувство юмора, отметил Джастин, обращаясь к брату. Оба читали и перечитывали это письмо, ибо оно содержало скрытые подсказки, указывавшие на теперешнее состояние его ума. До дыр зачитывались и другие отцовские письма. Страница за страницей сообщала о погоде. То и дело встречались упоминания — «Мы с Паулем». И это успокаивало Джастина.

Дело сдвигается с мертвой точки, любил повторять Деннис, когда Джастин добивался права то на посылку голосовых писем, то на телефонные звонки — пусть даже прослушиваемые «кем следует».