Сытин-1. Измена

— Что-то случилось в Новгороде. Суета связана со звездой под названием Геена, — с некоторой неловкостью отозвался Джастин.

— Где такая? — удивился Грант. В самом деле, планету под таким названием никто не помнил. Во всяком случае до сегодняшнего вечера о ее существовании никто не подозревал. Грант внезапно присмирел и опустился на другой конец кушетки.

— Дальше в сторону Альянса. За Викингом, — пояснил Уоррик-младший; диктор не стал слишком распространяться по поводу открытия. — Кажется, там целая планета. Да еще с людьми. Вроде бы Союз втихомолку колонизовал планету еще шестьдесят лет назад.

— Бог мой! — только и сумел сказать Грант.

— Посол Альянса явился на станцию с официальным протестом. Совет собрался на чрезвычайное заседание. Кажется, мы нарушили почти дюжину пунктов договора.

— И что — велика колония? — уточнил Грант, не желая упускать столь животрепещущую тему.

— Неизвестно. Они ничего не сообщают.

— Никто о ней не знал! Может, какая-нибудь военная база?

— Вполне возможно. Очень даже вероятно. Но теперь это уже точно не база. Там все явно деградировали.

— Планета, где жизнь основана на банальном выживании, — сказал Грант мягко.

— А куда деваться? Речь-то идет не об обычном каменном ядре. Служба новостей толкует о каком-то секретном персонале еще военной поры.

Положив руки на колени, Грант некоторое время хранил молчание.

Война отгремела еще при жизни прошлого поколения. Война считалась ужасом, и его повторения никто не желал; но угроза войны, тем не менее, сохранялась. Торговцы с Альянса прилетали и улетали. Астронавты с Сола обследовали вторую половину космоса — и сильно обожглись на этом, ибо там сложилась собственная развитая культура, причем желание контактировать с пришельцами отсутствовало напрочь. Теперь Сол проводил крайне рискованную политику балансирования между Альянсом и Союзом, пытаясь не подпасть под власть Альянса и в то же время не зависеть от полетов кораблей Альянса таким образом, чтобы не спровоцировать Альянс на вооруженную защиту полученных по договору привилегий и не столкнуть Альянс и Союз друг с другом. Все делалось чертовски тонко. Но положение постепенно улучшалось.

Выросло целое поколение, уверенное, будто успешно решает давнюю проблему.

Однако ракеты, выпущенные с боевых кораблей сотни лет назад, по-прежнему бороздили космические просторы, оставаясь проблемой для навигации. Время от времени прошлое напоминало о себе в выпусках новостей сообщениями о катастрофах такого рода.

Да и застарелая вражда нет-нет да выплескивалась на всеобщее обозрение, нарушая спокойное настоящее — которое, знали люди, принадлежало не только им одним.

— Вроде бы речь не о единичном случае с парой-тройкой выживших, — пояснил Джастин. — То и дело говорят «незаконная колония» да вдобавок признают, что она наша.

— Неужели она просуществовала до сего дня? И организация общества тоже налицо?

— Не совсем ясно…

И снова недолгая тишина. Приподнявшись, Грант вдруг спохватился, что не высушил волосы — потом ведь их ни за что не уложишь. И бросил:

— Ну и дела! И что же: обитателей колонии уже вывезли или только собираются? И как вообще наши думают поступить?

— Пока не знаю.

— Ну что же — теперь можно не гадать, где Жиро проведет всю следующую неделю, а то и больше, верно?

5

Кабинеты и конторы до смерти наскучили Ариане. Девочка разглядывала входивших и выходивших из дверей. Юная Эмори развлекалась тем, что складывала под разными углами листы бумаги, из которых затем вырезала фигурки и узоры, добиваясь наиболее замысловатых форм. Затем девочка занялась рисованием, изобразив длиннохвостую рыбину.

Наконец, улучив момент, когда у Кайл стало особенно много работы, а мама занялась в кабинете каким-то долгим и утомительным делом, Ари встала из-за стола, решив, что мать, по всей видимости, будет беседовать еще очень долго.

Что означало: мама вряд ли станет возражать, если она, Ари, погуляет по холлу. Здесь были исключительно кабинеты. То бишь отсутствовали магазины, игрушки — посмотреть было совсем мне на что, даже видеоэкраны и те куда-то запропастились. А Ариане было по душе буйство красок. Тем не менее, она находила кабинет матери лучшим среди прочих, ибо в нем имелось окно, из которого можно было сколько угодно смотреть на улицу.

Всюду, насколько хватал глаз, виднелись двери. В пол были вмурованы металлические полосы — Ари нарочно пошла по одной из них, время от времени заглядывая в открытые двери. Причем большинство их было распахнуто настежь.

За одной из дверей она и увидела Джастина.

Уоррик-младший с серьезным видом восседал за столом, сосредоточив все внимание на клавиатуре.

Увидев его, Ари остановилась. И замерла, разглядывая Джастина — в конце концов тот повернулся и посмотрел на гостью.

Он всегда выделялся среди окружающих. Джастин был памятен юной Эмори по переливавшемуся огнями и блестками залу — девочка помнила, что с ним был еще Грант. Время от времени Ари встречала Уоррика-младшего. А когда принималась выпытывать у матери, отчего люди сердятся на Джастина, мама неизменно просила «не нести вздор».

И тем не менее Ари знала, что это никакой не вздор и что она ничего не выдумывает. Интуитивно она ощущала опасность, тревогу. И знала, что не следует беспокоить Джастина. Однако здесь, в зале, где мимо то и дело сновали люди, ей нечего было бояться. К тому же девочка не собиралась входить в кабинет — ей хотелось лишь краем глаза взглянуть на Джастина.

Юная Эмори нерешительно переступила с ноги на ногу. В этот миг Джастин и увидел ее.

— Привет, — пролепетала она.

И снова ощутила приступ слепого страха. Страха, который прежде всего испытывал Джастин, — он мелькнул в глазах юноши, когда тот поднял голову. Испугалась и сама виновница происшедшего, смекнув, что теперь ей наверняка попадет от матери.

— Привет, — снова бросила она нервно.

Подобную неловкость Ари испытывала каждый раз, оказываясь рядом с Джастином. Стоило Уоррику-младшему появиться, как ей становилось не по себе, а уж если он приближался, беспокойство усиливалось. Причем беспокоились и окружающие. Это была настоящая загадка, непонятная юной Эмори — и, судя по раздражению матери, с каким она неизменно реагировала на вопросы о Джастине, загадка, очень неприятная маме. Не по себе становилось и Олли. Когда Джастин появлялся на вечеринках, Ари видела его с противоположного конца комнаты, но стоило ей сделать хоть шаг, чтобы поздороваться с этим таинственным человеком, как вихрем налетала мама, не позволяя приблизиться к брату Гранта. В конце концов девочка решила, что тревога окружающих в отношении Джастина родилась не на пустом месте и будто бы с ним даже что-то «не так» — отсюда общее сомнение в том, что Джастин поведет себя как положено. Нечто подобное случалось иногда с ази. Да и с людьми тоже. Так говорила мамочка. И исправить КВ оказывалось куда сложнее, хотя расстроить ази было легче легкого. А потому не следовало дразнить их. Лишь Олли умел понимать шутки.

Во многом Джастин вел себя, точно ази, хотя Ариана и знала, что он — никакой не ази. Он был просто Джастином, ходячей загадкой, к которой почему-то не хотели подпускать маленьких детей.

— Мама беседует внизу с господином Петерсоном, — сообщила юная Эмори, желая завязать разговор, а также дать понять, что она не торопится и пришла не по делу. И осмотрелась: дескать, вот он какой, кабинет Джастина! Уж больно тесноват. Повсюду бумаги. Ари так озиралась по сторонам, что едва не потеряла равновесие, и удержалась на ногах только потому, что схватилась за дверь. Конечно, мама назвала бы ее дурочкой. И велела бы выпрямиться и стоять смирно. И не кривляться. А вот Джастин был неразговорчив. И потому Ари не оставалось ничего иного, как продолжить беседу: — А где Грант?