Сытин-1. Измена

— Ага, — тихо пробормотал Лу. — Хотя я в состоянии представить более трудные, нежели теперешняя, ситуации. Сейчас все тихо, поскольку человечество — в особенности Альянс — занято другими проблемами. На деле задумка с Гееной себя оправдала: экологическое бедствие налицо, а развитие Альянса застопорилось. Скажу больше — направление развития Альянса претерпевает значительные изменения: если они попытаются абсорбировать население системы Геены, то им придется переваривать единственную в своем роде общину, разделяющую ценности Союза — при условии, что вы гарантируете действенность ваших инструктирующих обучающих лент. В любом случае, мы помешали Земле или Альянсу обзавестись весьма ценным источником ресурсов и плацдармом для освоения других звездных систем. Теперь Альянсу придется либо вылавливать разбежавшихся по всей планете возле Геены дикарей и силой выдворять их с планеты — что может присниться любому организатору лишь в кошмарном сне, — либо при дальнейшей колонизации этой планеты принимать в расчет сей сложный фактор. Если те, конечно, согласятся на расселение. По сообщениям разведки, они колеблются. Альянс предвидит возможные трудности, если ему вдруг придется всерьез заняться такой примитивной культурой. А их колонизационные устремления постоянно сталкивались с заметным противостоянием. Жители космоса, составляющие в Альянсе большинство, скептически относятся к любому шагу, дающему власть тем, кто постоянно живет на одном месте и в космос не летает. Астронавты зовут оседлых людей «облаками». Они ни за что не позволят избирателям доиндустриального толка добиться своего — Совет Капитанов просто костьми ляжет… Я уж не говорю про их Комитет по науке, который потребует изучать все как следует — то бишь до скончания веков, в то время как ответственные за сооружение станций строительные компании забеспокоятся: сроки оговариваются в контрактах, а кредиторы — народ нервный. Посол Альянса требует официального извинения и информации для своих специалистов из Комитета по науке; это — слишком малая цена. Поначалу отношения будут омрачены некоторой прохладцей, но затем все наладится. Уверяю: они куда больше нас напуганы поведением Сола — и потому вполне естественно предположить, что проблема существует больше для них. Так или иначе, все всплыло как раз вовремя: мы следили за их приготовлениями, и врасплох нас не застали — потому-то адмирала Городина и невозможно разыскать. Мы предвидели все заранее.

— Но скрывали от нас!

Лу выдержал исполненную отчуждения паузу, а потом вкрадчиво спросил:

— От нас — вы имеете в виду Комитет по науке или Ресион?

— Нас, то бишь Ресион, черт возьми! Ведь если кто и заинтересован во всем, то только Ресион!

— Запоздалый интерес, — прокомментировал Лу. — Дитя выросло и покинуло мать, оно само в состоянии переносить непогоду. Эмори уже не возьмешь никаким законом — если только вы не исповедуете какую-нибудь религию. Пусть вытребуют от нас через суд несколько бумажек. Уоррик изолирован и основательно скомпрометирован, если вдруг Совету понадобятся его показания. Если его папаша действительно занимался проектом, то пострадает репутация семейства Уорриков. С чего вдруг беспокоиться Ресиону?

Жиро закрыл рот. Новоиспеченный глава Ресиона даже вспотел. Богданович умер четыре года назад, а Харад с Фаргоны пересел в кресло рангом выше и спелся с Городиным из Комитета по обороне, Де Франко из Комитета по торговле и Лао из Комитета по информации. Будь они прокляты! Коалиция экспансионистов казалась недосягаемой и неуязвимой, фракция изоляционистов трещала по всем швам, Кореин и центристы теряли позиции, так что и Городин в открытую перешел в лагерь экспансионистов, которых всегда поддерживал, и Насир Харад, черт бы его побрал, пристроился к Городину, ибо от военных можно добиться выгодных контрактов для своей станции; Комитеты же по государственным делам, обороне и информации представляли собой настоящую коалицию внутри коалиции экспансионистов и были крепко повязаны.

Ресион уже не обладал прежним влиянием. Жиро оставалось лишь смириться с горькой правдой. От этой неприятной мысли Наю становилось тошно и не до сна. Но Ари была — как все понимали до сих пор — единственной и неповторимой в своем роде.

— Вот что я вам скажу, — начал Жиро. — В наших архивах хранятся и другие интересные факты, причем очень пикантные. Мы не собираемся обнародовать их. Более того, мы не желаем, чтобы Уоррика вызывали с Планиса в качестве свидетеля. Вы не представляете, насколько все хрупко. Уоррику просто придется держать язык за зубами. Стоит ему вспомнить мельчайшую деталь, что-нибудь, что он когда-то услышал или обсуждал с отцом много лет назад, — и все может обернуться куда лучше, чем мы оба желаем. Память у него отменная. Если не хотите, чтобы Альянс докопался до сути ваших делишек, заставьте Уоррика молчать. Надеюсь, я выражаюсь предельно ясно?

— То есть вы хотите сказать, что нынешнее правительство может быть скомпрометировано?

Опасный вопрос. Опасный интерес. Жиро снова сделал глубокий вдох и сказал:

— Я всего лишь прошу выслушать меня. До того, как вы обнаружите, что эти нити ведут под закрытые двери. Вы хотите разнести к черту проект «Рубин» — то есть дать свободу Уоррику, дабы от проекта «Рубин» не осталось камня на камне.

— Иногда нам кажется, будто никакого проекта «Рубин» вовсе нет, — ядовито вставил Лу. — Поскольку компании «Ресион-спейс» еще предстоит проделать нечто большее, чем просто некоторая дополнительная работенка. Вы все твердите об испытаниях, о сопоставлении данных. Директор-то хоть у вас имеется?

— Директор имеется. Мы как раз собираемся осуществить перевод банка — а это очень непростое мероприятие. И проклятое расследование вовсе не пойдет нам на пользу. Мы и так в подвешенном состоянии. Приходится обрабатывать огромное количество информации! Что поделаешь — такова наша работа. Мы трудимся, не покладая рук уже шесть лет. И не намерены легкомысленно разбрасываться ресурсами, генерал. — Жиро умолк, соображая, что к чему. Наю показалось, будто собеседник придерживается определенной тактики, дабы отвлечь его внимание. — Все упирается в Уоррика. Вопрос в том, что Планис находится в зоне вашей ответственности и нам остается только надеяться на вас. Полагаем, вам можно доверять.

— Абсолютно. Как мы в свою очередь полагаем, что вправе рассчитывать на сотрудничество с вами в вопросе Геены, советник Най.

Шантажирует, смекнул Жиро. Обычный и неприкрытый шантаж. Конечно, не обошлось без Харада. И он осторожно спросил:

— Сотрудничество — но в каких пределах?

— Требуется согласие на совместную работу со специалистами из Альянса. Мы станем клясться и божиться, будто то была всего лишь неудачная операция или что скрытность объяснялась военными соображениями. И что о происходящем никто не подозревал. То есть никто из стоящих ныне у руля. Что операцией руководила особая инстанция.

— Имя Арианы Эмори не должно упоминаться в этой связи.

— Вряд ли это возможно. Пусть бремя ответственности возьмут на себя усопшие. Ведь живущим есть что терять. Заверяю вас — есть. Мы намерены держать руку на пульсе событий, связанных с Гееной. Потомки граждан Союза формально являются нашими гражданами. Если, конечно, мы займем соответствующую позицию. Ведь можем и не занять. В любом случае — Комитет по науке проявит интерес к воздействию колонии на экологию планеты, да и социальная организация колонистов заслуживает внимания. Мы ничего не добьемся, отказываясь от формального сотрудничества. Разумеется, о подлинном содержании обучающих лент речи нет. Но по меньшей мере придется поделиться сведениями о структуре колонии, соотношении военных и ази. Представить досье кое на кого из военных — например на Конна. Ведь он, кажется, служил безупречно? Пусть через столько лет, но они должны получить положенное признание.

«Боже, — уныло подумал Жиро, — вот расчувствовался!»

— Ресион, — молвил Най вслух, — в такой же мере ценит заслуги доктора Эмори.

— Боюсь, этим придется пожертвовать. Насчет ази — сами понимаете. Как только публика пронюхает, будет уже невозможно ничего скрыть. Но особого ущерба не бойтесь — все предусмотрено. Ведь речь идет о государственных интересах.

— Харад знал об операции?

— Тем не менее, за все полностью ответственно государство. Комитет по науке не вправе заниматься внешней политикой. Наши обязательства в данном случае совсем иные. Призываю вас серьезно задуматься, чего стоят ваши контракты. Мы почти не ведем дел с лабораториями Бухера. В основном работаем с вами. Продолжаем поддерживать «Ресион-спейс» — даже в случае убытков. И ожидаем, что отношения должны носить взаимовыгодный характер. Надеюсь, все так и будет.

— Ясно. Понятно, — с горечью бросил Жиро. И, выдержав коротенькую паузу, сказал: — Господин секретарь, нам необходима защита этих данных — и не только потому, что мы печемся о репутации покойной Эмори. Мы не хотим, чтобы Совет раздул скандал и тем самым уничтожил все шансы на успех.

— Теперь вам понадобилась наша помощь. Хотите, чтобы я и мои подчиненные грудью встали на вашу защиту? Так получается? Позвольте заметить, уважаемый, что у нас полно других забот, в том числе и расцветший пышным цветом пацифизм, находящий благодатную почву в скандалах подобного рода. А это — страшная опасность для обороны государства, да еще тогда, когда ассигнования нам постоянно урезают, когда мы не в состоянии закупать нужные корабли, не в состоянии вдолбить в головы публике и противников из Комитета по финансам в Совете проблему расширенных периметров. У нас неразрешимая проблема, а ваш проект превратился в бездонную бочку, куда проваливаются деньги, но отдачи не видно. Однако у вас хватает наглости просить нас о защите, одновременно отказывая нам в нужной информации. Думаю, вам лучше защищаться самостоятельно — при помощи ресионских источников, о которых всем хорошо известно. Возможно, вам пора похвастаться результатами этого проекта. Выбирайте. Дайте мне причину обосновать секретность проекта. Или предоставьте требуемую информацию.

— Боже, но ведь девочка еще не готова… Во всяком случае не сейчас, не в разгар скандала, когда вовсю смакуется имя ее предшественницы. Ребенку всего шесть лет, она не выдержит такого натиска…

— Это ваши трудности, — холодно отрезал Лу, снова складывая руки на животе и равнодушно глядя прямо перед собой. — Откровенно говоря, господин, мы не знаем, что вообще должны защищать. Судя по вашим объяснениям, речь идет о новой попытке клонирования Бок.

— Я покажу вам документацию.