Сюрприз в рыжем портфеле (сборник)

Прочитав рассказ, редактор неодобрительно заметил:

— Сгущены краски. Черно очень. Что же, по-вашему, получается…

Когда Сатирик вернулся домой, жена спросила:

— Где был?

— В редакции. Показывал рассказ.

— И как?

— Есть тема: сатиробоязив.

4. Зажмурив один глаз

… Сидел за столом Сатирик и сочинял сказку.

Это был уже немолодой Сатирик. С опытом. С биографией. Всякое было в его жизни. Кого-то бил он. Кто-то бил его. На внешности Сатирика последнее никак не отразилось. За исключением того, что глаза у него стали разные. Как у ангорского кота. Левый глаз — насмешливый, иронический, озорной. Правый — серьёзный и строгий.

Зажмурит Сатирик правый глаз, смотрит одним левым и с упоением бойца, вступившего в схватку, пишет фельетон, рассказ или сказку. Остро бичует пороки. Выжигает, можно сказать, калёным железом. Приговаривает: «Очень хорошо! Так им — этим бюрократам, разгильдлям, карьеристам!..» А потом зажмурит левый, откроет правый, посмотрит и приговаривает уже совсем другое: «Как бы не поняли не так? Может, и напечатать не захотят… Может, за намёк на кого поймут… Тут надо осторожно… Явление, конечно, нежелательное. С одной стороны. Но смотря как посмотреть. С другой стороны».

Когда Сатирик смотрел левым глазом, то писал; когда правым — то сам себя редактировал.

Сейчас он писал сказку. Решил избрать эту ёмкую обобщённую сатирическую форму, потому что покрепче хотел ударить по одному довольно распространённому — если смотреть левым глазом — пороку. Носители этого порока — люди увлекающиеся. Они постоянно экспериментируют. Хватаются то за одно, дело, то. за другое. Что бы, мол, такое сделать, чтобы всё перевернуть и сразу достигнуть неслыханного успеха!

«В некотором царстве, в тридевятом государстве жил-был король, — написал Сатирик. — И был этот король очень решительным и увлекающимся.

Как придёт ему что в голову, так звонит в золотой колокольчик, собирает министров, кричит:

— Идея!

— Какая, ваше величество, идея?

— Придумал! Леса рубить, брёвна сплавлять, дровами торговать, лес нынче в цене. Другие царства-государства знаете сколько платить нам будут?

Дров нарубили много. Выручку положили в банк. Стали мало-помалу проедать.

— А что же, ваше величество, на месте лесов будет?

— Поля будут. Сельское хозяйство будет.

— А что же мы посадим на полях?

— Мандариновые деревья. Мандарины — живые деньги.

— Мандарины? Так они у нас никогда не росли.

— До меня не росли, а при мне будут. И требую: все силы на мандарины!

Взяли из банка деньги, вырученные за дрова, закупили мандарины.

Но они не росли. Так, виднелись кое-где ветки-палки.

— Идея! — воскликнул король и зазвонил в золотой колокольчик.

— Какая, ваше величество, идея?

— Приставить к каждому мандариновому дереву по чиновнику. Чтобы смотрели и докладывали. И ответственность несли.

— А не много это будет, если к каждому?…

— Не много. И потом: если уж расширять штаты — так расширять. Надо всё делать с размахом!

Расширили. До невозможности. А мандарины не росли. А чиновники получали зарплату. Министр финансов доложил:

— Так и так. Дело худо. «Дебет — кредит»…

— Идея! — воскликнул король.

— Какая, ваше величество, идея?

— Бюрократизм заел. Уволить чиновников. Всех до одного уволить! Сокращать так сокращать! Экономить надо!

— Всех до одного? А кому же вы будете распоряжения давать? Кто же вам подчиняться будет?

— Мне? — переспросил король, — А меня тоже… это… уволить.

Увлекающийся он был — король».

Сатирик поставил точку и перечитал написанное, глядя левым глазом.

— Очень точно. Правильно. И на пользу делу. Когда люди не могут остановиться и не знают разумного предела, это очень вредит.

Но тут открылся правый глаз, а левый закрылся.

— Что-о-о?! А не слишком ли это того?

Дальше глаза мигали попеременно, как огни светофора.

Левый. А что — «того»?

Правый. Поймут как намёк на Ивана Ивановича. А он у нас уже не работает.

Левый. Дело не в Иван Ивановиче, а в явлении. Кстати, не вчера возникшем. И вообще, зачем искать в. сказке прямые параллели? К тому же ничего, о чём в ней рассказано, в действительности не было. Сказка — ложь…

Правый. А если ложь, тогда зачем писать?

Левый. Сказка — ложь, да в ней намёк, добрым молодцам — урок. Это Пушкин сказал.

Правый. А каких молодцев Пушкин имел в виду?

Левый. Добрых.

Правый. Добрые таких гадостей делать не станут. Сажать мандарины…

Левый. Не в мандаринах дело. Их можно заменить чем хочешь. Хоть редиской. Редькой с хреном. И потом, всё происходит не у нас, а «в некотором царстве, в тридевятом государстве…».

Правый. Вот это мне тоже не нравится. Масштаб слишком большой. Если бы в уезде, в волости или лучше в одном микрорайоне.

Левый. Но ведь «в царстве-государстве» — традиционное сказочное начало.

Правый. А между прочим, кто сказал, что я должен писать именно сказку? Не лучше ли прямо, по-деловому: в отдельных микрорайонах встречаются ещё, к сожалению, отдельные микроначальники, которые, потеряв чувство меры, увлекаются порой то одним делом, то другим, забывая о том, что однобокие увлечения, так же как и беспочвенное прожектёрство…

Левый глаз у Сатирика больше, не открывался.

Глядя одним правым — вдумчиво и серьёзно, — отдельный бывший сатирик писал отдельную передовую статью. В ней говорилось о том же явлении, о чём и в сказке. Не было только художественных образов. И самой сатиры. А почему они должны быть? По традиции? Традиции надо ломать. И смеяться вообще ни к чему. Серьёзным быть надо. Уже пора. И если ошибся человек, лучше всего написать приказ. Поправить товарища. Ещё раз ошибся — ещё раз поправить. Помочь. В сатире нет никакой необходимости. И в обобщениях тоже.

Это я пишу, зажмурив левый глаз.

5. Павловские лимоны, зеленушки и завирушки

Дома меня уже давно уговаривают оставить сатиру и посвятить свою жизнь голубой, безоблачной, ажурнопрозрачной лирике.

Доводы домашних звучат весьма недвусмысленно:

— Ну посмотри, как живут Бабочкины! Мир, спокойствие, никаких конфликтов! Все их любят, все зовут в гости. А почему? Потому что лирик он, Бабочкин. А тебя кто любит? Может быть, скажешь, предгорсовета или судья? Да они при одном твоём появлении морщатся, словно проглотили кислое. Кроме того, ты уже поссорился с районо, драмтеатром, гордорятроем, горфо и даже с коммунхозом, до которого тебе в общем-то не было никакого дела. Кто к тебе более менее прилична относится? Кого мы можем позвать, например, к себе в гости? Ну, адвоката Ипсилантьева, Шустикова из треста озеленения, Адресовича из филармонии, Воробейкина с телефонной сети. Не густо! И всё твои фельетончики! Пора тебе наконец стать серьёзным человеком и переключиться на лирику! Так делают все. Пошутил в молодости — и хватит.