Сюжет

Надежда Петровна уставилась на запыхавшегося полненького паренька. Несколько секунд ей понадобилось, чтобы узнать его.

– Это ты?!
– угрожающе воскликнула она, исказившись в лице.

– Извините, Надежда Петровна...
– воздуха не хватало, чтобы продолжить фразу. Юрик сделал быстрый вдох, но инициатива была упущена.

– Тебе что тут нужно, Прохоров?
– вроде бы спросила она, но даже не сделала паузы, чтобы позволить ответить.
– Тебе здесь нечего делать, бесстыдник! Иди прочь!

– Надежда Петровна...
– Дыхание оставалось прерывистым.

– Мне нужен Павлик!

– Я что тебе сказала, очкастый щенок!
– Она угрожающе шагнула вперед.
– Пошел отсюда! И не смей приближаться к моему сыну!

– Мне нужно с ним поговорить!
– умоляюще произнес Юрик, пятясь назад.

– Не смей приставать к моему сыну, интеллигент несчастный! У тебя нет ни одного достойного качества, чтобы водиться с моим сыном! Он не может взять у тебя ничего положительного, скотина!

Сердце учащенно билось, Юрик все ещё не мог успокоить дыхание.

– Вы не правы...
– попытался оправдаться он.
– Но это не важно... Позовите Павлика, я вас очень прошу!

Надежда Петровна сделала ещё один неистовый шаг.

– Зачем тебе Павлик?

– Мне он очень нужен!

– Павлик не может выйти. Он работает, в отличие от бездельника передо мной!

– Я вас очень прошу, пожалуйста...

– Иди лакай свое пиво! Не порть моего мальчика!

– Павлик!
– закричал Юрик в распахнутую дверь.

Тяжелая ладонь на пухлой руке просвистела в воздухе и шлепнула Юрика по лицу. Его откинуло к перилам, он ударился виском о деревянный поручень. Треснуло стекло на одной линзе очков.

Юрик быстро поднял голову и не увидел на лице Надежды Петровны ни капли сожаления о том, что она сделала. Наоборот, на её лице появилась самодовольная улыбка.

– Хочешь еще?
– спросила она.
– Будет столько же, сколько у тебя уже есть на лице!

– Вы не правы...
– прошептал Юрик и побежал вниз по лестнице.

Он знал, что не виноват перед мамой Павлика, но почему-то лицо горело от стыда. Прохоров встал у подъезда и ещё раз набрал номер сотового Божедая. После десятого длинного гудка Юрик нажал "отбой". Бесполезно...

Он отбежал на несколько шагов от подъезда и, задрав голову, принялся вычислять окно. Докинуть камешком до пятого этажа не представлялось возможным. Тогда Юрик стал звать Павлика.

После нескольких выкриков в окна начали выглядывать соседи и грозить Прохорову кулаками. Но Юрику было все равно. Только бы Павлик появился, только бы выглянул из окна!

– Павлик!

В окне вместо Павлика появилась его мама. Юрик опустил голову и отвернулся, чтобы не смотреть на нее. Но она открыла форточку и закричала на весь двор:

– Иди прочь, алкаш! Иди один, лопай свое пиво!

Юрик спрятался за деревом. Лицо было красным от несправедливых обвинений. Стыд жег Юрика. Горела щека, по которой пришелся шлепок ладонью. Но это все неважно. Ему необходимо добраться до Павлика. Каким угодно способом. Если он не подскажет Ковалевскому, как найти больницу - они упустят этот сказочный шанс сделаться богатыми.

Сергей продолжал нестись по трассе со скоростью сто двадцать километров в час. Дорога оставалась свободной от автомобилей. Навстречу попались только пара легковушек и грузовик. Он миновал несколько маленьких деревушек. Половина домов в них пустовала - жители переезжали в город, который находился в четырех километрах.

От окружного шоссе к деревням вели дороги. "Скорая помощь", за которой гнался Ковалевский, могла свернуть на любую, по избитой грунтовке пересечь деревню и выехать в город к любой из шести его больниц. В таком случае Сергей потерял бы след.

– Папа!
– раздался с заднего сидения голос Ковалевского-младшего. Засем ты уехай от дяди с пауочкой?

Сергей посмотрел на часы и тихо выругался. Половина второго дня! Со всеми приключениями они с Анатолием Сергеевичем опоздали на прием к детскому лору. Светка убьет его... Но, черт возьми, почему она сама не могла съездить? Нужно было отрывать Ковалевского! Она ничего толком не объяснила.

Он пропустит прием у детского лора, но если им с Юриком удастся проследить за сюжетом фильма и найти сокровища, то у Сергея появится много денег. Тогда он наймет десяток врачей-лоров. А сейчас не до этого. Сейчас нужно...

– Папа!
– настойчиво повторил маленький Толик.
– Посему...

– Ну уехал и уехал, Толик, без всяких почему!

– Сто?
– не понял сын.

– Мне вдруг очень захотелось уехать от этого дяди, - сдерживая себя, произнес Ковалевский.

– А сто ты ему дал?

"Я не дал, а оставил у этого инспектора Васина водительское удостоверение и техпаспорт на автомобиль!
– подумал Ковалевский.
– Черт его побери, этого гаишника!"

– Сто, папа?

– Не сто, а двести!

– Сто?
– удивился сын.

Ковалевский усмехнулся.

– Это шутка!
– сказал он.

– Сто такое "сутка", папа?

Сергей недовольно повел головой.

– Шутка, это когда я говорю тебе - хочешь яблоко?

– Не хосю, - ответил Анатолий Сергеевич.

– А ты скажи, что хочешь.

– Хосю.

– А у меня нет яблока!
– воскликнул Ковалевский и захохотал. Он посмотрел в зеркальце заднего вида, и смех замер на устах. Сын на заднем сидении остался невозмутим.
– Ну что, ты понял?

– Да, - ответил сын.
– Папа, мне сто-то захотелось ябуока!

– Это была шутка! Нет у меня никакого яблока! Я разыграл тебя.

– А мне вдлуг захотеуось! Папа, дай ябуока!

– Толик, перестань! Я же сказал, что у меня нет яблока!

Анатолий Сергеевич замолчал, насупившись. Они продолжали ехать по окружной, и скоро вдали показались многоэтажные здания Колоградского района.

– А дядя с пауочкой сдеал сутку!
– вдруг сказал Анатолий Сергеевич.

– Какую?
– не понял Ковалевский, вырванный из раздумий вопросом сына.