Сюжет
Шрифт:
В детстве он хотел иметь конструктор "Лего", чуть позже - завести собаку. Когда подрос - мечтал о магнитофоне. Теперь сотовый телефон занимал его помыслы, и эта мечта осуществилась. В детско-юношеском возрасте Павлик не мог доказать маме практической ценности "Лего", собаки и магнитофона. Зато теперь, когда ему исполнилось двадцать лет и он учится на третьем курсе, Павлик мог спокойно строить логические цепочки и приводить аргументы, что для лекций, лабораторных, курсовых и экзаменов сотовый просто необходим, а его отсутствие может привести как минимум к вылету из университета.
Он смотрел на аппарат, не решаясь дотронуться до кнопок.
– А ну дай-ка глянуть, Паха-птаха!
– раздался над ухом прокуренный хриплый голос. Божедай неожиданно обнаружил, как телефон исчез из его рук и перекочевал в руки появившегося ниоткуда светловолосого парня. Глаза парня хитро прищурены, губы раздвинулись в неприятной улыбке.
Если для Божедая и существовал злой рок, то несомненно имя ему было Виктор Шалыпин. С Шалыпиным десять лет они учились в одном классе. Кроме каждодневных поборов, Витек устраивал пожары в школьном портфеле Божедая, выводил мелом на спине обидные прозвища, покрывал поверхность парты клеем так, что к ней прилипали руки. Обладая определенным талантом, Витек никогда не учился хорошо, балансируя "на грани". И как бы парадоксально это ни звучало, получать хорошие отметки помогал ему Павлик. В любом из школьных классов Шалыпин оказывался на задней парте за спиной Божедая. Все контрольные и сочинения Шалыпин списывал без угрызений совести.
После окончания школы Павлик поступил в университет, надеясь, что там-то он покажет себя другим, не мямлей. В университете, он думал избавиться от Шалыпина. Но не тут то было! Каким-то непостижимым образом Витек умудрился сдать экзамены и поступить на ту же специальность, в ту же группу, что и Божедай. Невозможно передать всю гамму чувств Павлика, когда на первой практике по физике он получил ощутимый тычок карандашом в спину и услышал слова, от которых похолодел, и которые уже надеялся забыть навсегда:
– А ну подвинься, Паха-птаха! Мне не видно твою тетрадку!
В тот момент Павлик ощутил себя словно в романе Стивена Кинга, в котором повзрослевших героев посещают мрачные личности из неприятных детских воспоминаний. Господи, он не хотел окончить жизнь, как в романе Кинга!
– Отдай телефон!
– простонал Павлик.
– Мне его только что мама купила!
– Мама?
– переспросил Шалыпин и скривил иссушенные губы. Нижняя губа была разбита и из неё слабо сочилась кровь, которую он вытирал рукавом. На подбородке виднелись красные пятна.
"Да Витьку кто-то заехал в зубы!" - догадался Божедай.
В одной руке, которой он вытирал кровь с губы, у Шалыпина находилась почти пустая бутылка пива, в другой - сотовый телефон Павлика.
– Значит, мама купила?
– повторил Витек, разглядывая трубку.
– Передай маме от меня "спасибо", и скажи, что телефон мне нравится.
– Отдай!
– А как по нему звонить?
– Я не знаю! Я ещё ни разу не звонил! Отдай!
– Заткнись, хорек!
– произнес Витек и ударил Павлика бутылкой в живот. Божедай согнулся от боли.
Тем временем, Витек допил пиво и бросил бутылку на цветочную клумбу, разбитую прямо возле лестницы, на которой стояли бывшие одноклассники и нынешние однокашники.
– Да это же просто!
– воскликнул Шалыпин. Павлик поднял голову.
Шалыпин тыкал пальцем по кнопкам.
– Нужно набрать номер, - объяснил он, - и нажать кнопку с
нарисованной трубочкой.Он так и сделал.
– Алло!
– Не надо! Не звони!
– запричитал Павлик.
– Там только первые шесть секунд бесплатные! А остальные округляются до минуты! А минута в дневное время стоит...
– Не волнуйся!
– заверил Витек.
– Я меньше пяти минут говорить не буду... Алло! Хрюн? Как жизнь, волосатый?... Подумаешь - только расстались! Я вот, по сотовому звоню.
Павлик застонал от обиды. С развязным видом Шалыпин стоял перед входными дверями офиса и разговаривал по его, Павлика, сотовому телефону!
– Отдай!
Шалыпин шлепнул Павлика по рукам, которые он тянул к трубке.
– Пня встретил? ... Скока, Хрюн? Четыре пузыря на троих? Ну ты Геркулес!.. И как Пень поживает?.. Ха-ха... Два зуба ему вышибли? Ха-ха... Ну он прикололся!.. Слышь, волосатый, у тебя как со временем? Нужно лоха одного развести...
И все-таки Бог существует, защитник униженных и оскорбленных! В сверкающем сиянии он явился перед Павликом совершенно неожиданно. В образе мамы.
Она горделиво вышла из офиса, резко распахнув упругие массивные двери. Тяжелые створки двинули по Виктору Шалыпину, телефон вылетел из его руки, а сам Витек рухнул с лестницы на цветочную клумбу вниз головой.
Упав на колени, Павлик поймал телефон, счастливым образом не допустив его столкновения с бетонной лестницей. Мама недоуменно посмотрела на сына сверху вниз, потом перевела взгляд на развалившегося среди тюльпанов, трясущего головой Шалыпина. Затем вернула повелительный взгляд на Павлика:
– Ты чем тут занимаешься с новым телефоном?
Павлик поднялся. Он хотел сказать, что телефон вовсе не новый, телефон сменил уже двух хозяев, а Витек Шалыпин успел наговорить по нему минуты две. Павлик открыл рот и произнес:
– Я шнурки завязываю.
Шалыпин поднимался с газона, что-то бурча про очки и телефон. Одежда его была вымазана в черной липкой земле, из губы снова пошла кровь.
– Нашел место, где завязывать шнурки!
– презрительно фыркнула мама. Пойдем, нечего тебе ошиваться рядом с бомжами.
"Бомж" Витек посмотрел на них таким взглядом, словно его, проведшего пятнадцать лет в психиатрической клинике, не долечив, выпустили на свободу.
– Эй!
– закричал он вслед удаляющейся паре.
– Я до вас ещё доберусь!
Павлик шел рядом с мамой и все время оглядывался.
Кого Шалыпин имел ввиду? Его или маму? Или их вместе?
И кто ему разбил губу?
Глава 3.
Памятник Котовскому - обычное место встречи для трех товарищей. Павлик не мог сказать точно, кем являлся этот высеченный из камня лысый мужик в бурке - героем или бандитом Гражданской войны, но лучшего места для встреч придумать было нельзя. Достаточно просто сказать: "В шесть у Котовского!" и все бы поняли.
Из офиса компании сотовой связи Павлик бежал сломя голову, но все равно опоздал.
– Извините меня, - виновато пробормотал он, обращаясь к двум поджидавшим его приятелям. Низенькому полному Юрику и атлетически сложенному Ковалевскому.
– Будешь наказан, - строго произнес Ковалевский. Он был высок, имел спортивную фигуру и крепкую шею. Он был красив и обладал таким пронзительным взглядом, от которого женщины падали в обморок.
– Опоздавший проносит.
– Я сотовый покупал!
– попытался оправдаться Павлик.