Сжигая мосты

Откладывать воплощение в жизнь моей идеи уже не было возможности – до отъезда в Нью-Йорк оставалось меньше недели. Я набрала знакомый номер, который не набирала уже слишком давно, и почти сразу же услышала в трубке глубокий голос, от звука которого предательское сердце ёкнуло и пустилось галопом.

— Эдвард, это Белла, мне необходимо с тобой поговорить.

В трубке слышались мужские голоса, потом Каллен произнёс: «Продолжайте пока без меня», щелчок двери и снова его голос, который звучал уже более тревожно:

— Что случилось? Что-то с Ренесми?

— Нет, с ней всё хорошо, это по другому поводу. Во сколько ты сможешь освободиться?

— У меня сейчас важное совещание, оно закончится через час, я приеду, куда скажешь, — немного взволновано проговорил мой бывший муж, а я почувствовала, как толпа мурашек пробежалась по моей спине от предвкушения встречи с ним. Я так и не смогла понять, от страха это или по другой причине. Я сглотнула и ответила:

— Давай тогда встретимся у тебя дома через два часа.

— Хорошо, я буду там.

Я нажала отбой, думая о том, что Каллен не задал ни одного вопроса, и о том, как ему сказать то, что я задумала сделать. У меня было два часа времени, которое я не знала куда деть и как провести, лишь бы не думать о предстоящем разговоре, поэтому пошла в первый попавшийся кинотеатр на первый попавшийся фильм, которым оказалась волшебная сказка о двух влюблённых, преодолевающих все трудности на пути к общему счастью.

Фильм закончился позже, чем я ожидала. Когда я села в машину и направила автомобиль по знакомому адресу, то поняла, что опаздываю на сорок минут. Припарковав свою машину у дома Каллена, я быстрым шагом направилась к входной двери, пытаясь успокоить колотящееся сердце и убедить себя в том, что это всего лишь Эдвард и я всего лишь хочу поговорить с ним.

Пока я преодолевала короткий путь от машины к дому, я успела задать себе вопрос, касающийся моего душевного состояния в предвкушении встречи с бывшим мужем. Однако я так и не нашла правильный ответ, пояснивший бы мне, что на самом деле больше пугает меня и приводит в состояние волнения: страх получить отказ или страх получить согласие.

Входная дверь оказалась приоткрытой, и я смело шагнула внутрь. Звук знакомой до боли мелодии разливался по дому, отчего моё несчастное сердце сжалось с такой силой, что стало невозможно дышать. Не оставалось никаких сомнений – это Эдвард играет на рояле. Еще секунда понадобилась мне на то, чтобы вспомнить, наконец, где я уже слышала эту мелодию – точно такая же льётся из шкатулки, присланной из Китая Эдвардом мне в подарок, стоит слегка приподнять на ней крышку.

Шквал болезненных воспоминаний и сильнейших эмоций обрушился на меня, пока я неподвижно стояла в холле и вслушивалась в волшебные звуки. Ноги перестали слушаться, тело вдруг стало неимоверно тяжелым, настолько, что мне пришлось опереться спиной о входную дверь, чтобы не свалиться на пол. Всё было против меня, против моего решения быть подальше от Каллена, против моей уверенности в том, что он на самом деле не чувствует ко мне никакой любви, а лишь захотел вновь поиграть в излюбленную игру «Лев и овечка», доказывая самому себе, что он способен влюбить в себя кого угодно, пусть даже бывшую жену.

Красивая мелодия, так похожая на мою колыбельную, звучала всё громче, а я всё больше ощущала, как непонятное чувство ностальгии заливает моё сердце, стоит мне подумать о том, что Эдвард сочинил эту композицию еще живя в Китае, еще когда он был с той женщиной. Неужели он на самом деле любил меня всё это время так же, как и я его? Неужели та блондинка была случайным наваждением, от которого у него не хватило сил избавиться вовремя, а у меня не хватило мудрости помочь ему в этом? Неужели он действительно отпустил меня тогда только потому, что считал себя не вправе удерживать, а не потому, что разлюбил?

Боже, как я слаба перед ним, как я влюблена в него, что, услышав слезливую мелодию, готова поверить его оправданиям! Нет, Каллен, я уже не та пушистая овечка, млеющая от одной твоей игры на рояле! Выловив эту верную мысль из тысячи противоположных в своей голове, я крепко встала на ноги и уверенно зашагала в сторону его кабинета, откуда разносились звуки. Я резко распахнула дверь и без стука вошла внутрь.

Как ни странно, Каллен выглядел так, будто бы его застали врасплох. Мне показалось, что он даже смутился, хотя я была уверена, что он специально устроил этот концерт.

— Белла, привет, извини, я не слышал, как ты вошла, — начал оправдываться он, будто бы совершил преступление. – Я не знал, чем занять себя, руки как-то сами начали играть, так что…

— Зачем ты оправдываешься? Это я заставила тебя ждать… Я думала, ты больше не играешь?

— Э, играю с недавних пор, — проговорил он, смущённо запуская длинные пальцы в медные волосы и взъерошивая их, одновременно обжигая меня своей полуулыбкой – настолько сексуальной, что я поспешила отвести взгляд. – О чём ты хотела поговорить?

Я почувствовала, как пересохло в горле, и тяжело вздохнула, а Эдвард тут же предложил:

— Хочешь чего-нибудь? Чай, кофе, вина?

Последнее слово он произнес неуверенно, хотя я бы не отказалась от чего-нибудь покрепче, если бы только была не за рулем.

— Воды, пожалуйста.

— Пройдёшь в гостиную, я принесу, — Каллен вел себя так, будто бы торопился выпроводить меня из кабинета.

Я развернулась лицом к двери и застыла на месте: на противоположной стене от стола Эдварда висел огромный портрет Джейкоба, тот самый, который я сделала в лесу, весь утыканный дротиками.

— Что это? Где ты его взял? – вырвалось у меня.

— Купил на твоей выставке, — глухо ответил Эдвард, — это не для твоих глаз, извини.

— Я уже поняла, — фыркнула я, — ты купил его, чтобы испортить?

— Могу я позволить себе маленькую слабость? Я так снимаю стресс. Кто-то пьёт алкоголь, кто-то играет в азартные игры, а я всего лишь кидаю дротики в портрет Джейкоба Блэка по вечерам.

Это звучало более, чем смешно, но мне было совсем не весело. То ли дело было в том, что это была моя любимая фотография, то ли в том, что на ней был изображен человек, которым я дорожила и которого потеряла, но я снова начала испытывать ярость.

— Кто ты такой, чтобы покупать мою работу и портить её, снимая стресс? Ты думаешь, ты всемогущий Эдвард Каллен и тебе всё позволено? Ты совсем не изменился, ты был и остаёшься избалованным эгоистом со смазливым лицом!

От моей последней фразы брови Эдварда угрожающе сползлись на переносице, а губы сжались в тонкую полоску, я вдруг поняла, что снова ляпнула лишнее. Он вышел из кабинета, я проследовала за ним, всё ещё злясь на него и недоумевая его реакции. Через минуту он вернулся со стаканом воды и, протянув его мне, уселся на диван, продолжая смотреть на меня пронзительным взглядом.