Сжигая мосты
Шрифт:
— Детка, — ласково начал я. – Нам с Таней необходимо решить кое-какие дела по работе, она не может сейчас уехать. Но, — я перебил Ренесми, открывшую было рот, чтобы возразить, — я обещаю, что она больше не будет спать на моей кровати и не будет ходить голой. А ещё я обещаю, что весь сегодняшний день буду делать всё, что ты попросишь, и отведу тебя на все аттракционы, которые тебе позволены по возрасту!
Ренесми была не глупой девочкой, и её явно заинтересовал такой вариант развития событий. Она даже сделала попытку поторговаться, приплюсовав ко всему предложенному лишнюю порцию клубничного мороженого, чему я умилился, ликуя в душе, что склад ума несомненно передался ей от меня, а не от матери.
Спустя некоторое время мы практически уладили все споры и разногласия с дочерью,
Я продолжал шокировано наблюдать, как Таня лениво потянулась, демонстративно зевнула и направилась в нашу сторону с очевидным намерением снова повеситься мне на шею. В другой раз от подобного откровенного зрелища её колыхающейся при ходьбе пышной груди, плоского живота и стройных бёдер я бы уже почувствовал прилив крови ниже пояса и пригвоздил бы эту дикарку к стене с намерением выбить из неё всю спесь, но сейчас меня такое её поведение начинало раздражать. Я бросил взгляд на лицо Ренесми, которая с широко открытыми от шока глазами рассматривала приближающуюся голую женщину. Я мысленно поблагодарил Таню за то, что она соизволила хотя бы нацепить трусы, не иначе как в знак уважения к моему ребёнку, потому что в своём доме она бы не стала тратить на это время.
Не успел я сообразить, как нужно себя вести в такой момент, как Таня уже прижималась к моей спине своей мягкой грудью и шептала какие-то словечки мне на ухо, полностью игнорируя присутствие третьего человека трёх лет отроду. Ренесми в тут же секунду вскочила с моих колен и снова начала истошно кричать, топая ногами, словно Золотая антилопа, выбивающая из-под копыт монеты из драгоценного металла. Сказать, что я взбесился – ничего не сказать. Я готов был придушить Таню на месте. Но вместо этого я грубо схватил её за локоть и буквально отволок в комнату, рыкнув: «Сиди тут и только посмей выйти!» С шумом захлопнув дверь, я вернулся в гостиную к моему рыдающему ребёнку.
Все мои попытки успокоить дочь оказались безуспешными. Она билась в истерике и кричала, что хочет к маме. Никакие мои доводы и уговоры уже не могли вернуть её в спокойное состояние, и я, смирившись со сложившейся ситуацией, пообещал ей позвонить маме, как только она выпьет сока и немного успокоится. Ренесми послушно осушила стакан апельсинового сока, а я, воспользовавшись тем, что она отвлеклась на транслируемый по телевизору мультфильм, вернулся в спальню, с намерением обрушить весь свой гнев на Таню.
Однако когда я вошёл в комнату, все мои жёсткие настроения испарились. Таня лежала на кровати в коротком розовом пеньюаре и горько плакала. В тот момент я подумал, что нет ничего хуже в жизни, чем оказаться между двух огней, одним из которых была моя обожаемая дочь, а вторым – желанная женщина. Я понял, что имеют в виду люди, говорившие, что им иногда приходится разрываться на части. Даже когда я был женат на Белле и разрывался между семьёй и работой – это были совсем другие ощущения, во всяком случае сердце моё оставалось единым, тогда как сейчас оно грозило разорваться пополам.
При виде рыдающей Тани моё сердце сжалось от жалости к ней, настолько трогательно она выглядела, скрутившись калачиком на покрывале. Признаться, я никогда ещё не видел её в амплуа страдающей от обиды женщины. Совесть услужливо напомнила, что именно я являюсь виновником таниных слёз, и вся моя ярость окончательно пропала, оставляя после себя лишь легкий шлейф нервозности.
Я подошёл к девушке и слегка обнял её за плечи в попытке утешить. Таня тут же доверчиво прильнула ко мне всем телом, обвив свои руки вокруг моей шеи и уложив голову на моё плечо.
— Прости, — прошептал я, поглаживая
её по голове. – Я не хотел тебя обидеть. Просто ты ведёшь себя неподобающе, всё-таки, Ренесми ребёнок, переживший развод родителей, нельзя травмировать её психику ещё сильнее.— Ну я же не знала, что она так отреагирует, — всхлипывала Таня, заглядывая в моё лицо своими коровьими глазками, которые казались просто огромными из-за мокрых от слёз ресниц.
– У меня нет опыта общения с детьми.
— Да, это моя вина, нужно было тебя предупредить, — согласился я, понимая, что злиться надо только на себя.
В этот момент Ренесми позвала меня.
— Мне нужно позвонить Белле, я должен отвезти Ренесми домой, — проговорил я, продолжая гладить девушку по голове.
— Мы уезжаем? Так скоро? – разочарованно спросила Таня, хлопая ресницами. – Я так надеялась провести здесь несколько дней, прочувствовать себя твоей рабыней-Золушкой…
С этими словами она запустила свою маленькую ручку под отворот халата и провела горячей ладонью по моей груди, животу, спускаясь ниже. Я тут же почувствовал прилив мощной порции крови к детородному органу, а когда Таня обхватила его и начала нежно поглаживать, я шумно выдохнул, но нашёл в себе силы ласково убрать её шаловливые руки со своего члена, памятуя о том, что в соседней комнате меня дожидается дочь. Надо признать, мне нравился настрой Тани и её мысли о совместном отдыхе здесь, в моём воображении уже разыгралась картина того, как Таня в костюме Жасмин из сказки про Алладина танцует для меня танец живота и выполняет все мои прихоти. Именно поэтому, поддавшись похоти, я подумал, что ничего страшного не случится, если Белла заберёт Ренесми, а мы ещё немного задержимся в Диснейленде.
Вернувшись в гостиную, я застал там всё ещё сидящую в той же позе дочь, которая со злостью тыкала маленькими пальчиками в кнопки на пульте от телевизора. Завидев меня, она вновь захныкала и начала канючить позвонить маме.
И вот теперь, слушая, как Ренесми жалуется Белле на меня и Таню, я ощущал такой стыд, что готов был сквозь землю провалиться. Я понимал, что выгляжу в глазах Беллы куском дерьма, что уязвляло моё самолюбие, однако это было ничем по сравнению с тем, какую боль причиняло мне осознание того, каким чудовищем я выгляжу в глазах собственного ребёнка. Страшнее же всего было понимать, что на исправление этой ошибки уйдёт очень много времени, если, конечно, Ренесми теперь вообще захочет общения со мной.
Я с тоской осознавал, что моя жизнь катится по наклонной со скоростью ракеты, что я рискую потерять самого дорого мне человечка и что виноват в этом только я сам. Не нужно было спрашивать самого себя, когда началось это моральное падение, ответ лежал на поверхности и был так же очевиден, как то, что дважды два – четыре. Точкой отсчёта той самой наклонной явилась роковая встреча с Таней…
========== Глава 17 часть II ==========
Пребывая в растерянном состоянии, я наскоро собрал вещи Ренесми и вызвал такси. Таня осталась в номере, и я надеялся, что, оказавшись с малышкой наедине, смогу хоть немного смягчить её отношение к сложившейся ситуации. Моим чаяниям не суждено было сбыться. Всю дорогу до аэропорта Ренесми демонстративно отворачивалась к окну, стоило мне обратиться к ней, всем своим видом показывая, что обижена на меня и не желает поддерживать разговор. Сказать по правде, от этого я чувствовал свою никчёмность, ощущал себя отвратительным отцом, не умеющим отвлечь дочь от неприятных воспоминаний или расположить собственного ребёнка к себе в такой момент. Не то чтобы я не знал, как нужно обращаться с детьми, я знал, я даже прочёл несколько книг по психологии, название одной мне особенно запомнилось и звучало примерно так: «Как говорить, чтобы дети слушали, и как слушать, чтобы дети говорили». Но применить все эти советы на практике у меня не выходило, особенно когда дело доходило до стрессовой ситуации. Нельзя было сказать, что Ренесми была неуправляемым или капризным ребёнком, но она была очень упрямой и если уж что-то вбила себе в голову, то переубедить её не будет никакой возможности. Я же был неуверенным в себе родителем, плохо знающим своего собственного ребёнка и не умеющим найти с ним точки соприкосновения.