Сжигая за собой мосты

– А если я сейчас заору? – покосившись на парня рядом, спросила я.

– А ремень? – усмехнулся он.

Коридор закончился, мы уперлись в дверь с надписью «Переговорная». Переговорная оказалась просторной комнатой с большим круглым столом посередине и десятком кресел.

– Устраивайся, – кивнул мне парень, сам сел ближе к двери, водитель куда-то удалился.

– Вы кто? – понизив голос, спросила я парня.

– Т-с-с, – прижал он палец к губам.

Тут дверь распахнулась, и в переговорную стремительно вошел мужчина лет сорока, в светлом костюме и нелепом галстуке. Впрочем, не только галстук, он и сам выглядел довольно нелепо, в том смысле, что костюм, несмотря на потраченные деньги, сидел на нем кое-как и носить его он совсем не умел.

– Ну что, давай знакомиться, – хмуро бросил он, устраиваясь за столом. – Зовут меня Сергей Васильевич.

– Очень приятно, – кивнула я и поперхнулась. Он сурово посмотрел на меня, точно заподозрил, что я издеваюсь. Признаться, я была далека от этого.

– Проблема у нас, – сказал он. – Решать проблему надо.

– Надо, так давайте решать, – ответила я, он опять посмотрел сурово.

– Твой отец должен мне кучу денег…

– Простите, – перебила я. – Вы сказали, что вас зовут Сергей Васильевич, но фамилию не назвали.

– Самойлов моя фамилия.

– Вы папин компаньон, – вздохнула я с облегчением, хоть что-то начало проясняться.

– Компаньон, – фыркнул он презрительно.

– Сколько он вам должен? – спросила я.

– Триста штук, долларов, разумеется.

– Папа отдал вам офис, он стоит по крайней мере в два раза больше.

– Продал, – поправил он. – Офис само собой, а триста тысяч…

– Хорошо, я поняла. Фирма отца теперь принадлежит вам, мы с сестрой претендовать на нее не станем.

– Ты лучше молчи про эту чертову фирму. Она на ладан дышит, там еще такие деньжищи вбухать надо, чтобы ситуацию выправить. Твой отец меня попросту подставил, разбирайся теперь со всем этим дерьмом.

– Слушайте, вы же взрослый человек, должны были понимать, что делаете, – возмутилась я.

– Понимать, – проворчал он, глядя на меня с внезапной обидой. – Все я понимал, помочь ему хотел, а он меня в такое дерьмо сунул. Тут еще вот что, я серьезным людям обещал, что все будет тип-топ, и мне теперь, кровь из носа, но надо вопрос решить.

– Если папа вам должен, вопрос решим, – ответила я. – У меня есть квартира, стоит больше ста тысяч, я уточню и…

– Да плевать мне на твою квартиру… квартира…

– И подумаю, где взять оставшиеся деньги, – спокойно сказала я. – Если у вас есть соответствующие бумаги, адвокаты во всем разберутся. Если нет, извините. Почему я должна вам верить?

– Ишь, как заговорила, – покачал он головой. – Да я…

Я поднялась, а он крикнул:

– Сядь! – но впечатления не произвел. Парень, который до той поры никак себя не проявлял, сделал жест, призывая меня вновь устроиться на стуле. – Твой отец из меня целый год бабки тянул. Просто наказание какое-то. Так что забудь про триста тысяч, он мне обещал семьдесят процентов.

– Семьдесят процентов от чего? – не поняла я, но на стул все-таки села.

– Семьдесят процентов от прибыли, потому что я финансировал предприятие. Я считаю, все честно, и семьдесят процентов по праву мои.

– Но фирма же на грани банкротства, – мало что понимая, промямлила я.

– Да при чем здесь фирма! – разозлился он. – Фирму я, сколько мог, помогал ему держать на плаву, он же все обещал вернуть, просто загипнотизировал меня.

– Слушайте, объясните как следует, я не могу взять в толк, о чем вы говорите.

– В толк не возьмешь? – хмыкнул он. – Ну конечно. Решила себе все денежки в карман положить?

– Какие денежки? Да вы мне объясните, что происходит?

Он отчаянно засопел, вертясь в кресле и поглядывая на меня с какой-то обидой.

– Он обещал мне золотые горы, когда найдет клад.

– Клад? – переспросила я и невольно усмехнулась.

– Ну и чего смешного? – нахмурился он и тяжко вздохнул, должно быть понимая, какую глупость сказал.

– Папа предлагал вам искать клад?

– Предлагал… да он все мозги задолбал с этим кладом. Какой-то фашист зарыл где-то здесь награбленное, два железных ящика ценностей: золото, бриллианты.

– И вы поверили? – изумилась я чужой глупости.

– Так ведь он… он так все рассказывал… человек-то вроде серьезный был. Он мне и бумаги показывал, письма там всякие, документы. И в одном документе точно про ящики было. Написано по-немецки, но я дал прочитать надежному человеку, и он подтвердил, что твой отец не врет.

– Ага, – сказала я, понятия не имея, как отнестись к происходящему. – Значит, какой-то фашист спрятал награбленное…

– Они что, мало грабили? – обиделся дядька. – И спрятать вполне могли. Время-то какое было, все не вывезешь. Надеялся вернуться, но не успел, наши фрицам наподдали, и побежал мужик сломя голову, не до ящиков стало.

– А что за мужик? – проявила я интерес, потому что кое-что начало проясняться.

– Да не помню, как его зовут.

– Откуда отец о нем узнал?

– Он рассказывал, что купил на блошином рынке какие-то письма на немецком, просто так купил, из любопытства. Ну и заинтересовался типом, что письма эти писал.

Стал рыться в архивах, дальше – больше… Потом попались эти бумаги, ну, где про ящики сказано. Вот он и…

– Честно говоря, не особо впечатляет, – пожала я плечами, но сама так уже не думала.

Отец рассказал этому человеку далеко не все. Вряд ли он соврал Уманскому, значит, письма нашел в бумагах своей матери. Дальше все более-менее ясно. Отец знал, точно знал, что у бабки откуда-то время от времени появлялись ценности, раз она дважды давала ему деньги, которых у нее просто не могло быть. История с колье, рассказанная Уманским, окончательно убедила отца, что некий клад существует. Уманский не сказал, что обращалась она не только к нему, но и к его сыну, и отец ничего не знал про деньги, оставленные мне бабулей. Два железных ящика – это серьезно. Неужто в самом деле существовал клад, о котором знала моя бабка? И даже смогла воспользоваться им? Или догадки отца ничего общего с реальностью не имеют? Да, у бабули были бриллианты, но при чем здесь какой-то фриц с двумя железными ящиками? И что на самом деле искал отец: клад или пытался разгадать тайну матери и просто воспользовался доверчивостью этого типа, ведь на поиски нужны деньги, которых у него не было.

– Не впечатляет, – вывел меня из задумчивости голос Самойлова. – Но ведь за что-то его убили?

Я, признаться, от неожиданности открыла рот и с полминуты смотрела на Самойлова, пытаясь осознать, что он сказал.

– Вы думаете, его гибель связана с этим кладом? – спросила я, так и не решив, как к этому отнестись.

– Конечно, – кивнул Самойлов. – Он поехал в Италию, чтобы навести справки об этом фрице, тот, кстати, благополучно смылся, и после войны его не нашли, хотя искали. Твой отец уверял, что, когда у него окажутся все бумаги, мы точно будем знать, где спрятан клад. Он в Италии должен был встретиться с каким-то старым хрычом, который знал этого фрица. Я в детали не вникал, но он убедил меня, что мы на правильном пути. И вдруг твоего отца зарезали. Ясное дело, он напал на след.