Сжигающий суд

– Означает. И этот вопрос беспокоит меня больше всего. Я жду, не расскажете ли вы мне, что же вы там обнаружили?

– Вы мне не поверите.

– Можете быть уверены в обратном, мистер Деспард. Я в курсе всех ваших дел с того самого момента, как вы отправились в Нью-Йорк встречать доктора Партингтона. За вами наблюдали.

– Вы в курсе того, что произошло этой ночью?

– Да. Я могу рассказать вам все, начиная с восемнадцати часов пятнадцати минут, когда вы вернулись сюда вместе с мистером Партингтоном, и до двадцати одного часа сорока минут – времени, когда вы принялись открывать склеп. Проникли вы в него без четверти двенадцать.

– Значит, Хендерсон был прав, когда говорил, что ему кажется, будто за нами наблюдают! – зло заметил Марк.

– В двадцать восемь минут первого, – продолжал Бреннан, – доктор Партингтон, мистер Стивенс и Хендерсон выскочили из склепа так поспешно, что наш человек решил, будто случилось нечто неприятное, и проследил за ними. Но выяснилось со всей очевидностью, что они просто не могли больше находиться в подземелье, им хотелось подышать свежим воздухом. Хердерсон и Стивенс, захватив табуретки, снова вошли в склеп в тридцать две минуты первого. Доктор Партингтон присоединился к ним в тридцать пять минут. В ноль часов сорок минут наш человек слышал, как вы с шумом двигали мраморные урны. В ноль пятьдесят пять вы все окончательно вышли из склепа и направились к дому Хендерсона…

– Вы бы могли не рассказывать так подробно, – пробормотал Марк. – Мы и сами все это знаем. Неважно, что мы делали, я бы хотел знать, слышал ли ваш наблюдатель, о чем мы говорили? Разобрал ли он наши слова?

– Да, он почти все слышал, и тогда, когда вы находились в гулком склепе, и когда перешли в комнату Хендерсона, где были открыты окна.

Марк, казалось, был раздавлен этими словами, поэтому Бреннан поспешил смягчить впечатление и добавил, снова надев очки:

– Я рассказал вам все это только для того, чтобы объяснить причину своего столь раннего визита. В три часа, когда Берк, наш наблюдатель, оставил вас, подчиняясь приказу не вмешиваться в ваши действия, он прямиком направился ко мне и разбудил меня. Я никогда не видел его таким взволнованным. «Капитан, они все спятили! – сказал он. – Они говорят о мертвецах, которые воскресают! Они говорят, что старик сам вышел из гроба, и поэтому им его не найти!» Вот я и поспешил к вам.

– Ну что ж, мы к вашим услугам! – сказал Марк, насмешливо глядя на него. – Вы думаете, что столкнулись здесь с явлением массового психоза?

– Вовсе нет, – сказал Бреннан, рассматривая кончик своего носа.

– Но вы верите, что тело исчезло из склепа?

– Вполне возможно! Берк был очень категоричен по этому поводу. Он сказал, что вы обсудили все возможные варианты. Ему было очень страшно после вашего ухода самому залезать в одиночку в склеп, однако…

Он замолчал и посмотрел на кожаный портфель.

– Однако что? – спросил Марк, скривившись. – С самого начала нашей встречи вы ведете себя как фокусник, который вытаскивает кроликов из своего цилиндра. Ну, сколько еще их там у вас?

– Достаточно, – спокойно признался Бреннан. – Мне, например, до мельчайших подробностей известны поступки всех членов семьи в ту самую ночь… Ваша ошибка, мистер Деспард, – продолжил он после паузы, – в том, что вы все свели к миссис Деспард. Я хочу сказать, – поспешил он уточнить, – что вы были испуганы вероятностью того, что виновна ваша жена или сестра. Но надо обдумать и другие версии. Начнем с вашего брата, мистера Огдена Деспарда. Миссис Хендерсон сказала нам вчера, что он был в городе, и по случайности нам удалось узнать, чем он занимался в ночь, когда произошло убийство.

– Насколько я помню, – сказал Марк, – он намеревался поужинать со своими бывшими одноклассниками в Бельвю-Стретфорд, но мы надолго задержали его, уговорив дождаться возвращения миссис Хендерсон, и он, вероятно, опоздал. Я прекрасно помню, что, когда мы в половине десятого уезжали на маскарад, он еще находился здесь.

– Интересно.. – начала было Люси, но осеклась.

– О чем вы хотели спросить, миссис Деспард?

– Нет, ни о чем. Продолжайте.

– То, что вы говорите, мистер Деспард, правильно. Миссис Хендерсон также вспомнила об этом и, рассказав нам, облегчила нашу задачу. Он приехал в Бельвю-Стретфорд около двадцати двух тридцати пяти. Ужин уже кончился, но разговоры были в самом разгаре. Многие видели, как он вошел. Вскоре несколько одноклассников, снявших комнаты в этом отеле, устроили у себя выпивку, и он принял в ней участие. Огден Деспард оставался с ними до двух часов ночи. Вывод: у него тоже полное алиби. Полагаю, что никто не принял бы его за таинственную посетительницу вашего дяди, но в моих правилах проверить все версии. Затем у нас есть еще Мира Корбет, дипломированная сиделка. – Бреннан с улыбкой поднял голову от своего листка. – Я не думаю, что сиделка заинтересована в том, чтобы убивать своих больных, но и эту версию пришлось проработать. Мы допросили ее и проверили ее слова.

– Вы… вы хотите сказать, что она давала показания о событиях, которые произошли в то время, когда она работала здесь?

– Да.

Люси настороженно, будто учуяв ловушку, посмотрела на капитана.

– У вас, наверное, есть еще какой-нибудь козырь в вашем рукаве, – сказала она. – Мисс Корбет рассказывала о маленьком пузырьке, исчезнувшем из ее комнаты?

– Да.

– Ну и? – нетерпеливо спросил Марк. – Выяснила она, кто взял эту склянку?

– Она подозревает двух человек, – ответил Лис. – Но к этому мы еще вернемся. А действия ее таковы. Той ночью у нее был выходной. Она приехала к себе на Спринг-Гарден-стрит в девятнадцать часов. Поужинав, мисс Корбет отправилась со своей подругой в кино. Вернулась она в двадцать два часа и легла спать. Это было подтверждено другой сиделкой, которая живет с ней в комнате. Еще одно алиби… И наконец, мы имеем Маргарет Лайтнер, вашу служанку, уроженку Голландской Пенсильвании.

– Маргарет? – вскричала Люси. – Даже ею вы поинтересовались? Я помню, что отпустила ее на свидание с возлюбленным.

– Да. Мы нашли этого возлюбленного, так же как и другую пару, которая провела вечер вместе с ними. Они были в машине и не выходили от двадцати двух тридцати и до полуночи. Таким образом, Маргарет Лайтнер не может быть женщиной, которая находилась в комнате вашего дяди в двадцать три часа пятнадцать минут.

– В таком случае, уважаемый, – сказал Марк, – вы уже исключили всех. Не остается никого, кто мог бы совершить убийство.

– Из вашего дома – никого, – спокойно пояснил Бреннан.

Он насладился тишиной, которая последовала за его словами, затем продолжал:

– Какие у вас у всех лица! Не правда ли, я вас порадовал? А теперь давайте думать дальше. Ваш дядя был отравлен женщиной. Эта женщина знала, что ночью с двенадцатого на тринадцатое апреля почти все вы будете отсутствовать и что миссис Деспард отправилась на маскарад. Она даже знала, в каком костюме. Поэтому она и явилась сюда, одетая как миссис Деспард, включая вуаль на затылке и полумаску. Она знала, что если даже ее и увидят, то примут за миссис Деспард. И то, что она придумала, было очень умно.

Однако этого ей было мало. Миссис Деспард отправилась на бал в маске, но вполне возможно, что ее могли увидеть и таким образом составить ей абсолютно твердое алиби. Поэтому отравительница позвонила в Сент-Дэвид… Мы не знаем, кто звонил и что было сказано. По крайней мере, миссис Деспард не выражает большого желания рассказать нам об этом.

Люси открыла было рот, покраснела, смешалась и промолчала.

– Это не так важно, – мягко сказал Бреннан. – Я готов поспорить, что этот телефонный звонок не имел никакой другой цели, кроме как заставить миссис Деспард выйти. И тем самым помешать ей в дальнейшем подтвердить свое алиби на тот момент. Вы помните, что звонок был в двадцать два сорок?.. Если бы миссис Деспард вышла и отсутствовала минут сорок пять или час… Вы улавливаете? Но миссис Деспард передумала и не уехала.

Наша отравительница совершенно не боялась быть узнанной, и я скажу вам почему. Потому что она проникла в комнату через потайной ход. Но миссис Хендерсон захотелось послушать радио, и отравительница тут же поняла, что на веранде служанка. И отделена от нее только стеклянной дверью и более или менее плотной занавеской. Миссис Хендерсон очень настаивала на том факте, что женщина ни разу не пошевелилась и не повернулась, пока была в комнате. Это объясняется очень просто – если бы она обернулась, то была бы узнана.