Сжигающий суд

Глава XV

– Я попытаюсь проследить весь ход ваших мыслей, миссис Деспард, – сказал Бреннан, наклонившись в сторону Люси. – В первый раз, когда я заговорил о миссис Стивенс, вы, конечно, были удивлены, однако задумались, И чем больше вы размышляли, тем больше эта версия захватывала вас. Наверное, вы упрекали себя в том, что не можете не думать о вероятной виновности миссис Стивенс. Затем, когда выяснилось, что невозможно было бы скопировать ваше платье за столь короткий срок, вы снова стали думать иначе. Вы решили, что миссис Стивенс совершенно не причастна к делу об отравлении… Но теперь вы в этом уже не так уверены. Ошибаюсь я или прав?

Люси сделала по комнате несколько нервных шагов.

– О! Это смешно… Что я могу ответить? Объясни капитану, Тед.

– Не волнуйся, – вмешался ее муж. – Могу ли я приступить к контрдопросу, капитан?

Слова эти вырвались у Марка почти случайно, и никакого плана контрдопроса у него не было.

– Сможете. Но только тогда, когда в этом возникнет необходимость, – сказал Бреннан. – Мисс Корбет, когда миссис Стивенс спрашивала вас о мышьяке?

– Недели три назад. Кажется, это было днем и в воскресенье.

– Расскажите, как это происходило?

– Миссис Стивенс, миссис Деспард и я сидели в столовой перед зажженным камином. Мы ели гренки с корицей и маслом. Тогда все газеты были наполнены сообщениями об одном преступлении, совершенном в Калифорнии, и мы говорили о нем. Затем речь зашла о преступлениях вообще, и миссис Деспард задала мне несколько вопросов о ядах…

– Миссис Стивенс, вы хотите сказать, – перебил ее Бреннан.

– Вовсе нет! – возразила сиделка, живо повернувшись к нему. – Миссис Деспард сейчас здесь, и вы можете поинтересоваться об этом у нее… Миссис Стивенс все время молчала… Ах, да! Еще я рассказала о своей первой практике, когда я еще была стажеркой. Об одном человеке, которого привезли в клинику после того, как он хотел отравиться, приняв стрихнин. Я описала им, как он себя вел. Миссис Стивенс сказала тогда, что он, вероятно, сильно страдал.

– Давайте-ка кое-что уточним. Какое впечатление произвел на нее ваш рассказ? Какой у нее был вид?

– Она была просто прелестна.

– Какой прекрасный ответ! Просто прелестна! Объясните, что вы хотите этим сказать?

– То, что сказала. Она… Я могу говорить откровенно?

– Разумеется!

– У нее был вид… – продолжала свидетельница голосом спокойным и медленным, – вид женщины, испытывающей сексуальное возбуждение.

Холодное бешенство завладело Стивенсом и ударило ему в голову будто крепкий ликер, но внешне это никак не проявилось и он продолжал лишь пристально разглядывать сиделку.

– Минутку, – сказал он. – Мне кажется, что мисс зашла слишком далеко. Мисс Корбет, не могли бы вы уточнить вашу мысль?

– Ну уж нет, извините! – запротестовал Бреннан, видя что сиделка стала совершенно пунцовой. – Давайте вести себя по-джентльменски.

– Я не собираюсь грубить и прошу извинить меня, если так получилось. Но хочу заметить, что слова мисс Корбет ни о чем не говорят, или, если быть более точным, под ними можно подразумевать все что угодно…

– Да, – сказал Марк Деспард, снова взяв на себя роль защитника. – Я не совсем понимаю, куда вы клоните. Послушайте, капитан, если вы хотите доказать виновность Мэри Стивенс, почему вы тогда задаете вопросы нам, а не ей? Тед, почему ты не позвонишь Мэри и не попросишь ее прийти сюда, чтобы она сама могла отвести все обвинения?

– Действительно, – вступил в разговор еще один голос. – Почему он не позвонит ей?

Это произнес все еще одетый в плащ Огден Деспард. Он глядел на Стивенса с ликованием.

– Если вы не возражаете, Бреннан, – продолжил он, – я задам этому парню несколько вопросов. Это в ваших же интересах, и я обещаю, что через минуту он будет спутан по рукам и ногам. Итак, Стивенс, почему вы не звоните жене?

Огден ожидал ответа с видом учителя, который отчитывает ребенка, и Стивенс едва сдержался, чтобы скрыть свой гнев. У него не было ненависти к Бреннану, который был в своем роде даже симпатичным человеком, но к Огдену он испытывал совершенно иные чувства.

– Видите, он молчит, – торжествуя, заявил Огден. – Надо помочь ему ответить. Потому что ее нет дома, не так ли? Так как она уехала!

– Ее действительно нет.

– Почему же в таком случае, – тараща глаза, спросил Огден, – когда я зашел к вам сегодня утром в половине восьмого, вы сказали мне, что она еще в постели?

– Вы лжете, я этого не говорил, – спокойно сказал Стивенс.

Огден совершенно был сбит с толку, и с десяток секунд молчал, не зная, что предпринять. У него была привычка самому подтверждать свои подозрения, не давая жертве возможности оправдаться – это всегда приносило ему редчайшую радость, – но слышать, как жертва отвергает обвинение, было в новинку для него.

– Хе-хе! Сами не лгите. Вы прекрасно знаете, что сказали это. Мисс Корбет, вы слышали… Не правда ли, мисс Корбет?

– Вы оба были в кухне, – возразила сиделка. – я не знаю, что вы там наговорили друг другу, и ничего не могу подтвердить.

– Чудесно. Но все-таки, Стивенс, вы признали, что вашей жены нет дома. Где же она?

– Уехала утром в Филадельфию.

– В самом деле? И с какой целью?

– Чтобы сделать кое-какие покупки.

– Вот как раз это я и хотел услышать. Кто-нибудь хоть раз слышал, что Мэри Стивенс покинула свою мягкую постельку до половины восьмого, «чтобы сделать кое-какие покупки?»

– Конечно, нет. Но мне кажется, что я уже говорил вам, причем в присутствии мисс Корбет, что мы не спали всю ночь…

– И несмотря на это, она так рано отправилась за покупками! Отчего же так?

– Да оттого, что сегодня суббота и магазины закрываются в полдень.

– В самом деле? Когда вы прекратите изворачиваться? Вы лучше меня знаете, что она уехала ночью!

– На вашем месте, – посоветовал Стивенс, – я бы не очень увлекался и не затягивал надолго свои глупые шутки. Вы хотите еще о чем-нибудь спросить меня, капитан? – продолжал он, повернувшись к Бреннану. – Это верно, что моя жена уехала утром в город. И если она после полудня не вернется, я готов держать перед вами ответ за этот ее проступок! Я не думаю, что вы придаете большое значение болтовне нашего друга Огдена, тем более, что это именно он написал вам анонимное письмо, а также подписывал телеграммы вашим именем.

Лицо Бреннана выражало нерешительность, он переводил взгляд с Огдена на Стивенса.

– Я не хотел бы, конечно, отвлекаться всякий раз, как только подступаю к чему-то важному, – сказал он. – Но это заявление, тем не менее, кажется мне заслуживающим внимания. Так это вы, юноша, написали мне письмо и рассылали телеграммы?

Огден немного отступил, окинув присутствующих холодным взглядом.

– Никто не сможет это доказать. Кроме того, капитан, советую вам быть осмотрительнее, все это смахивает на провокацию.

Бреннан раздумывал какое-то время, теребя бляшку в кармане своей куртки, затем покачал головой.

– Мне кажется, юноша, вы пытаетесь изобразить сыщика из какого-нибудь романа. Позвольте заметить, что книжный опыт абсолютно непригоден для жизни. А для начала запомните – нам не составит никакого труда найти автора телеграмм.

– Ну и что? Изучайте законы, хитрый Лис, – ухмыльнулся Огден. – Действие не считается подлогом, если не приносит совершившему его никакой личной выгоды. Если, к примеру, я обращусь к директору «Чейз Нейшнл Банк» с просьбой: «Выдайте с моего счета десять тысяч долларов мистеру Огдену Деспарду» и подпишусь «Джон Д. Рокфеллер» – это будет подлог. Но если я попрошу: «Я буду вам весьма благодарен за вежливое обращение с мистером Огденом Деспардом» и подпишусь тем же именем – это уже не подлог. Маленький нюанс юриспруденции. В тех телеграммах нет ни слова, которое бы позволило возбудить дело против меня.