Т-34 — истребитель гархов

— Неринг, черт бы вас побрал, вы живы! Поверить не могу! Вы — это вы! Вы меня не помните, но это я прикрывал ваш легендарный прорыв во Франции, я — майор Шеер.

— А… майор… как же, господин полковник! Так это ты держал высоту два-шестнадцать? Молодец! Отсекающий огонь — ювелирная работа! Надо же, встретились!

Через два часа ветераны-бронетанкисты совершенно не вязали лыка, и ординарец Шеера хмурился, наблюдая за тем, как господа офицеры добивают неприкосновенный запас спиртного, накопленный пронырливым рядовым за четыре фронтовых года.

На следующий день прибыл следователь из штаба армии. В нем Неринг не без удивления узнал господина Мозера, снимавшего с него показания в Майнце и предупреждавшего о строгом неразглашении тайны. Теперь следователь был в форме, в чине майора армейской разведки. Он держался неизменно ровно и любезно; униформа шла следователю ничуть не меньше двубортного штатского костюма.

Виктор был разумно краток и описал обстоятельства своего заключения в сельсовете, сославшись на потерю сознания на поле боя. Очнулся уже в заключении, потерял счет времени, красные почти не допрашивали, ждали чего-то. Оттуда удалось бежать, прихватив документы и оружие.

— Как вы думаете, почему русские не отправили вас в тыл, а держали в этой… избе, вблизи фронта?

— Не имею представления, господин майор! Вероятно, ждали, пока я приду в себя, желая отличиться и не делить успеха с разведкой. Похоже, они сами толком не знали, чего хотят — вместе со мной под арестом были русские танкисты, довольно сильно израненные и избитые. По сравнению с ними мне русского гостеприимства не перепало вообще.

— Ну что же, дорогой майор Неринг, со стороны разведки к вам вопросов нет. Ваша часть практически полностью уничтожена в бою под Прохоровкой. Вы — один из немногих, чудом уцелевших. Похоже, у вас особая планида. Насколько мне известно, командование решило отправить вас в тыловой госпиталь, затем — на отдых. Впрочем, все это вам сообщат в канцелярии штаба. Герои нужны Германии как никогда! Желаю вам скорейшего восстановления сил, — следователь радушно улыбнулся, встал, пожал руку Нерингу и вышел, блеснув стеклышками круглых, почти плоских очков.

Через сутки Неринг прошел медицинское освидетельствование, его осмотрели и обстучали со всех сторон деловитые врачи, а по прошествии недели Виктор спрыгнул с подножки вагона на перрон в Пассау.

Минувшая неделя промелькнула вихрем: Неринг получил звание полковника и внеочередной крест, затем был отправлен самолетом куда-то в Баварию, где удостоился аудиенции у куратора секретных исследований и программ «Аненэрбе» и получил головокружительное назначение. Рекомендации поступили с «самого верха», при этом были приняты во внимание многие факторы: блестящий послужной список, безусловная храбрость и неординарные личные качества офицера, непосредственная близость Виктора к архивному делу, личное близкое знакомство с доктором Эриком Гримом, а также участие полковника Неринга в раскопках под Майнцем.

— Вы не новичок в нашем деле, — добродушно разглагольствовал Карл Штайер, любимчик рейхсфюрера и новый начальник Виктора. — Мы решили создать подразделение архивных исследований на базе архивной службы вашего родного города. Там тихо, во всяком случае, пока. Гм… Я имею в виду, что союзники русских не часто тревожат патриархальную тишину Пассау своими безумными и жалкими авианалетами. Опять же, резервная площадь хранилищ в Пассау обеспечит вашей службе развитие на перспективу.

Полковник Неринг вздрогнул, не смея поверить услышанному — он еще из госпиталя дал жене короткую телеграмму о том, что жив, и получил немедленный восторженный ответ, но даже в самых смелых мечтах мысль о службе в Пассау не приходила ему в голову. Большим усилием воли Виктор подавил волнение и заставил себя слушать. Штайер продолжал:

— Вам, господин полковник, предстоит принять у доктора Гримма проект «Колдовская картотека» и продолжить его разработку. Тут особых усилий не понадобится — доктор вел дела аккуратно; он передает вам идеально действующую и отлаженную структуру с укомплектованным штатом и собственно картотекой. Сам же доктор Эрик Гримм переведен на другой, тоже весьма ответственный участок работы. Это, — Штайер значительно поднял глаза вверх, — распоряжение лично рейхсфюрера. Кроме проекта «Картотека» вы будете руководить архивными исследованиями в области изучения легенд и мифов — германских, индийских, китайских, латиноамериканских, славянских. Тематика, интересующая «Аненэрбе» и лично… — Штайер снова указал глазами на потолок, — будет передана вам спецсвязью. Вы ничем не ограничены в средствах, и можете обоснованно запрашивать любые ресурсы — человеческие, материальные. К вам будет прикомандирована рота СС для несения охраны и сопровождения, а для сотрудников, которых вы посчитаете необходимым взять, будет высвобождено необходимое жилье. Конечно, нужно помнить, что вся Германия испытывает тяготы военного времени, но ваша работа должна приблизить час торжества Третьего рейха! Хайль!

Неринг повернулся на каблуках, прошел сквозь затемненную приемную и отправился на вокзал в служебной машине, ждавшей его у выхода из особняка в Вайшенфельде — название города он прочел на табличке у перрона. Неринга провожал порученец Штай-ера, немногословный лейтенант лет двадцати пяти. Он посадил полковника в вагон, переговорил с проводником и оставил Неринга в купе, вежливо простившись и пожелав доброго пути. Вдоль состава прокатился лязг, перрон дернулся и поплыл назад. Предупредительный проводник принес ужин и опустил плотную штору:

— Светомаскировка, господин полковник, извините. Дежурный свет включается здесь. Можете отдыхать, я вас разбужу. Если что-нибудь понадобится, вот кнопка звонка. К вашим услугам.

Неринг остался в купе один. Он вытащил из нагрудного кармана белый жетон и положил его на столик. Бледный, едва светящийся зеленый треугольник растерянно вращался на поверхности жетона, не показывая никуда конкретно. Виктор поймал себя на мысли, что поезд, везущий его в Пассау, казался едва ли не большей сказкой, чем королевство Глион и Великий Дракон Линдворн… Неринг спрятал жетон в карман, откинулся на удобном диване и задремал под настойчивый перестук колес.

* * *

Когда время на старинных часах подходило к двенадцати, Виктор закончил чтение содержимого тонкой папки и откинулся в кресле, устало закрыв глаза. Могло показаться, что он задремал под хриплый бой древнего механизма, но с двенадцатым ударом молодой полковник стряхнул оцепенение и решил взбодриться. Он протянул руку к черному телефонному аппарату без диска и снял трубку.

— Здесь штурманн Август Гроссер!

— Август, сварите кофе, да покрепче.

— Слушаюсь, господин полковник! Пять минут! — Август в полном молчании ждал, повесит шеф трубку или скажет еще что-нибудь. Неринг живо представил себе, как братья смотрят друг на друга и на трубку телефона, вытянувшись по стойке «смирно».

— Да вольно, выполняйте!

— Слушаюсь! — гаркнул Август. Неринг готов был поклясться, что услышал напоследок звонкий щелчок двух пар каблуков, улыбнулся и повесил трубку.

Виктор пододвинул к себе папку с тисненым гербом и снова раскрыл ее. Секретная директива была отпечатана на тонкой бумаге и гласила:

«При изучении письменных источников древней германской культуры особое внимание следует уделить установлению координат мест контакта героев эпоса с мифическими чудовищами и сущностями: нимфами, оборотнями, колдунами, гномами, драконами. Краткую сводку направлять еженедельно фельдсвязью лично мне.

Карл Штайер»

Нимфы и гномы… Да-да, как же… Оборотни… Драконы были упомянуты в последнюю очередь, но были сутью директивы, это несомненно. Конечно, драконы. Не нужно быть семи пядей во лбу. В памяти вихрем пронеслись картинки: доктор Эрик Гримм, карьер, Линдворн, отряд СС возле храма в скале и ребята из тридцатьчетверки. Если бы кто-нибудь в гигантском воюющем рейхе мог предположить сотую, тысячную долю правды о нескольких неделях жизни Виктора, он больше не увидел бы ни родителей, ни Эльзы, ни сына — Неринг был в этом убежден.