Т-34 — истребитель гархов
Шрифт:
Ампулы содержали снотворное, а точнее — смесь нескольких препаратов, обеспечивающих глубокий сон и полную болевую нечувствительность пациентов на пятьдесят часов. В первый же вечер Вальтер приходил в операционный блок с проверкой, отсылая сопровождающих и врачей. Он прокалывал брюшину спящих и помещал сердца в брюшную полость. Рана затягивалась вмиг и бесследно: сердце гарха начинало работу сразу, замуровывая за собой отверстие в негостеприимную земную атмосферу. Теперь сердцу предстояло самостоятельное путешествие к подвздошной артерии, где оно прикреплялось и начинало обволакивать собою кровеносную магистраль, окончательно включаясь в жизнь всех систем нового тела. Процесс обустройства длился не более двадцати часов, остальное время гарх
Тесты после пробуждения показывали многократное увеличение выносливости, живучести и приспособляемости, включая способность к немедленной регенерации тканей. Для последнего теста под землю загоняли сотню здоровых и крепких пленных, выдавали им холодное и стрелковое оружие, а затем выпускали эту странную роту в изолированную подземную штольню, по площади сравнимую с небольшой деревней. Пленные были обязаны любой ценой не допустить пятерых штурмовиков в белый трехметровый круг, причем призом в этой молодецкой забаве объявлялась беззаботная жизнь всех уцелевших заключенных на легких работах и скорое освобождение. Боевая пятерка вступала в схватку без оружия, если не считать стандартных эсэсовских кинжалов. Для придания заключенным боевого духа, суперсолдат переодевали в ненавистную всем парадную эсэсовскую форму.
Никому-таки не довелось узнать, как администрация сдержала бы свое обещание — через несколько минут «беовульфы» в черной изодранной форме занимали белый круг, охрана собирала оружие, а в штольню спускалась похоронная команда с тележками. На офицерах «Б» оставались только шрамы от пуль и штыков, да и те исчезали к медосмотру. Выпускной экзамен оставался позади, и молодые люди получали распределение к новым местам службы — в особые разведгруппы и в охрану высших должностных лиц Рейха. Таких выпусков состоялось всего шесть: четыре — в Пенемюнде, два — здесь, в Нордхаузене.
Гиммлер был очень доволен, но выражал свое нетерпение — слишком медленно, нужно все ставить на поток. Вальтер знал, что ответить — секретная лаборатория не может производить препарат «Б» в больших количествах. Тем более, количество подходящих молодых людей арийского происхождения невелико, а расширять круг поиска кандидатов за счет расово неполноценных — рискованно и неприемлемо.
Приходилось выдумывать причины, и это был единственный выход. На работу перехода гархи влиять не могли, и контрабандные посылки через «Трон Кримхильды» приходили раз в месяц, редко когда два. Потеря лаборатории в Пенемюнде и гибель последнего узедомского выпуска была тяжелым ударом для проекта «Аненэрбе» и настоящей трагедией для гархов.
— Сестра, приготовьте пациентов к инъекции. — На доктора Готлиба в операционной было приятно смотреть — подтянут и точен в движениях, ни следа былой апатии и опустошения. Вальтер не уставал удивляться, Готлиб не уставал удивлять.
Фрау Копфер руководила сестрами и санитарами, проверяя каждое их действие. Курсанты были надежно пристегнуты к операционным столам широкими ремнями, к венам на руках подходили трубки от капельниц с питательными растворами, расход которых рассчитан по минутам.
Вальтер подозвал Ванессу Риман и выложил на блестящий поднос пять ампул. Ванесса приготовила пять шприцев и отошла в сторону.
— Анна, приступайте, — скомандовал доктор. Старшая медсестра приняла поднос и подошла к первому столу. Инъекция заняла не более десяти секунд, и фрау Копфер перешла к следующему пациенту. Доктор следовал за медсестрой по пятам, проверяя рефлексы и пульс каждого. Не более чем через минуту старшая медсестра поставила перед господином Краусом поднос с остатками ампул и использованными шприцами. Господин Краус поместил поднос
с содержимым в непроницаемый инкассаторский мешок и защелкнул хитроумный замок, после чего мешок отправился в портфель штандартенфюрера.Вальтер вернулся в квартиру, прошел в кабинет и снял трубку с аппарата внутренней связи.
— Здесь Вальтер Краус. Шарфюрера Роммеля ко мне в кабинет. Жду.
Краус протянул руку к графину и налил себе воды. Курт что-то болтал о том, что хозяйственники начали поставлять на офицерскую кухню воду из горного льда. Так это или нет, но вода была вкусной.
В дверь постучали. Вошел младший из династии Роммелей — Иоганн. Его двоюродным дядей был знаменитый маршал Роммель, Лис Пустыни, а старший брат Леопольд служил в отряде Вюста и погиб смертью храбрых вместе со своим командиром. Иоганн легко прошел предварительный отбор й после обучения получил в свое личное дело код «Б». Месяц назад, после трансформации в составе очередной пятерки, Краус не отдал его по разнарядке, а оставил при себе офицером для особых поручений.
— Господин Роммель, я вызвал вас для того, чтобы сообщить о присвоении вам звания обершарфюрер СС. — Вальтер вытащил из ящика новые знаки различия и вручил Иоганну. — Вечером устроим небольшую вечеринку, а затем я покажу вам кое-что, что вам следует знать. Пока давайте отправимся к доктору Готлибу, у него как раз сейчас, — Вальтер посмотрел на часы, — как раз сейчас должно начаться совещание.
Иоганн наклонил голову в знак согласия. Еще в своем прошлом теле Аррух уважал Гефора и охотно подчинялся ему. Он был рад, что Гефор оставил его при себе, хотя гархи могли легко обходиться без общества себе подобных. Аррух любил события и приключения и чувствовал, что находится в самом начале интересного пути.
Доктор Готлиб вошел в клеть подъемника, пропустив вперед старшую медсестру Анну Копфер и провизора Ванессу Риман. Все время подъема он косился то на одну, то на другую, глупо усмехаясь и теребя за спиной тонкие пальцы. Обе спортивные девицы в подогнанных форменных юбках вызывали в нем сильное влечение, но по сути своей доктор был довольно робок, и вместо того, чтобы использовать в качестве разведывательного оружия легкий флирт, бесконечно придирался к девушкам, либо впадал в неуемную эйфорию и без устали хвалил их за сущие пустяки. Доктор с юных лет опасался отказа и воображаемых насмешек, а потому спокойно общался только с проститутками. Флирт с подчиненными представлялся Фрицу гораздо более сложным, с непредсказуемыми, пугающими последствиями. Была еще одна причина для робости: водитель Курт болтал, что шеф Вальтер успешно крутил роман с двумя девушками сразу. Даже похотливые поросята флиртовали с другими медсестрами, а к Ванессе и Анне не подходили, похрюкивая, что такие красотки не для простых солдат.
Подъем быстро кончился, и Фриц отправился вслед за девушками в зал для заседаний, упершись давящим взглядом в крепкие бедра, раскачивающиеся перед ним в такт ходьбе.
Вальтер уже ждал в зале, стоя возле приоткрытого окна.
— Посмотрите, Фриц, какая осень. Золото и зелень.
— Да, осень, — буркнул доктор Готлиб. — Осень как осень.
— Вам следует чаще подниматься на свежий воздух, доктор, и выводить ваших очаровательных подчиненных, — Вальтер подмигнул девушкам, сохраняя серьезный вид. — Что же, дамы и господа, прошу садиться.
Доктор сел так, чтобы ему были лучше видны округлые колени дам, и принялся страдать.
«Нет, он определенно мазохист, — подумал Вальтер. — Его даже не нужно огорчать — он сам себе находит повод и огорчается. Вот чудак…»
Господин Краус отошел от окна.
— Коллеги! От имени всей Германии и по поручению рейхсфюрера благодарю вас за доблестный труд. Вы приближаете час торжества великой нации, вы куете нашу победу здесь, в горах. Я собрал руководящих и ответственных сотрудников проекта, чтобы сделать важное сообщение. Мне предстоит заняться еще одним проектом, и я буду появляться гораздо реже.