т.2. Проза и драматургия

— Сколько ему было лет? — спросила Лида.

— Почему было? — ответил Руслан. — Сейчас ему двадцать два, а тогда было двадцать. Панюшкин Вячеслав Сергеевич. Папин сын на «волге». За него и получил выговор — единственный за всю службу.

— Папаша выхлопотал? — спросил Володя.

— Нет, — ответил Руслан. — Начальник отделения дал мне своей властью. Когда Вячеслав Сергеевич Панюшкин вышел из своей машины через заднюю дверь — передняя не открывалась, весь в джинсовом, магнитофон орет… и дыхнул на меня перегаром — тут я и врезал ему. Не выдержал.

— Это нехорошо, — сказала Лида.

— Я ж и говорю — не выдержал, — сказал Руслан.

— Нехорошо ты поступил, — сказал Володя. — Врезал! Надо его было в клочки разорвать.

Все засмеялись, но Руслан не улыбнулся.

— Знаешь, Капитан, — сказал он, — они себя иногда сами в клочки разрывают.

— Господи, — сказал Саша, — только сейчас я понял, как я устал. Руки не устали, ноги не устали. Душа устала.

— Ты — гений, Саш, — сказала Лида, — ты «зеркало» прошел.

— Знаете, ребята, — сказал Саша, — не надо больше так говорить. Это мы «зеркало» прошли. Мы.

Все помолчали.

— Это правильно, — сказал Володя, — но мы-то знаем, что первым «зеркало» пролез ты, Саша.

— Взаимный обмен комплиментами, — сказал Саша. — Лид, как там насчет деликатеса французской кухни?

К ночи поднялся ветерок, стенки палатки хлопали, пламя свечи металось из стороны в сторону. Все уже почти спали, Володя лежал с радиостанцией в руке и, поглядывая на часы, ждал связи. Наконец он услышал, как в эфире стали щелкать переключателями, и голос Спартака раздался в палатке:

— Ключ, я База-Ключ, как слышно, прием.

Стараясь говорить тихо, чтобы не тревожить засыпающих друзей, Володя отвечал. Без всякого вступления Спартак сказал, что он получил радиограмму со строительства, и зачитал ее текст.

Когда он читал, проснулся Руслан и приподнялся на локте, села в мешке Лида, и лишь Саша лежал на спине с закрытыми глазами. Он будто спал, но под закрытыми его веками бегали глазные яблоки… Спартак закончил чтение и сказал:

— Сегодня днем мы получили вторую радиограмму: «Ключ, Садыкову, подтвердите получение нашей радиограммы. Обстановка ухудшается с каждым часом. Вертолет находится в готовности. Просим ответить немедленно по получении этой радиограммы. Сидурс, Воронков, Ковальская». Конец радиограммы. Капитан, мы на связи с ними уже шесть часов, и они все время запрашивают, была ли с вами связь. Что ответить им? Вот и сейчас вызывают… Минутку! — Было слышно, как он кричал в другой микрофон: — Я База-Ключ, связь установлена… минутку! Капитан, что им ответить?

— У вас там все в порядке? — мрачно спросил Володя.

— Да, у нас все в порядке, — ответил Спартак.

— Сообщи, что мы дадим ответ через час. Через час выходи на связь. Конец.

Он выключил радиостанцию, и в палатке стало тихо.

— Нет, — сказал Саша. Он все так же лежал, не открывая глаз.

— Моряки! — сказал Володя. — Давайте немного подумаем. Молча. Подумаем минут десять, потом будем разговаривать.

Руслан тут же отвернулся от всех, Саша все так же неподвижно лежал, а Лида полезла в рюкзак. Стала там что-то долго искать. Наконец достала четыре таблетки.

— Что это? — буркнул Володя.

— Снотворное, — сказала Лида. — Что бы вы ни решили, бессонная ночь гарантирована.

— Как это — вы? А ты?

— Я как ты, Володя.

Володя поблагодарил ее кивком головы. И снова в палатке наступила тишина.

— Капитан, — тихо сказал Саша. — Я пойду за тобой наверх, как пес. Но вниз за тобой не пойду. Даже если останусь один. Я прошел «зеркало». Больше я его никогда не пройду.

— Мы прошли «зеркало», — сказала Лида.

— Да при чем тут это? — сказал Саша. — Я, мы…

— Это вся твоя речь? — спросил Володя.

— Нет. Я так устроен, Капитан, что не могу совершать восхождение с первым попавшимся, даже если он обладает высокой техникой. Я могу идти с людьми, которые… которых люблю!

Все замолчали.

— У меня была мечта, — продолжал Саша. — Ты, Володя, тоже не знаешь, что это была за мечта. За нее я могу расплатиться всем. Даже тобой.

— Минуту, дорогие, — не выдержал Руслан. — Я скажу. Во-первых, все это может быть блефом. Может, твоя знакомая просто захотела повидать тебя.

— Не исключено, — сказала Лида.

— Во-вторых — Петр. Петр может быть! Он был обижен! Он мог все просто… преувеличить!

— Странно, — грустно сказал Володя, — ты рисковал своей жизнью за других и считаешь возможным так думать о товарище. Это исключено, потому что я, ты, Саша, Лида — все мы знаем Петра. Это исключено и потому, что вторую радиограмму подписал Сидурс.

— А кто это такой? — спросил Руслан.

— Начальник строительства, — ответил Володя. — Впрочем, и без его подписи телеграмма Петра была бы важной.

Помолчали. Володя взглянул на часы.

— Ну разве ты не понимаешь, что отступать невозможно?! — взорвался Саша. — Вчера это было возможно, сегодня — уже нет!

— Понимаю, — ответил Володя. — Я не принял еще никакого решения. Но я совершенно не представляю, как мы завтра полезем вверх…

— Старым способом, — сказал Саша. — На крючьевой страховке.

— …как завтра полезем вверх, зная при этом, что халтура, сработанная нами, может стоить жизни людям. Вот если кто-нибудь из вас мне внятно объяснит этот способ передвижения, я бы ему был крайне благодарен.

— Я хотел бы, — сказал Саша, — чтобы ты мне объяснил… нам объяснил: каким образом мы завтра пойдем вниз? Во что ты оцениваешь нашу любовь к тебе? Как ты можешь предать нашу общую… общую идею? Из-за какого-то вонючего цемента?

— Ребята! — воскликнул Руслан. — Есть гениальная идея! Давайте сейчас в темпе встанем и пойдем наверх! Без ночевки, без еды, завтра к вечеру будем на вершине! А, Капитан?

— Я думал над этим, — сказал Володя. — Нет, мы никуда не побежим. Несчастья в альпинизме начинаются там, где начинаются спешка и импровизация.

— Как все нелепо! — сказала Лида. — Все, просто все!

— Вот я сейчас лежу и думаю, — продолжал Володя, — что же это — век такой, что ли? Что же мы не можем ни от чего отказаться? В нас пропало даже гусарство, не говоря уже о рыцарстве. Кому сейчас в голову взбредет из-за слова подставить свой лоб под пулю? Или трястись двести верст в санях, чтобы просто вечер поболтать с другом?

— Капитан, — тихо сказал Саша. — Разве мы не рискуем?