Та, что меня спасла
Шрифт:
32. Тая
Инстинктивно я крадусь к двойному зеркалу. Почему-то уверена, что Аль заведёт посетителя в студию, а я смогу видеть его и слышать разговор. Я дышу через раз – так напряжена и напугана. Липкий страх, привязчивый, как назойливая муха. Мне его не отогнать. Одна надежда – телефон в кармане. Вдруг чего. Я достаю его и кручу в руках. Плевать. Позвоню Эдгару сама. Но через секунду подобные мысли из головы выбивает напрочь.
– Лада, – Аль ведёт себя странно. Он спокоен и в то же время похож на пружину. Ружье, что
Он жестом приглашает гостя войти. Гостью – если уж быть точной. Высокая, стремительная, подвижная. В ней нет ни настороженности, ни сдержанности. Очень живые эмоции.
Красивая и породистая. Тёмные волосы зализаны и стянуты за затылке узлом. Но эта причёска её не портит, наоборот: подчёркивает красивый лоб, хорошую кожу, мягкие скулы, маленький подбородок. Одета демократично – неброско и на вид не слишком дорого, но я уже научилась немного разбираться в одежде и моде. Этот брючный костюмчик бледно-зелёного цвета может стоить целое состояние. Слишком хорошо сидит. Отличный крой, приятные линии. Но и фигура у неё тоже замечательная – тонкая, гибкая, с приятными округлостями в нужных местах.
– Твоя знаменитая студия. Только на фотографиях её видела. А теперь вживую. Здорово. Много света, воздуха, пространства. И пахнет замечательно – красками, женским парфюмом и… творчеством, наверное.
– Я думал, у меня слуховые галлюцинации. Ушам не поверил, когда услышал наш код.
– Помнишь? Не забыл? – живо оборачивается девушка. Ей лет двадцать пять. Может, чуть больше или чуть меньше – отсюда не понять.
– Такое не забывается, Лада. Я любил тебя, ты же знаешь.
– Здравствуй, Альберт, – мягко кладёт она руку на предплечье Аля и разглядывает его, словно любуется на картину, которую рисует.
– Сильно изменился?
– Повзрослел, – улыбается открыто, и я жалею, что не могу толком рассмотреть её лицо. Зато очень хорошо ловлю взгляд Аля. Жадный. Неприкрыто голодный. Тоскующий.
У меня сжимается сердце. Кто она, эта женщина, что явилась неожиданно и так некстати? Что она значит для Аля? А ведь что-то значит – я вижу. Да и слова его… вот так прямо – о любви – странно слышать от мужчины, что привык шагать по жизни легко. А ещё я знаю точно: он бы ни за что не спустил её с лестницы. Не выставил бы за дверь.
– Как ты жила все эти годы, Лада? Вернулась из-за границы? Давно? Как поживает твой муж?
Девушка пожимает плечами и опускает руки.
– Понятия не имею, как он поживает. Я развелась с ним несколько лет назад. Да и на родину давно вернулась. С год, наверное. У меня очень спокойная и размеренная жизнь. Скучная, наверное, но меня всё устраивает. Почти.
Аль не сводит с неё глаз. Пронизывающий острый взгляд.
– Я тоже выросла, да? – смеётся она чистым, но немного печальным смехом. Сколько мы не виделись?
– Много. Лет тринадцать.
– Ты помнишь. Надо же.
– Я помню всё, Лада. И по-прежнему мне нравится произносить твоё имя. Лада. Ладушка. Моя синеглазая девочка. Зачем ты пришла? Ведь ты не просто так пришла навестить старого друга Аля?
– Берти… Берт. Помнишь,
я звала тебя так?– И это я тоже помню очень хорошо. И даже не спрашиваю, почему тогда сбежала.
– Так сложились обстоятельства. Ты ведь знаешь: иногда нам приходится делать то, что нужно, а не то, что мы хотим. Я рада, что ты есть, Берт.
– А могло и не быть меня? – он что-то выпытывает, а я никак не могу понять, что происходит. Страх ушёл, а напряжение – нет. Оно звенит в студии так громко и сильно, что, кажется, я ощущаю всем телом его вибрацию.
– Наверное, ты понимаешь, что я пришла не просто так, – девушка старательно не отвечает на большинство его вопросов. Делает вид, что рассеяна и легкомысленна. Но за всеми этими недомолвками и уклонами – свой особый смысл, которого я не знаю. Зато Аль, судя по выражению лица, о чём-то догадывается.
– Да уж. Вряд ли бы я увидел тебя ещё хоть раз. А тут такой подарок.
Он не издевается и не язвит. В его словах нет подтекста. А значит всё намного серьёзнее, чем можно подумать.
– Я пришла за Настей. Где она?
Аль приподнимает брови, но по лицу видно: он делает вид, что удивлён. Именно в этом играет. Ждёт, когда девушка наконец-то раскроет свои карты. Выложит флеш-рояль[1] на стол.
– Настя? Я не знаю никакой Насти, Лада.
– Хорошо, – улыбается она, – а имя Таисия тебе о чём-нибудь говорит?
– Это ещё один вопрос, и ни одного ответа. Так не пойдёт.
У меня в голове взрывается снаряд. Лицо горит, как в лихорадке. Меня словно кипятком облили с ног до головы. Настя?! Таисия?! Что это всё значит? По лицу Аля ничего не понять. Но он знает, знает, о чём говорит эта странная Лада.
– Хорошо, – тяжело вздыхает девушка и присаживается на стул. – Значит, будем разговаривать. Но подумай хорошо: нужна ли тебе вся эта история?
– Нужна, конечно. Может, я, наконец, пойму, что случилось много лет назад. Почему ты бросила меня. Сбежала. Вышла скоропалительно замуж за того мудака. Исчезла.
– Ты и так, наверное, догадываешься, – она изучает его лицо. Не спешит давать объяснения.
– Возможно. Теперь. Но не тогда. И хочу услышать эту историю с начала и до конца из твоих прекрасных уст, моя синеглазая девочка. Кое-что не хочет совпадать. А я художник, если ты не забыла. Вся сила в деталях.
– Я не забыла, Берт. Тоже ничего не забыла.
Она умолкает. Наверное, собирается с духом. Я так и вижу, как она сочиняет слова, чтобы начать. Открывает рот, качает головой, смыкает губы жёстко и никак не может решиться.
– Я помогу тебе, Лада. Как всегда это делал. Не хочу и сейчас, чтобы ты в одиночку боролась со своими демонами. Я начну, а ты продолжишь.
Она кивает и снова из её груди вырывается вздох – громкий и судорожный.
– Речь идёт о твоей племяннице? Той самой, что погибла вместе с родителями. В огне. При пожаре. Кажется, её звали Настей?
– Да, – сдавленно и через силу. – Только она не погибла, Берт. Я спасла её тогда. Спрятала.
– А… тот ребёнок?...
Лада опускает плечи, словно на них – непосильный груз. Закладывает руки между колен. Опускает голову.