Та-Ро
Шрифт:
– Господи.
Герр Нойман протянул салфетку. Из воздуха он ее вынул, что ли?
– Вы не готовы. Вы абсолютно не готовы, детка. Это конец всего. Для вас, я имею ввиду.
Она вытерла рот, встала рядом с коренастым немцем. Встряхнулась, как выпрыгнувший из воды щенок.
– Почему никто не обращает внимания на этих... тварей? Бармен сначала заметил, и тут же забыл. Почему сейчас никто не испугался? Кругом полно людей. Ведь эти отвратительные создания реальны?
– Более чем.
– Тогда объясните мне!
– Вы приказываете или просите?
Она расправила плечи, шумно выдохнула и мило поинтересовалась.
– Каким образом проще добиться ответа?
–
На мгновение лицо его стало прозрачным, затем картинка вернулась обратно. Глаза поменяли цвет. Голубые. Черные. Зеленые. Синие.
Если он хотел напугать девушку, то цели не достиг. Она устала от страха.
– Почему вы беседуете со мной? Каприза ради? Это не тянет на нарушение правил?
– Немного.
Согласился он.
– Отвечайте.
– Прогуляемся к морю. Там и поговорим.
Она решила согласиться. Что ей терять? Разная мерзость уже прямо из-под земли лезет. А рыжий кривоногий пузан не боится ничего. Немец натянул шорты, провел по ним ладонью, они быстренько изменили фасон и увеличились в размере.
– Послушные штаны.
Съязвила Лина.
– Арбитру подчиняются все.
– Что происходит?
Они сидели на перевернутом катамаране, бок о бок. Ли смотрела вверх. Стремительные и наглые гларусы парили в воздухе, визгливо ссорились, стараясь перекричать друг друга.
– Что происходит, Герр Нойман? Я попала в третьесортное фэнтэзи?
– Повелители нарушили правила. Поэтому вмешался я. Их время не пришло.
– Простите?
– Их время наступает завтра в полдень. Они испуганы и спешат.
– Испуганы?
– Деточка, на самом деле, я не могу информировать вас. Это выведет меня из игры.
– Тогда зачем мы здесь?
Он не ответил.
– Почему меня хотят убить? Что мне делать?
– Вы в положении жертвы.
– Как я попала в него?
– Вас отдала Семья. Вернее ваш брат. Взамен за право выбора.
– Какого?
Он помолчал немножко. Неохотно пояснил.
– В другом месте, в другое время, вас убили. Этим хотели купить силу, много силы. Тяга к власти сродни помешательству. Человек, чья кровь отравлена этой жаждой, не остановится ни перед чем.
– Меня убили?
– Да. Потом, получилось нечто вроде отсрочки. Вы оказались здесь. Вас долго не могли найти. Этот мир не вполне реален. Сложно объяснить.
– Дальше.
– Дело даже не в династических играх. Увы. Вы мешали не только своему отцу и брату. Вы... Нет. Я не могу больше говорить. Простите.
– Вы ничем мне не поможете?
– Нет.
– Тогда уходите.
Кажется, он удивился слегка, самодовольный фавн, нечеловек. Даже рот открыл - возразить. По перекошенному лицу Лины скатилась одинокая слезинка, сорвалась, упала на песок. Девушка задрала подбородок вверх, к далекому небу, закрыла глаза.
– Уходите.
Прорезалось нечто в ее голосе. Герр Нойман послушался.
– Если я вам буду нужен, до начала, вы можете...
– Прочь.
Встала, подошла к воде, как на чужие посмотрела на свои ступни. Волна подобралась и лизнула пальцы, обняла щиколотки. Лина не почувствовала холода. Прежняя, учительница из заштатного городишка, осталась в прошлом. Со всеми ее страхами, комплексами, сомнениями и переживаниями. Та жизнь была чужой, ненастоящей. И ничего не стоила? На плече переливалась, распускалась, становилась все ярче и ярче Тинэль. Пугающий своей необузданной красотой символ.
Вошла в воду по пояс, в ласковое колыхание волн. Как была, в футболке. Не заботясь о том,
что подумают люди. Таковых, ближе в вечеру, на пляже оставалось все меньше и меньше. Ей не хотелось думать. Просто дышать и смотреть на тонкий шов горизонта. Внутренние часы остановились. Лина не смогла бы ответить - полчаса она находилась в абсолютной отрешенности, или сутки. Солнечный апельсин коснулся моря. Перламутровая, блестящая дорожка протянулась от него к девушке. Смутно подумалось, что ведь можно уйти по ней. Зажмурилась и покачала головой в знак отказа. Словно ее приглашали куда-нибудь! Море проглотило оранжевый диск, сразу стало холодней. Лина вдруг поняла, что отчаянно замерзла, повернулась и побрела к опустевшему берегу. Мокрая футболка облепила талию, бедра.– Пора домой.
Скомандовала девушка себе. Направилась в отель. Яны в номере не оказалось, коротенькая записка на столике поздравляла с выздоровлением и рекомендовала не скучать в одиночестве. Лина стянула мокрую футболку, подхватила полотенце, влезла в душ. Странная апатия охватила ее. Она не то, чтобы забыла - про визит посланцев пресловутых то ли Повелителей, то ли Освободителей, просто отодвинула жуткие мысли в сторону. Даже не стала проверять наличие дыры в занавеси.
Плечо, отмеченное изображением милого цветочка, горело.
– Есть в графском парке черный пруд,
Там лилии цветут.
Там лилии, там лилии цветут!
Громко пела, блаженствуя в потоке горячей воды, начисто лишенная слуха и голоса, туристка.
В конце то концов, трагедии трагедиями. Враги врагами. А личная гигиена личной гигиеной.
Второй расклад.
Колода ТА.
ДРАКОН-КРЕСТЬЯНИН,
РЕБЕНОК и СЕРДЦЕ.
Колода РО.
СОЛНЦЕ-ЛУНА в перевернутом положении.
ДОЛЖНИК и ОГОНЬ.
Люди много разной ерунды напридумывали о НИХ. То мистической, то псевдонаучной. Убогие короткоживущие существа с минимальным набором чувств и зачатками разума. Порою, они случайно прикасались к краю истины, но не могли понять и оценить происходящее. Люди...
ИМ давали тысячи имен. Считали богами, сошедшими на землю и исчадиями ада. Если верить глупым человеческим сказкам, ОНИ были ужасны, но отважные герои сплошь и рядом побеждали крылатое чешуйчатое зло. И вершили скорую расправу острыми мечами. Кое-кто из НИХ даже собрал неплохие коллекции лжи и заблуждений о себе. Право, порой это было почти забавно. Воплотить в реальности один из фантастических кошмаров, пронестись стальной огнедышащей тенью над крышами, увидеть глазами, а не мысленно - россыпь разбегающихся крошечных фигурок.
Нелепый человеческий мир теперь не мог вместить и одного из НИХ. Слишком маленький, слишком непрочный. Только часть разума, сжатую и облегченную проекцию сознания и то на считанные мгновения. Или, изредка, тень тени. Подготовленную особым образом копию, сосканированную с упрощенного двойника. Это было вульгарным и примитивным развлечением. Только и всего.
До последнего времени...
ОН был бессовестно молод, упрям и любопытен. Философия вызывала отвращение, все прочие занятия, пристойные юному существу, успели надоесть.